— Какого хрена… — пробормотал он в осознании, а я, улыбаясь, занес ногу и со всей дури опустил пятку ему на голову. Хрясь — мозги и кровь брызнули на мои штаны с ботинками. Ну и ладно, в этом мире стиральные машинки уже есть, разберемся. Главное — не забыть, что у нас тут второй товарищ в холле.
— Держи свой сраный пропуск! — оскалившись, второй боец метнул в меня копье.
— О, спасибочки за оружие, как раз не помешает, — сказал я, сдвинув копье гравитацией с траектории и перехватив его на лету. — Это прям щедро с твоей стороны. Тебе оно точно не нужно?
Парень заметно занервничал: глаза его забегали, в голосе появилась какая-то истеричная нотка.
— Ты не мог его схватить! И даже увернуться не мог! — завопил он. — Я никогда не промахивался!
— Да не кипишуй ты так, — усмехнулся я. — Хочешь, попробуй еще раз, может на этот раз попадешь. Лови!
Я метнул копье обратно, хотя более точным было бы сказать «вернул» его хозяину. Но для ловли времени ему не оставил: он не успевал увернуться и решил принять удар на свой доспех. Доспех, конечно, был навороченный, прочный, но вот только теперь копье весило две тонны. В итоге он с сокрушительным грохотом вместе с этим копьем вылетел на улицу, проломив стену.
Тем временем в холл уже ломились новые отряды, а сверху тоже слышались звон и треск — видимо уже кто-то с крыши спускался по тросам, и начал проникать внутрь. Похоже, веселуха только начиналась.
Я без лишних разговоров рванул по лестнице на второй этаж, а за собой одним махом разрушил часть ступеней, чтобы задержать тех, кто ломился снизу. Пока наверх поднимался, пришлось буквально с боем прорубаться сквозь толпу озлобленных масочников: кто-то прыгал на меня с катаной, кто-то лупил из лука, а кто-то даже решил, что дробовиком сможет меня напугать. Санаторий, конечно, превратился в чистилище, и такой расклад, пожалуй, любого заставил бы резко поправиться и сбежать из больничной койки куда подальше.
— Лови гранату! — вдруг проревел какой-то громила, швыряя мне боеприпас прямо в руки.
Ну что ж, я действительно поймал эту штуковину.
— Ты что, чувак, решил со мной поиграть? Сам лови, — крикнул я в ответ и, включив защитный купол, метнул гранату обратно.
Взрыв, дым, осколки — пока все орали и уворачивались, я помчался дальше по лестнице, стараясь держать ухо востро. И тут же все вокруг завыло и засверкало: громогласная сирена, красная тревога, непрекращающиеся стрельба и взрывы. Санаторий трясло, как при мощном землетрясении, повсюду сыпалась штукатурка, а в воздухе витала пыль.
Я с мрачной миной двинулся к палате Распутина, без конца перескакивая через провалы в ступеньках и уворачиваясь от вражеских выстрелов. Уже порядком привык к этому хаосу: ломал врагам черепа, выдергивал оружие прямо у них из рук и шел дальше. Рутина, блин, ничего нового.
Из автомата по пути пострелял и из лука, ножи еще пометал и глаза почесал. День только начался, а я уже опять спать хотел. Придумали бы что ли хоть что-то новенькое, а не одно и тоже все время. Штурм, как штурм короче: ничего интересного.
Так я и добирался до Гриши с боем, но не я один воевал. Гвардейцы Распутина тоже отлично держались, правда еще не проверял сколько их там осталось в живых, но судя по звукам, отпор они продолжали давать. Без них у меня бы здесь вообще не продохнуть было.
Не знаю даже сколько я добирался до друга через всю эту заварушку, но вот на нужном мне этаже меня уже ждали. На гребаной люстре головой вниз висел воин в красном комбинезоне и с двумя катанами. Он держался руками и полусогнутыми ногами.
— Чел, с тобой все в поряде? — спросил я излюбленной фразой моей сестры. — Тебе помочь спуститься? — он напоминал мне котов из видео, которые забираются на высоту, а потом сами спуститься не могут.
Но он оказался более самостоятельным, с каким-то боевым кличем отпустил люстру и в кувырке профессионально приземлился на пол, а ведь высота была не маленькая.
Затем враг встал в боевую стойку и боком пошел на меня держа острую катану наготове.
— Ты даже не увидишь как я убью тебя, — сказал он мне.
— Ну да это точно, — я щелкнул пальцами и люстра грохнулась на пол.
Этому типу в красном комбинезоне даже руку обручем от люстры отфигачило. В общем не соврал парень: реально я ничего не увидел.
Ну а дальше я медлить, правда, не стал: надо было проведать друга…
Спустя пару часов
Сидел смотрел на покрытое сажей лицо Гриши, а он молча моргал глазами и смотрел на улицу с того места, где раньше была стена. Большая часть санатория была в руинах и местами от взрывов все еще горело пламя. Дым разносился повсюду и резко бил в нос, так что хотелось чихать.
— Слушай, брат, мне как-то здесь уже не очень нравится, — я щелкнул перед его глазами пальцами. — Не, ну серьезно: уныло теперь местечко выглядит. Особенно, когда в нем столовая уничтожена. Без столовой здесь вообще делать нечего.
