Не всем людям дано распознать свое призвание, свой будущий путь уже в детстве, а некоторым к тому же приходится с огромным трудом преодолевать препятствия, ограничения и трудности. У таких людей не выходит даже то, что другим, кажется, дается легко и без усилий. О жизненном призвании в их случае вопрос вообще не стоит. Бывает, они прислушиваются к суждениям и критике со стороны окружающих и верят им настолько, что сами себе представляются неполноценными. Если вовремя не принять мер и оставить все, как есть, последствия могут быть самыми тяжелыми.
В качестве особо яркой иллюстрации подобной судьбы приведем жизнь Темпл Грандин.
В 1950 году Темпл, которой не исполнилось еще и трех лет, поставили диагноз: аутизм. Она долго не начинала говорить, и врачи утверждали, что при такой патологии никакого улучшения ждать не приходится, родителям настоятельно предлагали поместить девочку в специальное лечебное учреждение, где она должна была бы оставаться до конца своих дней. Все же мать решила сделать последнюю попытку, прежде чем сдаться: она обратилась к логопеду, который, ко всеобщему удивлению, сумел переломить ситуацию: медленно и постепенно он добился того, что Темпл заговорила. В результате она получила возможность посещать школу и обучаться всему тому, чему учились другие дети.
Несмотря на это, будущий удел Темпл представлялся всем в лучшем случае полным ограничений, ее ждала жизнь инвалида. Эта девочка мыслила совершенно не так, как прочие люди, — мир открывался ей не через слова, а через зрительные образы. Чтобы выучить новое слово, ей необходимо было мысленно нарисовать его. Ясно, что при этом она с большим трудом усваивала абстрактные понятия: очень нелегко, к примеру, давалась ей математика. Темпл испытывала трудности в общении с другими детьми, те насмехались над ней, дразнили столь непохожую
на них девочку. С такими проблемами могла ли она рассчитывать в жизни на что-то мало-мальски пристойное, на какую-то работу, кроме неквалифицированного физического труда? Дело осложнялось тем, что девочка обладала подвижной психикой, она испытывала панические атаки, единственным спасением от которых была возможность собраться, сосредоточиться на каком-то занятии.
Всякий раз, когда ей становилось не по себе, Темпл инстинктивно искала убежища в двух занятиях, которые ее успокаивали: общалась с животными или мастерила что-нибудь своими руками. С детства она обладала непостижимой способностью чувствовать животных, особенно лошадей, понимать их чувства и намерения. Девочка научилась неплохо ездить верхом. Поскольку мысли вначале складывались у нее в образы, она изображала их, занимаясь рукоделием (вышивая или работая по дереву). Материальное воплощение помогало Темпл лучше представить то, о чем она думала, и сделать выводы.
В одиннадцать лет Темпл проводила каникулы у тети, живущей на ранчо в Аризоне. Там обнаружилось, что с рогатым скотом взаимопонимание у нее даже лучше, чем с лошадьми. Однажды девочка с интересом наблюдала, как некоторых коров помещают в так называемый раскол — тесный загончик-клетку, сжимающий их с боков, — это делалось, чтобы успокоить животных перед прививками. С раннего детства Темпл почему-то всегда хотелось оказаться тесно зажатой, как эти коровы, но она не выносила, когда ее обнимал кто-то из взрослых: от пугающей мысли, что она не сможет вырваться из объятий, начинался приступ паники. Девочка стала умолять тетю разрешить ей войти в раскол. Тетя разрешила, и на полчаса Темпл получила возможность испытать чувство безопасности, о котором всегда мечтала. Выйдя наружу, она ощутила упоительное спокойствие.
Эффект пребывания в расколе захватил девочку, и спустя некоторое время ей даже удалось создать подобное устройство собственной конструкции, которым она могла пользоваться дома.
Теперь ее интересовало все, что касалось рогатого скота, расколов, а также тактильных ощущений аутичных детей, восприятия ими пространства и прикосновений. Для того чтобы удовлетворить свою любознательность, Темпл пришлось тренироваться в чтении, учиться исследовательской работе. При этом оказалось, что девочка наделена необыкновенной концентрацией внимания — она способна была часами сосредоточенно читать, не отвлекаясь от темы, и это ей нисколько не наскучивало. Мало-помалу ее интерес смещался к книгам по психологии, биологии и другим естественным наукам. Интеллектуальные способности Темпл развились настолько, что ее беспрепятственно приняли в университет. Горизонты ее мирка постепенно расширялись.
Прошли годы, и Темпл защитила диплом по животноводству в Аризонском государственном университете. Ее по-прежнему интересовал рогатый скот — хотелось особенно детально изучить откормочные загоны и расколы на фермах, чтобы разобраться в поведенческих реакциях коров. Преподаватели не могли понять этого ее странного интереса и утверждали, что выбранная тема не подходит для студенческой работы. Но Темпл была не из тех, кто отступает, получив отказ. Она обратилась к преподавателям с другой кафедры, и там ей согласились помочь. Девушка провела свое исследование и в процессе работы ощутила наконец искорку своего жизненного предназначения.
