— Драговит Ижеславович, — остановил мужчину менталист. — Давайте с изучениями позже.
— Ах да, простите, — ничуть не смутился Ряпушкин. — В общем да, у него волк. Говорят очень послушный, ручной.
— И он с волком собирается жить в общежитии? — я ткнул пальцем в пометку в бумагах. — Серьёзно?
— Хочет погрузиться в настоящую учёбу, без преимуществ его положения.
Ладно, это не мои проблемы, а коменданта. Ну и соседей парня.
— Это часть соглашений, которых мы достигли, — объяснил Баталов. — После новости о том, что в академии будет учиться тёмный, северяне решили отправить Олафссона к нам. Честно говоря, они полагают, что у нас есть соответствующая кафедра…
Кто там приукрасил реальность, уже было неважно. Роман Степанович при том разговоре не присутствовал, но разбираться с последствиями пришлось ему. В срочном порядке придумывать, как быть. Собственно, пока он ещё не придумал, поэтому и созвал нас. Точнее с Ряпушкиным он успел поверхностно обсудить просто факт. Тёмной кафедре быть.
— Помещение я выделю, — Драговит Ижеславович удивительно спокойно отнёсся к неожиданному повороту. — У нас их достаточно, в том числе и укреплённых. Насчёт полигона… Признаюсь, я в этой сфере не очень подготовлен, требований не знаю.
— С этим я помогу, — менталист поднялся и начал расхаживать по комнате. — Для наших оперативников есть территория, можно на первое время туда всех студентов отправлять.
— Всех студентов? — встрял я.
Это прозвучало не как трое одарённых.
— Михаил Алексеевич тоже будет обучаться.
Ясно, новое задание для Казаринова. Присматривать за высокопоставленным иностранным гостем. Я представил парня под прикрытием и улыбнулся. Непыльная работа, да и весёлая.
— Тоже в общежитии жить будет? — уточнил я.
— Тоже, — кивнул Баталов.
Логично, чем ближе к объекту, тем проще. Ну хоть отдохнёт, наверное.
— Самая большая проблема — преподаватель, — ректор нервно постучал по столу. — У меня никого на примете нет. Честно говоря, я думал, что Лопухин будет только теорию изучать. По тем материалам, что в доступе есть.
— С материалами тоже не возникнет сложностей. Я уже согласовал выдачу некоторых книг из хранилища. У нас, в принципе, составлена хорошая обучающая программа, можно на неё ориентироваться. Она, правда, больше в практику и специфическая, но можно быстро адаптировать и пойдёт.
— Материалы — это прекрасно! — воодушевился Ряпушкин. — Вы не представляете, как сложно найти учебные пособия, отвечающие современным реалиям и…
— Драговит Ижеславович…
— Простите, — мужчина снова ни капли не застыдился, а ушёл в себя, мечтательно улыбаясь и проливая кофе на какие-то документы.
— Я перебрал множество претендентов, — Роман Степанович обратился ко мне. — Из всех доступных и более менее подходящих.
Я внутренне напрягся. Уж не вздумал ли он всё-таки меня привлечь? Мне международные соглашения не внушали никакого трепета и не являлись поводом для того, чтобы возглавлять ещё одну кафедру. А фактически публично признаваться в том, что я универсал.
Такой хороший вечер вчера был, как же не хочется после него конфликтовать.
Но брать обучение тёмных на себя я не собирался. Ладно теневик, но там в нагрузку ещё и Лопухин с даром потяжелее. Да, парень хороший, и я в этом лично убедился. Но работать с тёмным даром — значит уделять много внимания. Очень много. Контроль необходим постоянный, в первый год уж точно. Это крайне выматывающе и займёт уйму времени. Прорву просто.
— Если вы… — начал я, стараясь подобрать вежливые слова.
— Выбор небольшой, — менталист не заметил перемены в моём голосе, да и взгляд стал рассеянным. — И сделать его мне было нелегко.
Он умолк и погрузился в раздумья. Ряпушкин так и пребывал в мечтах о редких книгах, поэтому тоже молчал. На стене громко тикали часы.
Я взглянул в окно, прикидывая варианты.
Вписывать в государственные дела я точно не стану. Там незаметно на службе окажусь. Этот сценарий я уже проходил, и закончился он с одной стороны тем, что я видел сейчас за окном. Прекрасный город и ни одного врага. А с другой стоило это мне жизни.
И сейчас однозначно не был вопрос жизни и смерти.
Буду бросаться спасать всех подряд, только этим и стану заниматься. Всегда найдётся тот, кому требуется помощь.
В крайнем случае Гарольд просто вернётся домой со своим фамильяром. И там парня научат всему, что нужно. Да, репутация будет подпорчена. Но пусть отвечает тот, кто придумал эту кафедру и пообещал северянам «лучшее обучение из возможных».
Илья вполне может проходить практику в конторе. Всё равно в итоге туда и попадёт на службу, других вариантов нет. Отставка возможна, но произойдёт это нескоро.
Я, безусловно, сочувствовал Баталову чисто по-человечески. По долгу он был обязан решать эту проблему. И отвечать за чужие слова, не имея иного выхода. Я бы как минимум хорошенько по мордасам надавал виноватому. Может, менталист так и сделал. Очень хотелось бы верить.
