Хронтис продолжал:
— Боги достаточно опасны, они имеют отрицательную силу и достаточно ограничены в нашем мире, так же как и в вашем, откуда они первоначально пришли к нам. — Он мельком взглянул на колонны. — Я слышу голос Опихона, Верховного Жреца. Пока он не призвал тебя, подумай… Я выполняю большинство обязанностей за него. Аполлон совершенен только в глазах жрецов. Опихон был не так давно оскорблен… Послушай, Язон… Опихон будет говорить с тобой. Запомни, он служил богу слишком долго и слишком суеверен. Используй это. Я хотел поговорить с тобой потому, что скоро стану Верховным Жрецом. Но я предпочитаю научную теологию, а Опихон верит в испепеляющий удар молнии, который в итоге решит все проблемы. У меня другое мнение. Мы оба одинаковые… Так что запомни, что я рассказал тебе.
Он улыбнулся и встал. Темнота скрыла его.
Какой-то человек, ковыляя, вошел в комнату. Гефест-Вулкан — вот кто такой Опихон! Вулкан, который был сброшен с Олимпа отцом Зевсом и стал хромым. Вошедший был подобен богу, изгнанному богу. В нем, как и в Хронтисе, горел золотистый огонь, но по цвету он напоминал разрушающийся мрамор.
«Время Опихона уже прошло, — подумал я. — Но как он собирается поступить со мной?» Судя по всему, он мог оказаться старшим братом Хронтиса, но более хмурым, испуганным.
6. Эхо прошлого
Опихон остановился сутулясь. У него, как и у Хронтиса, были голубые глаза, но темные, как зимнее небо. Глаза Хронтиса напоминали небо лета. И еще в глазах Опихона не было скептической усмешки Хронтиса.
Верховный Жрец заговорил медленно, взвешивая каждое слово:
— Не ожидали, что я приду так быстро?
— Я избавляю вас от своего присутствия, — проговорил Хронтис. — Нет необходимости в долгих разговорах. Язон все знает.
— Он и есть тот самый Язон?
Хронтис вышел из-за колонны:
— Фавн Панург именно это утверждает.
Опихон повернулся ко мне и заговорил так, словно произносил заранее заученный текст:
— Послушай, война между Аполлоном и Гекатой идет испокон веков. Много лет назад Язон выкрал золотое руно, самое ценное сокровище Аполлона, и сбежал под защиту Гекаты на остров Эя. Так как Цирцея любила Язона, то она помогла ему. Позже, когда Язон то ли умер, то ли исчез, война стихла, но было произнесено пророчеству о том, что Язон появится вновь и станет мечом в руках Гекаты. А мы должны сломать этот меч.
Жрец приблизился ко мне.
— А Цирцея… Она рука Гекаты, а ты ее меч. Пока Цирцея мертва, маска молчит, Геката не имеет силы. Война между Гекатой и Аполлоном никогда не закончится… Аполлон должен сжечь темную богиню на ее собственной земле… Только однажды Аполлон повернул свое лицо к этой земле. Он — повелитель затмений, так же как я — повелитель солнца… Но было предсказано, что однажды Аполлон явится в Гелиос во время затмения… Как раз скоро случится одно из них. Но раньше ты должен умереть. Твоей смерти будет достаточно. Язон умер один раз, следовательно, сможет умереть еще раз. И рука Гекаты должна быть уничтожена. Маска, Цирцея и Язон — их надо уничтожить раз и навсегда. Тогда земля окажется под властью Аполлона.
Тишина воцарилась в зале. Ее нарушил Хронтис:
— Вы не сказали Язону, что ему предстоит сделать.
Опихон внезапно покачнулся, вздрогнул и с неодобрением посмотрел на молодого жреца.
— Почему мне дали возможность бежать? — спросил я.
Но Опихон не ответил. Вместо него вновь заговорил Хронтис:
— Поговорите с ним, Опихон. Он не дурак. Мы могли бы договориться.
Опихон словно язык проглотил. Хронтис тоже помолчал, словно собираясь с мыслями.
— Хорошо, Язон. Я отвечу. Мы хотели, чтобы ты сбежал. Мы надеялись, что ты приведешь нас к юной Цирцее. Ты один можешь ее найти. Если ты это сделаешь, то ты не умрешь… Не так ли, Опихон?
— Правда, — мрачным голосом проговорил жрец.
Я задумался. Насмешка появилась на лице Хронтиса.
— Итак, мы можем договориться, Язон? Ведь жизнь лучше смерти! А после смерти не будет ничего.
— Скорее всего, ничего не получится, — ответил я. — Я не знаю юной Цирцеи. Почему бы нам не поискать ее на Эя? Последний раз я видел Цирцею там.
— Там живет старая Цирцея, одна из Цирцей острова Эя, — ответил Хронтис. — Многие годы она была Верховной Жрицей Гекаты. Но сейчас у нее нет сил. Когда одна Цирцея умирает, маску надевают на другую жрицу… следующую Цирцею. С маской передается сила Гекаты. Цирцея с Эя очень стара, и если начнется сражение между великим Аполлоном и Темной богиней, Гекате будет необходима твердая рука, поэтому есть молодая жрица, она же — новая Цирцея. Она унаследует маску. И эта Цирцея прячется в Гелиосе.
Я перебил его:
— Я слышал об этом. Говорят, вы убили ее?
— Мы не убивали ее, — ответил Хронтис. — Она сбежала от нас, но не смогла покинуть город. Мы хорошо охраняем стены и ворота. Язон вернулся. Теперь мы должны найти новую Цирцею и убить ее. Если она останется живой и наденет маску, то Геката начнет войну с Аполлоном. Во время затмения весь мир погрузится во мрак. Лучше согласись на наше предложение, Язон. Кто может сражаться с богами?
