Шаркая, как старый дед, барон на ходу содрал кафтан, стянул брюки и вдруг услышал голос из темного угла позади. По спине пробежал табун мурашек — хоть он и не трус, но такие сюрпризы настораживают.
Медленно обернувшись, он увидел покачивающуюся в полумраке ногу, закинутую на другую. Остальное пряталось во тьме, только края капюшона слегка подсвечивались.
У барона душа ушла в пятки: похоже, финальная битва начнется прямо сейчас. Он начал искать глазами свой мощный арбалет, но тут же выругался про себя, ведь оставил его в кабинете, болван.
— Что, арбалет ищешь? — насмешливо спросили у него из темноты. — Но ты ж аристократ, можешь и без него сражаться, хотя уже не так круто, а?
— И то верно! — Михаил призвал свой Дар, и от напряжения волосы встали дыбом. — Так просто я свою жизнь не отдам!
— А я не за этим пришел, — зевнул незнакомец протяжно.
— Ты кто такой, вообще? — нахмурился барон следом. — Какого черта тогда прокрался сюда? Отвечай!
— Понимаешь, сегодня я не киллер, а так, почтальон. Принес предложение от босса — тебе понравится.
Барон подошел ближе, пытаясь разглядеть гостя. Тот сам встал и вышел на свет.
Это был настоящий шкаф-купе: плечи как у грузчика. Черная борода напоминала лопату для уборки снега, а брови были такими густыми, что непонятно, как он вообще что-то видел. Одним словом — вылитый медведь-шатун, только в человеческом обличье. В черных глазах читалась абсолютная уверенность в себе и что-то дикое, как у волка на охоте. Под плащом поблескивала золотая цепь толщиной с якорный канат, а на запястье красовались часы последней модели.
— Что ж, — промямлил барон, — мой Род, конечно, не из тех, что красуются на первых страницах светской хроники. Но быть прихлопнутым в собственном доме, это даже для такого неудачника, как я, чересчур унизительно.
— Ой, да бросьте вы эти драматические монологи, — ухмыльнулся незнакомец. — Я же сказал — сегодня я простой почтальон, — его улыбка внезапно растаяла. — А вот если бы я пришел вас убивать… — он сделал театральную паузу, — то не разговаривал бы…
Где-то на окраине города
— Мам, ну отпусти меня погулять с подружками! — канючила без остановки девчушка с двумя торчащими косичками.
— Анна, нет, я сказала! Сначала уроки сделай, а потом уже гулять! И вообще, погода портится: дождь скоро будет, так что какие еще гуляния⁈ — женщина в цветастом чепчике, с непреклонным видом продолжала месить тесто руками.
Девчушка поняла, что это безнадёжное дело: выпрашивать у матери разрешение. Пока она сделает домашку, наступит уже глубокая ночь, все подружки нагуляются и без неё обсудят все сплетни. Оставался запасной план — папа, её последняя надежда на свободу.
— Пап, ну хотя бы ты отпусти меня совсем на чуть-чуть: свежий воздух помогает лучше думать, — схватила девчушка за руку своего отца, который, высунув язык от усердия, пытался реанимировать старенький телевизор.
— Анна, — проворчал он, — у меня чуть отвертка из руки не выпала: можно как-то осторожнее? И вообще, если тебе нужен свежий воздух, то открой окно.
— Не смешно, пап, — на глазах у дочери уже выступили слёзы.
— Ладно-ладно, иди, — вздохнул мужчина. — Только недолго: всего на час. Иначе мать подаст на ужин вместо цыпленка мои мозги в панировке.
— Спасибо, папочка! — Анна чмокнула отца в щеку с такой скоростью, что тот едва успел понять, что произошло, и вприпрыжку поскакала на улицу.
Пока на заднем фоне мать начала свою любимую лекцию о том, как муж подрывает её родительский авторитет, Анна уже с довольным видом захлопнула дверь и, задрав голову, как настоящий дегустатор воздуха, двумя ноздрями втянула свежий воздух.
Вблизи был сосновый бор, и воздух здесь был такой чистый, что им можно было захлебнуться от удовольствия, не то что в городе, где даже голуби бы захотели летать только в противогазах.
— Ой, а это еще что такое? — прищурившись, Анна вгляделась в небо.
Там что-то постепенно спускалось всё ниже и ниже на улицу. Сначала это были какие-то расплывчатые пятна, потом она разглядела, что они коричневые. Затем показались лапы, а потом она чуть не оглохла от их рычания и не упала в обморок от страха.
К земле подлетали те самые магические медведи-людоеды, чью шкуру было не прострелить ни одним оружием. Те самые, которых уже показывали в новостях, когда они устроили в пригородах настоящее кровавое шоу.
Анна влетела обратно домой со скоростью метеорита и захлопнула дверь так, что с потолка посыпалась штукатурка. Вид у неё был бледнее простыни:
— В чем дело? Забыла что-то? — родители удивленно уставились на неё.
— Я не пойду гулять, — пролепетала она, а её зрачки расширились до размеров блюдец.
— Ты битый час ныла о том, чтобы тебя отпустили, а теперь вдруг передумала? — посмотрела на неё мать. — Да что с тобой не так, Анна? Ты издеваешься над нами с отцом?