Но тёмная кафедра?
Это же не просто кружок по интересам. Где студенты будут собираться и жаловаться на то, как их не любят окружающие. А такое будет. Не жалобы, конечно, вот с этим вряд ли, но опаска и настороженность со стороны других.
К кафедре будет пристальное внимание всего общества. И мирового в том числе. Я вообще не слышал ни об одном учебном заведении, где открыто учили тёмных. Вызов, надо признать, сильный.
Тёмная кафедра…
Нет уж.
Роман Степанович встряхнулся, покрутил шеей с хрустом, шумно вздохнул и выдал вердикт:
— Да. Пожалуй, это единственный вариант. Но я попрошу вас, Александр Лукич, присматривать за ней.
— Меня? — удивился я и тут же повторно удивился: — В смысле, за ней?
Глава 2
Тёмная.
Очевидный вариант был только один. Дочь императора исключалась по многим причинам. Во-первых, она исчерпала источник и стала пустышкой. Такое исцелить не под силу никому. Даже случись невозможное, то во-вторых, после покушения на главу государства её вряд ли допустили до общества так быстро. Там работы для маготерапевтов на годы.
Значит, это Зотова.
Если только в столице нет ещё одной тёмной. Вот это было бы точно уже чересчур. Дар не то чтобы очень редкий, но всё же чтобы в одно время и в одном месте собралось столько магов смерти… Шанс подобного стремился к нулю.
Но разве девушка не в темнице?
— Вы уже знакомы с её отцом, графом Зотовым, — подтвердил мою догадку Баталов. Мария Алексеевна Зотова. Но есть нюанс…
Менталист бросил быстрый взгляд на ректора, видимо, не желая говорить при нём. Но Ряпушкин, казалось, и не слушал вовсе. Витал в своих мыслях, будучи совершенно равнодушным как к новой кафедре, так и к той, кто её возглавит.
— Пройдёмся? — предложил Роман Степанович.
— С удовольствием.
Прошлись мы недалеко — до кафедры артефакторики.
В главном зале всё было готово к новому учебному году. Сияли чистотой полы и окна, на столах находились новые комплекты для практических работ, стопки книг стояли у стены за пьедесталом с компасом желаний. Всё, что я попросил, мне выделили.
Скоро здесь будет шумно и весело. Никаких банальных заданий и скучных стандартных артефактов! Я планировал сделать кафедру весьма увлекательной и полезной.
Я улыбнулся, оглядывая помещение.
Баталов же запер дверь, обошёл всё по периметру, заглянул в каждый угол и, удостоверившись, что никого нет, достал из кармана «полог тишины». Активировал амулет и лишь после удовлетворённо кивнул.
— Вот теперь мы можем побеседовать.
— Бумагу о неразглашении подписывать будем? — напомнил я.
— Александр Лукич, я верю, что в вашем случае будет достаточно попросить молчать о том, что вы услышите. В вашем слове я не сомневаюсь.
Лестно. И тревожно вместе с тем. Пока мы соблюдали формальности, это не так меня обязывало. Пусть никому государственные тайны я рассказывать не собирался, но одно дело, когда тебе их выдают вынужденно и под расписку, и совсем другое — вот просто так, в почти дружеской беседе.
Но настаивать я не стал. Баталов действовал без злого умысла, пусть это могло и не помочь в дальнейшем, когда он поймёт, сколько я уже всего знаю…
— Даю слово чести, — торжественно произнёс я. — Об услышанном не стану распространяться.
— Хорошо, — рассеянно ответил менталист, призадумавшись. — Я считаю, что вам необходимо знать, с кем вы будете иметь дело. Все детали я раскрыть не могу, кое-что из дела Зотовой имеет право разглашать лишь граф. Но это, полагаю, не так важно для общей картины.
Но я был рад и малой доле правды. Тайны Зотовых уж больно хорошо были скрыты. И узнать хоть часть — уже продвижение вперёд. Да, я планировал воспользоваться приглашением графа в угодья и попытаться разузнать о его дочери. Тем лучше, что повод найдётся более серьёзный, чем моё любопытство.
— Мария Алексеевна, скажем так, девушка с непростым характером. Что объясняется её судьбой, впрочем. Как вы, думаю, уже поняли, она находится под моим личным присмотром.
Конечно, неудивительно, что у тёмного мага характер тот ещё. В этом Илья Лопухин был исключением, обладая довольно мягким нравом, несмотря на приютское детство и дар.
Мария в приюте не была. Но и детство её счастливым не назовёшь. Дар пробудился очень рано и неудачно. Случайно пострадал кто-то из домашних, насколько я понял. Подробности Баталов опустил.
Собственно, после того случая разбежалась прислуга, граф взял на себя не только хозяйство, но и обучение дочери. Пытался скрыть её от внимания конторы.
Сам Алексей Романович при этом являлся не только императорским егермейстером, но и состоял на тайной службе. Что усугубляло дело, так как для дочки он вызвал какого-то иностранного специалиста. Тот оказался шпионом, немало набедокурил в столице и весьма подставил Зотова, свалив вину на него.
Когда за графом пришли, Мария вмешалась, защищая отца.