В голосе жреца не было уверенности. Он вновь замолчал, взглянул на растерянного Опихона. Тогда я спросил:
— Как я смогу отвести вас к этой Цирцее, если вы не знаете, где она, а я уверен в том, что не узнаю ее, даже если встречу?
Жрец с удивленной улыбкой посмотрел на меня:
— В храме слухи летят быстрее крыльев Гермеса. Это-то я знаю очень хорошо. Слухи о твоем появлении уже разнеслись по городу. Тебе нужно только ждать. Рано или поздно слово достигнет тебя, и ты узнаешь, что делать дальше. Потом, — он резко поднял брови, — потом ты придешь ко мне и расскажешь, где прячется молодая Цирцея. А теперь отправляйся на окраину Гелиоса. Очень приятная прогулка, мой дорогой. У нас много рабов, получивших хорошее образование, кто…
— Кто проследит за мной? — закончил я за него. — Хорошо, допустим, я соглашусь. Допустим, я найду эту девушку. Что дальше?
Голубые глаза жреца, не мигая, уставились на меня. Мне показалось, что если бы он имел в руках меч, он пронзил бы меня насквозь. Видимо, об этом подумал и Хронтис.
— Тогда ты получишь награду. Чего бы ты хотел больше всего, Язон?
— Правды! — разозлившись, ответил я. — Это единственное, чего я хочу и не могу получить в этом мире. Я устал от намеков и полуправды. Вы ведь лжете, обещая мне награду?
Хронтис засмеялся.
— Слишком пылко! Язона всегда высоко ценили. Все правильно, но зачем тебе знать правду? Пожалуй, я соглашусь: самое легкое — убить тебя. Рано или поздно мы найдем молодую Цирцею. Я полагал, что ты заставишь меня поклясться, присягнуть, тогда как я мог дать тебе всего лишь заверения. Что, кроме правды, ты еще можешь просить у нас?
На мгновение я зажмурился. Противоречивые чувства переполнили меня. Как разрешить дилемму? Чего я хочу? Стать свободным, вернуться назад в свой мир, забыв о том, что я узнал от своего предка, — вот о чем я мечтал сейчас. Как я хотел освободиться от воспоминаний Язона!
— Если вы сможете освободить меня от памяти Язона, я согласен, — проговорил я сдавленным голосом. — Я думаю, что найду эту девушку, даже если мне придется разрушить ваш город голыми руками. Так вы освободите меня?
Хронтис потрогал нижнюю губу и, нервничая, переглянулся с Верховным Жрецом. Очень медленно он кивнул, и я понял, что он обманывает меня.
— Думаю, сможем, — сказал он. — Для тебя я присягну на алтаре Аполлона, и пусть Рам растопчет меня огненными ногами, если я обману тебя. Ты освободишься от памяти Язона. У нас нет причин убивать тебя. Тебе не надо нас бояться… Да, ты получишь свободу, если найдешь девушку.
Опихон словно очнулся. Он вновь стал внимательно разглядывать нас. Видимо, у него возникли сомнения. Опихон не знал, что я — не Язон.
Я повел себя неосторожно.
— Видимо, тут все-таки закралась какая-то ошибка. Мне не следовало ничего обещать вам, — заговорил я. — Девушка не сделала мне ничего плохого, хотя я не обязан ничем ни ей, ни Гекате, ни кому бы то ни было в вашем странном мире легенд. Я оказался тут случайно, против воли, и теперь вынужден стать пешкой в игре богов. Я — Джей Сивард, свободнорожденный, и я — игрушка в чужих руках… Пусть даже я найду Цирцею и отдам ее вашим людям… Я не стану приносить клятву — в моей земле это не принято. Но я даю вам слово. Вы должны положиться на него.
Хронтис кивнул и отошел в тень.
— Я верю людям, когда слышу подобные речи. Ты будешь помнить свое обещание, а я свое. Но я должен посоветоваться с оракулами. Когда я вернусь, мы вынесем окончательный приговор. Подождешь нас здесь.
Я кивнул. Жрец полупоклоном попрощался со мной и, повернувшись, вышел. Опихон молчал, глядя на меня обеспокоенно и пристально. Он о чем-то думал, видно, решил что-то еще мне сказать, но потом передумал и отправился вслед за Хронтисом.
Музыка стихла. Я откинулся на спинку кушетки и задумался. Что делать дальше? Что я могу сделать? Я оглядел комнату, но не нашел ответа. Над головой по-прежнему медленно клубились тучи, бесформенные, как и мои мысли.
Мог ли я доверять Хронтису? Что-то промелькнуло в его глазах, когда он обещал помочь мне. Поверил он мне или нет? А девушка — юная Цирцея? Совесть мучила меня, когда я думал о ней. Я не был Язоном, ничем не был обязан Цирцее — в маске или без нее. Но…
— Язон, возлюбленный мой, ты слышишь меня?
Слова прозвучали так отчетливо! Они наполнили весь зал. Но я знал, это говорит не она. Это лишь эхо моих мыслей. Я задрожал, обливаясь холодным потом. Я снова стал Язоном.
Очень ясно я видел любимое, знакомое лицо — лик маски, очаровательное и подвижное, словно огонь алтаря Гекаты. Я хорошо знал это лицо. Некогда я любил ее и теперь видел, как беспомощность сковала ее бледные изысканные, словно вылепленные из алебастра черты. Любовь и ненависть смешались во мне… Почему? Почему?
Я не знал. Я был любовником многих женщин, повелителем погибшего «Арго». Мое сердце дрогнуло, когда я вспомнил корабль. «Арго», мой корабль, стремительный и прекрасный!