Мой настороженный тон — первый признак того, что что-то может быть не так, когда я говорю:
— Привет, папуля.
— Что случилось, милая? Все в порядке?
— Конечно…
— Кого-то стошнило на ковер? — спрашивает он. Кажется, что он выпил немного на вечеринке в честь Хэллоуина, раз не заметил, что на моем конце провода нет грохочущих басов или хриплых голосов гостей.
— Я попрошу Маргарет заказать химчистку. Не волнуйся, дорогая.
Последний осуждающий пузырь вырывается из озера, как восклицательный знак.
— М-м-м, на самом деле, мне не чистящие средства нужны…
На линии повисает тишина.
Я сглатываю.
— Пап…? Ты еще здесь?
На том конце провода хлопает дверь, заглушая смех, голоса и музыку. Слышится прерывистый выдох моего отчима. Я почти представляю, как он трет пальцами лоб в тщетной попытке направить в нужное русло холодную энергию.
— Ларк, какого хрена? Ты в порядке?
— Да, я в полном порядке, — отвечаю я, как будто это всего лишь незначительное неудобство, несмотря на скомканную окровавленную футболку, которую я прижимаю к линии роста волос, где пульсирует глубокая рана. У меня, наверное, сейчас безумная улыбка. Костюм Харли Квинн и двадцать слоев грима дополняют образ. Хорошо, что рядом никого нет.
— Я могу с этим разобраться, если ты просто дашь мне номер.
— Где ты? Слоан что-то натворила?
— Нет, вовсе нет, — отвечаю я твердым голосом, и улыбка мгновенно исчезает с моего лица. Хотя мне и неприятно, что он сделал поспешный вывод о том, что во всем виновата моя лучшая подруга, я сдерживаю раздражение.
— Слоан, наверное, заперлась у себя дома с порнушной книгой и котом-демоном. Я уехала на выходные. Я сейчас не в Роли…
— Тогда, где же ты?
— В Род-Айленде.
— Черт возьми.
Я знаю, он думает, что я слишком близко от дома для такой лажи.
— Мне правда жаль. Машина просто… — я подбираю нужные слова, чтобы объясниться, но на ум приходит только одно: —…затонула.
— Твоя машина?
— Нет. Моя… — я оглядываюсь через плечо на разбитые фары своего «Эскалейда». — Моей повезло.
— Ларк…
— Папа, я могу с этим разобраться. Мне просто нужен номер телефона уборщиков. В идеале, с эвакуатором. И, может быть, каким-нибудь снаряжением для подводного плавания.
Его смех звучит глухо.
— Ты, должно быть, шутишь.
— На счет чего?
— Надеюсь, на счет всего.
— Что ж, — говорю я, наклоняясь над каменистым обрывом, чтобы посмотреть на воду. — А я надеюсь, что нам удастся найти того, кто умеет плавать с маской и трубкой. Не думаю, что здесь сильно глубоко.
— Господи Иисусе, Ларк, — в трубке раздается страдальческий вздох.
Я ненавижу это чувство. Как будто он стоит прямо рядом со мной, и у него такой взгляд, который я видела много раз, который говорит, что он хотел бы, чтобы я была лучше, но он просто не может сказать это вслух, ведь разобьет мне сердце.
— Хорошо, — наконец говорит он. — Я дам тебе номер телефона компании под названием «Левиафан». Тебе нужно будет сообщить им код учетной записи. Но не называй свое имя. Не по телефону, и даже когда они приедут. Они профессионалы, но они опасные люди, пташка. Присылай мне сообщения каждые тридцать минут, чтобы я знал, что с тобой все в порядке, пока не вернешься домой, поняла?
— Конечно.
— Никаких имен.
— Поняла. Спасибо, пап.
Между нами повисает долгое молчание, прежде чем он, наконец, заговаривает снова. Возможно, он хочет сказать что-то еще, вызвать меня на откровенность, задать какие-то неудобные вопросы. Но он этого не делает.
— Я люблю тебя, милая. Будь осторожна.
— И я тебя. Буду.
Как только вешаю трубку, я получаю сообщение от отчима с номером телефона и шестизначным кодом. Когда звоню, отвечает вежливая, деловитая женщина и записывает мои данные.
Ее вопросы прямые, а мои ответы минимальны.
Вы ранены? Не сильно.
Сколько погибло? Один.
Есть какие-нибудь особые пожелания по облегчению очистки? Снаряжение для подводного плавания.
Когда она перечисляет все условия и детали оплаты, я вешаю трубку и возвращаюсь к своему «Эскалейду», где под смятым капотом урчит остывающий двигатель. Я могла бы подождать в машине, ведь там тепло, но не делаю этого. Эта авария скажется на моем и без того испорченном графике сна, так что я не хочу еще и сидеть среди обломков, запоминая новые кошмары. И все же, наблюдать за тем, как этот дерьмовый хищник опускается на дно водоема, стоило последствий.
Уничтожена еще одна саранча.
Когда моя подруга из Провиденса упомянула слухи об учителе-извращенце в школе ее младшей сестры, не заняло много времени приманить его с помощью фейкового аккаунта в социальных сетях.
