Мастер Гравитации 5 — страница 3 из 89

Да, Гриша пытался втолковать отцу, что я его спас. Но хрен его знает, что там у главы семейства в голове. Возможно, он уже выстраивает какие-то хитрые теории обо мне. Вот поэтому я и продолжаю удерживать на своих плечах весь этот охренительно здоровый завал из этажей, который давит на нас в подвале. И я знаю: нас обязательно тут найдут, стопудово.

Мне также ясно, что тем, кто это учинил, придётся несладко. Да что уж там, подавляющему большинству народу, скорей всего, сильно достанется. Вот я и ухмыляюсь, словно выиграл огромный джекпот.

А завтра, когда Распутины возьмутся за работу, я тоже включусь в процесс — и, поверьте, без всякой маскировки. Будем разбираться по полной программе!

Глава 2

— Браво, парни, метко стреляете! — похвалил своих бойцов Геннадий Дмитриевич, отводя бинокль от глаз, а точнее, от своего единственного настоящего глаза: второй-то у него был стеклянный.

Начальник наёмников, что теперь служил Добрыне, с малых лет познал лишь войну и жил ею круглые сутки. Для него запах пороха — как родной аромат, а сверкающая боевая сталь, бывало, заменяла ему зеркало в прошлых схватках.

Он уже не мог припомнить, когда последний раз отдыхал как следует от боёв. Казалось, вся его жизнь тянулась единым нескончаемым полем сражений.

И вот он, вроде бы ушедший в отставку, снова стоит в обширном подземном бункере и тренирует наёмников. Сам Геннадий Дмитриевич даже не воображал ранее, что ввяжется в такую авантюру: с каких это пор один аристократ берет наёмных бойцов вместо собственной гвардии, да ещё и предлагает им воевать против прочих аристократов, как в самой настоящей межродовой войне?

Впрочем, начальник наёмников помнил, что и прежде аристократы иногда нанимали такие отряды, но задачи там были иного рода, зачастую откровенно грязноватого характера. Аристо попросту хотели устранять проблемы чужими руками, да ещё и свалить потом всю вину на самих наёмников.

— Чему тут, собственно, удивляться! — тяжко вздохнул он. — В Империи наёмное ремесло, похоже, совсем загибается.

— Простите, что вы сказали, начальник? — переспросил боец по кличке Одноногий, оказавшийся рядом. Правда, у него недоставало уха, а вот ног у парня было в наличии две.

— Я сказал, что снесу тебе сейчас хлебальник, если не встанешь на спарринг, как все нормальные бойцы, — процедил начальник.

— Слушаюсь, начальник, — тут же кивнул Одноногий.

— Но поставь мне сначала чайник, — добавил Дмитриевич.

— Да вы сегодня прямо на кураже, начальник, — хмыкнул боец. — Прямо в рифму говорите.

— А вы случайно, подзатыльник не хотите, — проворчал Геннадий и от души вмазал ему по затылку. — Живо принимайся за дело, а то тобой граф потом придёт интересоваться, какого рожна ты прохлаждаешься. А ведь графа ты знаешь — человек он серьёзный, с теми, кто не по нраву, всё быстро решает.

Сказав это, начальник уже сам с собой продолжал разговор, ведь, стоило прозвучать слову «граф», как Одноногий уже нырнул в рукопашный спарринг с одним из сослуживцев.

Оставшись в одиночестве и продолжая наблюдать за тренировкой, Геннадий Дмитриевич не мог выбросить из головы вопрос: что же дальше ждёт их всех? В Империи наёмникам жить не шибко сладко — прав у них едва ли не меньше всего, а окружающие относятся к ним, как к гражданам третьего сорта.

Так уж вышло, что нанял их аристократ, не похожий на остальных. Повезло ли это или нет, сказать сложно, но этот человек отличался всем своим подходом: он не чурался своих наёмников, платил им так, словно они были личной гвардией, и даже порой по душам беседовал.

А потом, когда этот граф сказал собрать вообще всех, кого можно, Геннадий Дмитриевич почти без труда скомпоновал отряд. Хватило лишь сказать проверенным людишкам, против кого в ближайшее время придётся воевать. Однако у этого умения «быстро и без проблем собрать народ» обнаружилась своя печальная сторона. Вот, например, сейчас Геннадий Дмитриевич бросает взгляд на одного из бойцов — Ваньку Фронцева, который, по сути, всего-то парень лет двадцати пяти. Юный, конечно, но в подрывном деле он настоящий профессионал. Обычно его услуги обходятся в баснословную сумму, однако стоило лишь упомянуть, ради какой именно цели его зовут, как он тут же согласился — да ещё и по самой скромной ставке.

Когда-то граф Сумраков нанял этого самого Ваньку вместе с его родным братом. И в итоге брат Фронцева погиб из-за графской выходки. Формально Сумраков не должен был немедленно взрывать намеченную цель: он обязан был дать людям время на отход. Но он решил по-своему: зачем ждать, если можно никому не платить, когда все наёмники полягут, а дело сделано? С тех пор Ванька затаил серьёзную злобу на того и теперь без промедления пошёл на сделку с Дмитриевичем: всё ради мести за погибшего брата.

Впрочем, Фронцев не один такой: среди наёмников, которых Дмитриевич умудрился набрать, хватает людей с зубом на Сумракова. Все они настроены решительно и готовы вкладываться в работу по полной, к тому же платят им на этот раз неплохо. Но Геннадий лишь ухмыляется втихомолку, понимая, что мало кто из них в курсе, насколько силён и уникален в своих способностях их нынешний наниматель. Сам Геннадий уважает и одновременно побаивается его: он не раз видел, как граф демонстрирует силу и устрашающе намекает, что произойдёт, если кто-то вздумает его предать.