Лицо Распутина медленно расплылось в улыбке, словно он забывал каждую секунду о том, что хотел улыбнуться. На меня он не смотрел, а засунув руки в карманы брюк, продолжал пялиться в какую-то точку, походу видимую только им.
— Да ладно тебе, Добрыня, расслабься: все равно привыкать надо, — произнес друг задумчивым тоном. — Скоро так вся Москва будет выглядеть, а может и вся Империя…
Не знаю-не знаю… Лично я все рестораны и столовые разрушить точно не позволю! Разве только те, где невкусно.
Глава 6
— И зачем меня заселили именно в комнату, которая вплотную примыкает к покоям моей сестры? — вернувшись в родовой дом Распутиных, я невольно подумал, что в разрушенном санатории было не так уж и плохо. — Я ведь отдохнуть планировал… Ну или заняться важными делами: война там, все такое, сам же понимаешь.
— А ко мне-то что за претензии? — друг сделал вид, будто вообще не при делах. — Это мой отец тебя пригласил, и слуги по его указу тебя и определили. Хотя да, согласен, я теоретически мог бы тебе подобрать другие апартаменты.
— Но зачем твоим родственникам вообще было нужно меня сюда звать? У меня и так дел, как у дурака фантиков…
— Вот и отдохни немного от этих своих дел, — хмыкнул Гриша.
«Легко сказать, — подумал я, — было бы на это время…» После множества боев мне крайне нужно было заняться распределением энергии внутри тела, прочистить проводниковые каналы для потоков Дара. Этим я и отправился потом заниматься.
С первого взгляда во время медитации могло показаться, будто я просто дрыхну, однако во мне шёл полноценный процесс прокачки силы и укрепления тела. Даже не помню, сколько часов это заняло, но когда вошедший в комнату лакей потревожил меня, я открыл глаза и понял, что готов сейчас съесть целиком парочку кабанов. Оказывается, правильное распределение энергии тоже жутко выматывает.
— Граф, — лакей учтиво кивнул, — мой господин ждёт вас через пятнадцать минут в своём кабинете.
«Значит, отец Гриши вернулся уже после своего сражения возле складов с боеприпасами?» — мелькнуло у меня в голове. Хотя Гриша вроде говорил, что его батюшка не туда направлялся отбивать врагов. Да и какая, в общем-то, разница, откуда он вернулся? Война сейчас идёт повсюду, кто только в ней не участвует. Мне оставалось лишь гадать, зачем глава Рода Распутиных вызывает меня лично. Честно говоря, было пофиг, но спорить тоже не хотелось. Быстренько накинув рубашку, я последовал за лакеем по этому огромному дому прямо к кабинету его господина. Постучал в бирюзовые двери, за которыми меня, в общем-то, ничего сверхинтересного не ожидало. Граф Распутин, как полагается, при полном параде — в элитной форме и со своим обычным строгим взглядом. Он повернулся ко мне на стуле и, смерив меня взглядом, четко и сухо сказал:
— Мне известны все подробности событий в санатории. Вы внесли значимый вклад, участвуя в той битве, и я хочу лично выразить вам благодарность, — он протянул мне руку над столом. — А теперь направляйтесь к Григорию: у него есть кое-что, что он хотел вам сообщить.
Я молча пожал ему руку, а граф тут же вернулся к чтению каких-то бумаг. Вот и весь разговор. Но, честно говоря, с учётом того, что я знаю о семье Распутиных, это уже была потрясающе теплая признательность с их стороны — они редко кому руки жмут, так что для них это прямо жест небывалый.
Выполняя просьбу, я отправился к Грише. Надеялся, что он уже успел отоспаться и действительно скажет что-нибудь интересное. А то, что он выспался, было слышно издалека — по его оглушительным крикам:
— Вы что, издеваетесь надо мной? Я лекарь! Мне никогда не вредят ни алкоголь, ни сигары! С какой стати мне их нельзя⁈
— Так велел ваш отец: сейчас это может помешать вашему восстановлению, — пробормотал кто-то дрожащим голосом.
— Да я же могу исцелять себя сам! — Гриша был неумолим. — Вы тут все идиоты, что ли? Или притворяетесь?
Чтобы разрядить обстановку, я решил на минутку заскочить в бар, а уже потом заглянуть в его покои. Когда вошёл, попросил всех слуг выйти, но те топтались на месте, пока Гриша сам не крикнул, чтобы они убирались.
— На-ка, держи свой коньяк, — я, ухмыляясь, прикрыл дверь и извлёк из-под пиджака бутылку. — И брось ворчать, как старый дед. Тебе это совершенно не идёт.
— Сейчас посмотрим, кто тут как дед заворчит, — ухмыльнувшись, Гриша быстро выхватил у меня коньяк и стакан. Налил почти до краёв и залпом осушил. — Пока ты где-то шлялся, до меня дошли новости, что из-за всей этой войны нашу арену для подпольных боев разрушили подчистую.
— Погоди, — удивился я. — Я зашёл к твоему отцу, а он сказал, что ты хотел мне что-то сообщить… Так какая тут связь? Он что, всё же знал про арену?
— Что? Нет же, — Гриша отмахнулся и потер лоб, словно прогоняя навязчивую мысль. — Я совсем другое должен был тебе сообщить. А про арену — это уже по моим каналам информация прилетела.
Печально, очень печально… Я ведь уже втянулся: там и лёгкие деньги выбивал, и пар выпустить можно было заодно, да силу прокачать.