— Не знаю, как остальные, — Гриша упёрся локтями в колени, — но Зубковы точно собирались на подмогу. Я с их наследником лично знаком. Перед всей этой заварушкой он писал мне, что как только дом укрепят, сразу к нам прорываться начнут. Со стороны реки хотели зайти.
— А по мне, так ждать не стоит, — вклинился Глеб Михайлович. — Надо к герцогу Петрову и Захарчуку двигать. Пусть не близко, зато нейтралитет держали и в темных делах не замечены. Да и вооружение у них что надо.
Отец Гриши тоже было рот открыл, но тут раздалась короткая очередь, а потом бабахнуло так, что здание вздрогнуло.
— Еще минус две вражеские вертушки, — ухмыльнулся я.
Император же с союзниками уважительно зыркнули в мою сторону.
— Так этим шакалам и надо, — осклабился Гриша, хлопнув меня по плечу. — Красава, братан!
А что? Не пропадать же моей силушке зря. После всех этих мясорубок я стал мощнее. Вот и устроил над дворцом гравитационную ловушку — поле. Кто влетает в него — становится тяжелее в девять раз. А дальше… «Мордой» в землю и большой «БДЫЩ!»
Тем временем в имении Добрыни
— Госпожа, можно? — глава службы безопасности постучал в кабинет, где Виктория стояла у окна с чашкой кофе в руке.
— Да, входите, Геннадий, — она окинула его цепким взглядом.
— Началось, — отрезал Дмитриевич. — Эстоно-австрийские войска прорвались в район. Местные аристократы уже вступили с ними в бой. По нашим оценкам, силы примерно равны.
— Этого следовало ожидать, — Виктория поставила чашку на стол. — Полагаю, Добрыня оставил указания на этот счёт?
— Так точно, госпожа. Чтобы враг не добрался до нас, нужно вступить в бой и помочь соседям. План атаки готов — зайдём с тыла.
— И как вы собираетесь незаметно подобраться с таким количеством людей?
— Через подземную сеть ходов. Нас точно не ждут — ни враги, ни соседи. Босс не обещал им о нашем союзничестве, — быстро ответил он.
— Хорошо, — кивнула маркиза. — Ваши люди готовы?
— Да, вооружение и снаряжение взяли. Я зашёл предупредить, что выступаем немедленно. С вами останется отряд для защиты. В случае опасности дайте знать — вернёмся защищать вас. Таков приказ господина, — Дмитриевич усмехнулся. — Хотя, если честно, босс просил вас эвакуировать, но сам понимал, что вы наотрез откажетесь.
Виктория улыбнулась и хитро посмотрела на Геннадия.
— Госпожа, нет, даже не думайте! — глава безопасности мгновенно всё понял. — Босс нас убьёт, если с вами что-то случится.
— Геннадий Дмитриевич, вы же закалённый в боях человек. Неужели вам знаком страх?
— Да, но господина я боюсь до усра… До умопомрачения, — покраснев, он опустил глаза.
— Геннадий, я здесь не пустое место и, возможно, скоро официально стану твоей госпожой. Пока Добрыни нет, последнее слово за мной. Подождите немного — переоденусь и присоединюсь к вам.
— Но…
— Никаких «но»! — она резко взмахнула рукой. — Ждите снаружи и не заставляйте меня терять терпение. Агрессию надо приберечь для врагов, ха!
Главе безопасности оставалось лишь смиренно согласиться и выйти. Но поджилки уже тряслись при мысли о реакции Добрыни, когда тот узнает об участии своей девушки в битве. А если с ней что-то случится? Господин лично выдернет ему ноги и руки заодно. Ведь приказал защищать её ценой собственной жизни.
«Раз она такая упёртая, сделаю что должен — прикрою её от пуль хоть своим телом,» — вздохнул он про себя и вышел.
Виктория же, шурша пышным подъюбником, направилась в спальню. В коридоре она увидела жирного Чипсину, который, задрав лапу, нагло ссал на стену.
— Это что за безобразие! — притопнула она ножкой, хлопнув в ладони. — Ах ты, плохой мальчик! Почему не попросился на улицу? Я же тебя научила голос подавать. Ещё и разжирел, как свинья. Всё, никаких тебе больше пирогов с бараниной. Будешь на сухом корме сидеть.
— Ау-у-у, — тоскливо взвыл пёс.
— Не надо мне тут трагедию разыгрывать, — Виктория погрозила пальчиком. — Хотя мы с Добрыней сами виноваты, что тебя так разбаловали. А ведь ты должен был стать боевым псом, а не диванной подушкой! Ничего, как только весь этот кошмар закончится, отправлю тебя к тренеру. Будешь у нас звездой выставок.
— Ау-у-у, — шпиц недовольно заскулил, будто его приговорили к казни.
— Не нравится? — брови маркизы взлетели вверх. — А кому сейчас легко? Жизнь — это вечная борьба.
Чипсина посмотрел на неё снизу вверх таким взглядом, словно она несла полную чепуху.
— Не нравится такой вариант? — Виктория скрестила руки на груди. — Тогда собирайся, пойдёшь с нами в бой. Если только броня на твоё сало налезет и шлем на жирную морду застегнётся. Добрыня их вроде энергией подпитывал.
— Гав-гав! — пёс радостно залаял, завиляв хвостом.