Неудивительно, что Дмитриевич мечтает, как когда-нибудь сможет попасть в личную гвардию графа. Не временно подменять гвардейцев, а официально вступить в их ряды, с теми же правами и привилегиями. Но сейчас это лишь розовые грёзы, ведь всем известно: наёмников в гвардию не берут. Считается, что если ты когда-то был наёмником, то всё, ты почти уже и не человек, словно с чёрной меткой или несмываемым клеймом на лбу.

— Начальник, — раздался позади тяжёлый бас одного из высокорослых наёмников, который хлопнул Дмитриевича по плечу. — Там к нам в гости заявились и прямо вас по имени требуют.

— Меня? — удивлённо протянул Геннадий, мгновенно отрываясь от своих мыслей. — Что за чертовщина?

И тут же у него проскочила тревожная догадка: а вдруг кто-то раскусил его прикрытие? Не мешкая, он заорал на весь бункер, что ситуация патовая, всем срочно вооружиться и выдвинуться наверх, заняв боевые позиции. Сам, не теряя ни секунды, сунул за пояс два пистолета и направился к выходу. Бойцы Дмитриевича в это время растеклись по всем закоулкам дома, затаились и были готовы при первом же намёке на угрозу закидать врага гранатами.

Наконец Геннадий добрался до входной двери и, приникнув к глазку, увидел, что незваные гости не унимаются и продолжали трезвонить в колокольчик. Дмитриевич заморгал несколько раз, и на лице у него появилась смертельная бледность, выдавая, что он шокирован чуть ли не до обморока.

— Ребята, да как такое вообще может быть⁈ — выдавил он из себя с явным трудом, будто слово застряло в горле поперёк. — Убирайтесь отсюда кто может! Живо, бегом! — но тут же собрал волю в кулак и уже завопил на всё помещение.

Наёмники, взглянув на своего шефа, сразу занервничали: неужели всё может закончиться, так и не начавшись? Им же сулили успех за успехом рядом с графом, а не панику на ровном месте. Но, судя по мрачному лицу Дмитриевича, весёлые деньки были уже в прошлом.

— Начальник, мы не бросим вас! — пробасил один здоровяк с белесыми волосами, сжимая автомат, и тотчас его поддержали ещё двое-трое бойцов.

Однако никто и не подумал сдвинуться с места. Дмитриевич только покачал головой:

— Вы все ненормальные, — процедил он.

— Так сколько их там? — поинтересовался один из наёмников. — Они же не могли прийти отрядом больше нашего? И надо проверить, не взяли ли дом в кольцо.

— Один… Там всего один человек, — пробормотал Геннадий, взмокший так, будто пробежал стокилометровый марш-бросок. — И это, чтоб вы понимали… моя мама. Вообще не представляю, как она узнала, где я нахожусь. Но у неё характер — будь здоров! Я ведь не просто так хотел вас предостеречь… Она вдова военного и, сами знаете, мать военного в отставке.

После тяжёлого вздоха он все же распахнул дверь. На пороге стояла крохотная, но удивительно бойкая старушка с копной седых кудрей, пухленькая и румяная. На ней красовалось платье в горошек, а губы и ногти были выкрашены по последней моде. В руке старушка сжимала тросточку, и было очевидно, что это далеко не опора для ходьбы — бегала она превосходно, как для своих лет, а тросточка предназначалась в основном для охоты на шалунов. По крайней мере, раньше она сама так говорила.

— Мамулечка… привет. А ты что тут делаешь? — осторожно начал Геннадий. — Я ведь обещал: как только освобожусь с работы, сразу к тебе приеду.

— Ах ты мой одноглазый проказник! — проворковала она в ответ. — Когда же ты поймёшь, что мама сама решает, куда и когда ей явиться! А ну-ка, бери мою сумочку, а то я совсем запыхалась с дороги, — и протянула ему багаж, увесистый, как полтонны кирпичей.

— Господи, мам, что у тебя там слон, что ли, сидит? — Дмитриевич аж глаза выпучил. — Да и вообще, как ты узнала, где я?

— Да мать имеет право всё знать! Я давно поставила в твои ручные часы небольшой маячок. А потом думаю, чего это сыночек мой живет в таком хорошем районе и меня в гости не зовёт? — при этих словах она внезапно стукнула его тросточкой. — А теперь давай открывай мой чемодан и соображай мне виски со льдом, да побыстрее!

Не обращая внимания на стоящих вокруг наёмников, мама босса вальяжно прошла в дом, окидывая взглядом интерьер:

— Ну я точно узнала твой дом: у него крыша в форме танка, — заговорщически прищурилась она. — Ты же у меня армейский фанат, сынок. Хотя почему танк розовый? Считай, это явно какой-то прокол на документации. Всегда ведь путался ты у меня в документах!

В этот момент Геннадий, чуть ли не отчаявшись боролся справиться с проклятым замком чемодана, ведь тот туго шел из-за того, что чемодан был набит до отвала. Его наёмники, обступив его полукругом, сначала тихонько потешались, глядя на его суровую возню с железным противником. Но как только Геннадий сумел, наконец, «взломать оборону» чемодана, тот в буквальном смысле взорвался пирожками, и эти душистые бомбочки полетели во все стороны и обрушились на голову Дмитриевича мощным продовольственным ливнем.