Темпл не была создана для академической деятельности. Она любила что-то делать практически и при этом ощущала потребность в постоянной и активной умственной деятельности. Девушка решила, что у нее будет свое, особенное дело. Она начала работать самостоятельно, без контракта, предлагая на ранчо и в животноводческих хозяйствах разработанный ею проект более удобных и эффективных помещений и устройств для крупного рогатого скота. С ее уникальным образным мышлением и умением мастерить Темпл постепенно осваивала и азы бизнеса. Она разрабатывала проекты более гуманных скотобоен и систем для ухода за сельскохозяйственными животными.
Добившись стабильности и успеха в этом деле, Темпл на этом не успокоилась и пошла дальше: она стала писательницей. В университет она вернулась в качестве профессора, читает прекрасные лекции об аутизме и о животных. Каким-то непостижимым образом ей удалось справиться с казалось бы непреодолимыми препятствиями и найти свое призвание в жизни, свою, идеально соответствующую ей стезю.
Если вместо талантов и благоприятных возможностей жизнь ставит на вашем пути препоны и ограничения, следуйте такой стратегии: не обращайте внимания на свои слабости и что есть сил сопротивляйтесь искушению стать похожим на всех. Вместо того чтобы ныть и оплакивать себя, берите пример с Темпл Грандин и сосредоточьтесь на тех делах, пусть совсем незначительных, которые вам хорошо удаются. Не витайте в облаках, не предавайтесь мечтаниям о великих свершениях, которые ждут вас в будущем, а концентрируйтесь на том, чтобы довести до совершенства эти свои пусть несложные и скромные умения. Овладев ими как следует, вы приобретете уверенность в себе, и это станет основанием для того, чтобы двигаться дальше, к новым достижениям. Так, шаг за шагом, вы будете неуклонно приближаться к делу своей жизни.
Важно понять: дело вашей жизни не всегда предстает перед нами в виде чего-то величественного или многообещающего. Оно может состоять в преодолении ваших ограничений, в умении сконцентрироваться и достичь отличных результатов в совсем скромных, маленьких, но хорошо удающихся делах.
Отрабатывая эти навыки, мы постигаем важность дисциплины и убеждаемся, что серьезные усилия обязательно бывают вознаграждены. Усилия принесут плод, они широко раскроются подобно лепесткам лотоса, центром которого являются сила и уверенность. Не завидуйте тем, кто богато одарен от природы, — нередко одаренность становится для них бичом, ведь те, кому все легко дается, не понимают, на сколько важны труд и упорство, и нередко со временем им приходится за это расплачиваться. Эта стратегия приложима к любым жизненным невзгодам, проблемам и препятствиям, которые только могут нам встретиться. В непростые моменты самое мудрое — делать то (пусть немногое), что умеем, и делать это хорошо, и таким образом восстановить уверенность в себе и в собственных силах.
Если уж таким людям, как Темпл Грандин, обездоленным с самого рождения, у которых, кажется, все против них, — раз уж им удается найти свою стезю и достичь мастерства, то для нас с вами это тем более достижимо!
Рано или поздно что-то будто зовет нас встать на определенный путь. Это «что-то» может помниться вам как сигнал, услышанный еще в детстве, когда внезапный порыв, увлечение, неожиданный поворот событий поражают нас, словно благовестив: вот кем я должен быть, вот что мне надлежит исполнить!
Джеймс Хиллман
Глава II . Покориться реальности: идеальное ученичество
Закончив обучение в учебных учреждениях, мы вступаем в решающую фазу жизни — второе, практическое образование, известное как ученичество. Всякий раз, меняя профессию или приобретая новые познания и навыки, мы вступаем в эту фазу вновь и вновь. Будьте начеку, здесь вас подстерегает немало опасностей. Не успеете оглянуться, как появится неуверенность в себе, все мысли будут заняты исключительно душевными переживаниями и конфликтами, возникшие страхи помешают учиться в полную меру, причем неспособность эта может сохраниться на всю оставшуюся жизнь. Пока не поздно, извлекайте уроки и следуйте по пути, проложенному величайшими мастерами прошлого и настоящего, — это своего рода идеальное ученичество, оно будет полезно, чем бы вы ни занялись. В процессе обучения вы овладеете необходимыми навыками, дисциплинируете ум и вырастете в независимо мыслящего человека, готового к решению творческих задач по пути к мастерству.
Первое превращение. Чарлз Дарвин
С раннего детства Чарлз Дарвин (1809-1882) ощущал давление отца, преуспевающего, зажиточного сельского врача, возлагавшего большие надежды на обоих своих сыновей. Однако по всему складывалось впечатление, что младший сын, Чарлз, этих надежд не оправдает. Он не добился успехов ни в латыни, ни в греческом, ни в алгебре. И не то чтобы мальчику не хватало трудолюбия. Просто узнавать о мире из книг ему было неинтересно. Его тянуло на природу — охотиться, рыскать по всей округе в поисках редких жуков, собирать гербарий и коллекцию минералов. Часами он мог наблюдать за птицами, замечая и описывая в тетради различные детали их поведения. В таких делах он был докой. Но подобные пустяки не помогут сделать карьеру, и чем старше становился Чарлз, тем сильнее проявлялось растущее недовольство отца. Однажды он бросил горькие слова, которые Чарлз запомнил навсегда: «Ни к чему у тебя нет интереса, кроме стрельбы, возни с собаками да ловли крыс, ты опозоришь и себя и всю семью!»