Всю дорогу до комнаты он прыгал от счастья, как мячик… Жирный мячик… В комнате маркиза переоделась в чёрный спортивный костюм, надела кроссовки и повесила шпагу на пояс. Наручи и прочую бронированную защиту надевать не стала — какой смысл? Её главное оружие — скорость. Взяла только ожерелье с защитными камнями-артефактами — подарок Добрыни. Затем, давясь от смеха, затягивала с трудом на песеле броню.
— Тебе точно протрястись надо, — закатила она глаза.
Наконец приготовления закончились, и они вышли во двор. Там маркиза заметила красную курицу с выводком подросших цыплят.
— Ты остаёшься за старшую, — подмигнула ей Виктория.
— Ко-ко-ко, — курица прокудахтала, словно приняла командование.
Стоявший рядом гвардеец странно посмотрел на госпожу и не выдержал:
— Госпожа, серьёзно? Я думал, за старшего оставят солдата, а не курицу.
— Лимон, — обратилась маркиза к нему по прозвищу, полученному за кислую улыбку, от которой казалось, будто он жуёт лимон, — ты что, шуток не понимаешь? Оставьте пару бойцов и пишите, если что. А мы выступаем, — решительно бросила она и направилась к войску под командованием Дмитриевича, готовая надрать задницы всем, кто встанет на пути.
Временем позже
— Это Батя, приём, — прошипел Дмитриевич в рацию из укрытия. — Вы на позициях?
— Это Сокол, приём, Батя. Мы на местах, — отозвался голос гвардейца.
— Что с осколочными и шаровыми минами?
— Всё установлено и замаскировано. Госпожа в курсе.
— Хорошо, — про себя же он подумал, что госпожа неадекватная, и переключился на другую волну. — Это Батя, приём. Взрывные стрелы все при себе? С кислотными порядок?
— Приём, Батя, это Медведь. Так точно!
— Тогда начинаем! Выпускайте газовые бомбы!
Бесшумные квадрокоптеры полетели к месту, откуда доносились автоматные очереди. Битва между врагами и русскими аристо уже кипела вовсю. Дроны не стали подлетать слишком близко к своим, а незаметно проскользнули к вражескому тылу и активировали газовые бомбы.
Эффект наступил мгновенно — усыпляющее облако поднялось от земли, и задние ряды противника начали валиться как подкошенные, роняя оружие. Люди Дмитриевича, не теряя времени, выхватили клинки и ринулись в атаку.
Эстонцы с австрийцами заметили неладное, только когда их товарищей уже начали шинковать артефактными клинками и секирами.
— Разворачиваемся! — заорал австрийский солдат. — Нас окружи… — и рухнул, не договорив, когда газ добрался до его лёгких.
Остальные тут же натянули артефактные маски, а маги создали вокруг голов что-то вроде энергетических шлемов. Но газ был лишь отвлекающим манёвром — он быстро рассеивался и не доставал до дальних позиций. Его применили только для эффекта неожиданности.
Вскоре обе стороны сбросили маски, и началась настоящая мясорубка. Эстонские маги и стрелки не знали, куда бить — всё смешалось в один кровавый клубок. Сам Геннадий, с боевым топором наперевес и в артефактном бронежилете, уже домчался до линии боя и крошил головы противников как капусту.
И один усатый эстонский капитан быстро оценил ситуацию:
— Что за чертовщина! Кто эти уроды⁈ — выругался он. — Отходим назад к первой передовой, а то нас зажмут и маневров сделать не сможем. Пусть этими уродами маги с крыш займутся!
И офицер, кивнув, прогорланил: «Отступаем к нашим!» Солдаты, хоть и не поняли нахрена, ведь бой только начался, но всё же ломанулись к передовой.
Магам же офицер отдал другой приказ. Те, взобравшись на крыши двух зданий, приготовились превратить войска Дмитриевича в фарш. Но Дмитриевич был тот ещё хитрый лис и уже готовился отдать приказ сбиться в кучу под артефактными щитами, снижающими магическое воздействие.
Он собирался разыграть спектакль, будто они полезут в здания за Одарёнными, а сам тем временем подал бы сигнал своим гвардейцам с РПГ, занявшим высотки.
Но жизнь, как обычно, показала средний палец всем планам — откуда ни возьмись, Виктория в чёрных спортивках приземлилась с кувырком посреди перекрёстка и оскалилась.
— Прикрывайтесь щитами и вперёд на первую передовую! — рявкнула она. — Давите их! Магов беру на себя!
— Но я не позволю… — Геннадий побледнел, как покойник.
— Ты что, оглох? Исполнять! — она выпустила ауру, от которой у всех волосы дыбом встали.
— Как скажете, — самого же перекосило внутри от недовольства, что она делает все на свое усмотрение и нарушает планы. Все-таки командовать должен был он.
Маркиза тем временем крикнула вражеским магам:
— Эй, козлы! Покажите, на что способны! — она поманила их пальчиком. — Вы сегодня зашли не в тот район!
Виктория осталась один на один с четырьмя эстонскими магами. В неё тут же полетели два световых луча, способных разрезать танк, но девушка рванула с места, разгоняясь с помощью дара. Из её пяток сверкали молнии, а сама она превратилась в размытое пятно. На большой скорости Виктория вынесла двери и влетела в дом, на крыше которого сидели маги Света и Огня. Выскочив к ним, она тут же получила ногой в грудь, но зацепилась за косяк и удержалась.
Несмотря на боль, она зарычала, как львица, и выпустила в одного из них десятки молний подряд. Но тот ловко отразил все удары, крутя своим световым посохом.