Вскоре он стал просить фотографии и умолять о встрече с «Джеммой», моим подростковым альтер-эго. И я подумала, почему бы и нет? Я могу приехать домой погостить, устроить вечеринку в честь Хэллоуина и избавиться от паразитов. Технически, думаю, мне это удалось, хотя я не собиралась сталкивать мистера Джейми Меррика в воду. Я надеялась оттеснить его на обочину дороги и выстрелить ему в лицо, а затем оставить там, как кусок дерьма, которым он и является. К сожалению, он понял, что попал в беду, и погнал прочь. А понял, наверное, из-за моей неудачной попытки прострелить ему колесо, когда он отказался съехать на обочину.
Когда я размахивала пистолетом из окна, он почему-то все равно меня не послушался.
Это может показаться удивительным, но на самом деле не так уж сложно скрыться, застрелив кого-то на пустынной дороге и уехав восвояси.
Проблема в том, что замести следы немного сложнее, когда часть твоей машины отпечаталась на части чужой.
С другой стороны, столкнуть машину этого придурка в озеро по-другому было никак.
— В конце концов, все наладится, — шепчу я, откручивая монеткой винты с заднего номерного знака. Бампер представляет собой смятый лист металла — я уже подобрала отвалившийся передний номер с дороги.
Закончив, достаю из «Эскалейда» куртку и натягиваю серые спортивные штаны поверх крошечных шорт и колготок в сеточку. Надежно спрятав пистолет в кобуру, я достаю документы из бардачка, перекидываю ремень сумки через плечо и закрываю дверцу.
Недолго я просто стою на крутом каменистом склоне, где перевернулась машина Джейми и отправила его в загробную жизнь. Я отчетливо помню его лицо, освещенное фарами за мгновение до столкновения.
Широко раскрытые, полные паники глаза. Вьющиеся светлые волосы. Его рот раскрылся в беззвучном крике. Он был в ужасе. Он знал, что вот-вот умрет, и понятия не имел, почему.
Разве я не должна чувствовать себя виноватой из-за этого?
Не чувствую. Нисколько.
Прогоняю решительную ярость, которая все еще бурлит в моих венах, и улыбаюсь, глядя на водную могилу впереди.
— Иногда карме нужна подстраховка, не так ли, мистер Меррик?
С удовлетворенным вздохом я направляюсь к скалистому берегу.
Отправляю отчиму смску, чтобы он знал, что со мной все в порядке, и ставлю таймер для следующего сообщения. Затем взбираюсь на острые скалы, пока не нахожу место, недоступное для обзора с дороги. Натянув капюшон на косички, я ложусь на один из гранитных валунов и смотрю в небо — идеальное место для ожидания, хотя все мое тело болит после аварии.
И жду.
Почти три часа.
В это время мимо проезжают какие-то машины, но меня никто не видит, ведь я прячусь в тени валунов. Никто не останавливается, чтобы проверить «Эскалейд». Мне удалось припарковать машину рядом с канавой, перпендикулярной озеру, потом она окончательно заглохла, и если не смотреть внимательно, повреждения трудно заметить. Поэтому, когда старинный автомобиль с урчащим двигателем медленно приближается и останавливается рядом с моим внедорожником, я сразу замечаю это. Мое сердце бешено колотится, я остаюсь сидеть на корточках между камнями и наблюдаю за происходящим.
На мой телефон приходит сообщение от неизвестного отправителя.
| Здесь.
— Коротко и по существу, — говорю я сама себе, поднимаясь на ноги.
Сначала у меня слегка кружится голова и подкашиваются ноги, но, подходя к машине, я умудряюсь держать себя в руках.
Двигатель машины глохнет. Я прижимаю сумку к телу, держа одну руку внутри, кончики пальцев лежат на холодной рукоятке пистолета.
Когда я в нерешительности останавливаюсь посреди дороги, дверь со скрипом открывается, и выходит мужчина. Его мускулистое тело облачено в черный гидрокостюм.
Маска закрывает лицо так, что видны только глаза и рот. Он мощного телосложения, но при приближении каждое его движение становится грациозным.
Моя рука сжимает пистолет.
— Код, — рычит он.
Я потираю голову свободной рукой, пытаясь вспомнить числовую последовательность, которую повторяла про себя несколько раз. Под пристальным взглядом этого странного парня мне требуется больше времени, чтобы вспомнить.
— Четыре, девять, семь, ноль, шесть, два.
Я едва вижу глаза мужчины в безлунной ночи, но чувствую, как они скользят от моего лица к ногам и обратно.
— Ранена, — полушепотом произносит он, как будто нарочно старается, чтобы это прозвучало так, будто он проглотил гравий.
— Чего?..
Он подходит ближе. Я отступаю, но не успеваю сделать больше трех шагов, он уже хватает меня за запястье. Мысли о пистолете улетучиваются, когда его ладонь согревает мою холодную кожу, его прикосновение крепкое, но нежное. Он включает фонарик и направляет его на мою голову.
— Швы, — вот и все, что он говорит.
— Ладно… ну, мне негде было их наложить, — отвечаю я.
Я недовольно рычу, раздражаясь, как будто я виновата, что не зашила свои собственные раны.
Резко дергаю рукой, но он не отпускает ее.
Моя попытка высвободиться из его хватки тщетна, он только крепче сжимает мое запястье, потом светит фонариком мне в левый глаз, затем в правый, затем снова в голову.