— Т-там, просто по-погода портится: намечается до-дождь… Крупный та-такой до-дождь, — дочь раскинула руки в стороны, показывая размер дождя, и вдруг грациозно потеряла сознание.
Попивая черный, как смоль кофе, я продолжил начищать револьвер. Недавно опробовал эту малышку на стрельбище — впечатляет, прямо как первое свидание.
И пусть я вновь встал на путь убийства, но частичка доброты во мне еще теплится. Взять хотя бы тех магических медведей — не стал их убивать, хотя они были зловещие. Позволил им мягко приземлиться неподалеку от их дома. Пусть косолапые радуются жизни. Вот вам и доброе дело на сегодня.
Насвистывая себе под нос довольную мелодию, я неторопливо полировал револьвер. Осталось подобрать кобуру и можно будет наводить ужас на врагов. Пусть револьвер выглядит скромно, по сравнению с другим оружием, но в моих руках эта крошка чертовски опасна.
— Внимание: всем жителям Прилесного района оставаться дома! — вдруг заверещал диктор из телевизора. — Медведи-людоеды прорвались через ограждение, пятьдесят погибших по адресу Чащобная 40.
Я аж поперхнулся кофе… Опачки! Это явно не входило в мои планы.
— Извиняемся за ошибку: медведи на Чащобной 41! Они заперты внутри дома, будто с неба свалились. Группа уничтожения уже в пути! — поправился репортер, чуть не доведший меня до инфаркта.
Значит, посылка дошла по адресу. Полсотни гвардейцев барона Мяхрякова отправились к праотцам.
Сами виноваты — нечего было со мной связываться. Хорошо хоть слуг там не было — место использовалось только как временное убежище. Благодаря моей разведке, мишки получили свой ужин. Минус одна банда подонков — план работает. Кстати, где носит Дайко с его обещанной лапшой?
— Эй, повар, ты где? — крикнул я.
Из-за полок выполз взмыленный азиат с топором наперевес.
— Дайко, ты чего это? — удивился я. — Или Распутин не до конца вылечил тебя?
— Босс, мне нужно вам кое-что сказать, — прошептал он мне на ухо, прижавшись слишком близко. Я не фанат таких моментов, особенно когда собеседник размахивает топором, поэтому отпихнул его локтем.
— Не тяни кота за хвост, выкладывай! И зачем приперся с топором, дровосек? — спросил я, глядя на его боевую стойку.
— Босс, это все из-за вашей курицы! — выпалил он. — Я попал в больницу из-за нее: это она меня клюнула за ногу, когда я лез за банкой, и я с лестницы навернулся. В ней что-то нечистое завелось! Все, я пас — буду только водителем, в дом больше ни ногой, — тараторил он как заведенный. — Этот дом проклят, босс, тут много зла!
— Та-а-ак, — протянул я задумчиво. — Похоже, Распутин тебя недолечил. Бери отпуск, проветрись. Буду скучать по твоей лапше, — похлопал я его по плечу.
— Босс, я не шучу! — в его глазах плескался неподдельный страх. — Перед тем как клюнуть, она так на меня зыркнула… Как само зло!
— Ты же говорил, что вы с ней друзья не разлей вода. К тому же у курицы всегда такой взгляд — будто она тебя на обед присматривает.
— В этом доме она изменилась! В нее вселилось зло! Надо его спалить! — продолжал он бредить.
— Да ладно тебе! Домик что надо — ничем не хуже старого! — крикнул я ему вслед. В этот момент с грохотом рухнула полка. — Ну разве что косметический ремонт не помешает, а так — конфетка!
Хотя в чем-то с ним согласен. С переездом сюда, курица начала странно себя вести. Обычно она все время сидела в корзинке с цыплятами, а теперь часто торчит одна в большой библиотеке. Может нашла там какую-то старинную книгу, призывающую зло, как какой-нибудь Некрономикон? Да, не, бред какой-то!
Закончив полировать револьвер, я подобрал кобуру и поднялся наверх. За последние дни мои худшие опасения подтвердились — мир окончательно съехал с катушек. Войны и перестрелки стали такой же обыденностью, как реклама про казино на каждом шагу.
Хорошо хоть простые люди особо не страдают. Вчера даже сам Император выступал, говорил, что ему не нравится вся эта возня аристократов. Призывал всех угомониться, пока не стало совсем жарко. И намекнул — если из-за их разборок пострадают мирные жители, он спустит на них армию, как цепного пса.
Если перевести с официального на мой язык, то государь разрешил походу аристократам мутузить друг друга, но только чтобы простой народ не задевали. Правда, слуги аристократов уже пострадали прилично. Мне такое не по душе: я всегда отпускаю заранее слуг или нападаю, когда их нет рядом.
А что если Петр Александрович решит и со мной сыграть в свои игры? Хотя какие там игры — просто разменяет меня как пешку, когда придет время. Сегодня деньги дают, а завтра могут и в расход пустить, даже не поморщившись. И где гарантия, что заказ действительно от Императора? Только мои догадки, и больше ничего.
Так что, как говорится, доверяй, но проверяй. А лучше вообще никому не верь, только делай вид, что веришь — так спокойнее спится.
На заднем дворе меня уже должны были ждать два амбала. Надо впустить их и обсудить дела. Новости должны быть хорошими — когда я что-то предлагаю, от такого не отказываются.