Внедрённые под кожу интерфейсы будут темнеть углём до тех пор, пока их не снимет императорская печать. Символ статуса, признак, по которому любой опознает ворона разрушения. Возможность напрямую подключаться к любой военной сети — и одновременно гарантия, что ворон не нарушит присягу и не сбежит. Такие случаи иногда бывали, а в Империи не так уж мало мест, где хорошего Мастера искажений примут, не спрашивая о его прошлом. По браслетам же дезертира без труда можно и отыскать, и заблокировать способности во время ареста…
Мистивир уже собирался выходить, когда раздался сигнал вызова: кто-то хотел попасть к нему. По личному делу. Удивлённый ворон приказал системе впустить гостя во входную комнату, заодно служившую гостиной. Это оказался капитан-легат Денес с двумя бутылками в руках.
— Это тебе. Одна от моих орлов. Другая — от штурмовиков.
Мистивир взял подарок и удивлённо присвистнул. В первой оказалась марочное синее вино вольфаров, причём, если наклейка не врала, из сектора метрополии. Вторая — не менее дорогое белое сухое. Осипшим голосом, не веря глазам, ворон уточнил:
— Они что, отдали мне…
— Ага. Как лучшему.
Мистивир, не выпуская бутылок, сел на диван. Нерушимая традиция Легиона — перед рейдом каждая тактическая группа покупала такую вот бутылочку в складчину. Её после боя получал лучший экипаж или рота. И положено её распить в память о тех, кто не вернулся. Сейчас получалось, что торпедоносцы и штурмовики признали лучшим его. Ворона Мистивира.
— Ладно, раз уж пришёл. Ну их, дела. Давай что ли? Помянем. Не одному же мне это богатство пить? Ты сейчас свободен?
— Да. Ещё сутки отдыха.
— Тогда разливай.
Допив третью порцию, после которой стало тепло на душе, все проблемы теперь казались неважными, а нервы прекратили терзать нехорошие предчувствия, Мистивир рассмеялся сухим каркающим смехом и всё-таки высказал вслух:
— Да уж. Не ожидал. В лицо боятся, а вот так…
— Хороший ты мужик, Мистивир, — улыбнулся Денес. — Но сам знаешь, должность такая.
— Обычных Мастеров не боятся.
— Так то обычных. А вы, вороны, если помнишь, с самого начала были императорскими комиссарами с правом единоличного трибунала. Смирись. Неважно, сколько пройдёт времени, хоть пятьсот лет, хоть тысяча — формально ваши права приостановлены, но не отозваны. А ещё из всех Мастеров только вы имеете право убивать искажением. — Денес усмехнулся. — Не скажу, что обывателя пугает сильнее.
— Вспомни ещё, что старший ворон может заменять генерала в дисциплинарной комиссии и прочих весёлых местах, чем наш дорогой командир и пользуется. Я не рвался на эту должность. И в Легион тоже не рвался.
Прозвучало резко. И грубо. Легион был элитой армии, сюда мечтали попасть многие. Как и стать воронами разрушения.
Денес не обиделся. Налил себе ещё порцию, глотнул, покатав на языке и наслаждаясь букетом. Почесал висок и ответил:
— Я помню. И помню, как ты рассказывал, что тебя на призывной пункт вместе с повесткой волокли чуть ли не силой. И что на твоё место жаждут попасть многие Мастера, причём добровольно. Но я рад, что у нас именно ты. Видел я этих мальчиков. Мечтают быть героями, но чтобы не высовывая носа из капсулы на флагмане. А ты каждый раз лезешь с нами в пекло. Мог бы отсидеться в облаке на малом корвете, ограничиться лишь наведением, пока мы поблизости, а потом сразу нырнуть обратно в гипер. Вместо этого ты пошёл с нами в бой до самого конца, ты вытаскивал нас в самый последний момент. Поэтому сегодня многие наши парни остались живы… и так не первый раз.
— Ага, — буркнул Мистивир. — Единственная привилегия дворянина, которую не может отменить даже император — это право первым подниматься в атаку и сдохнуть за интересы человечества.
— Да ладно тебе, — расхохотался Денес. — Дворянство за дело у Цереса ты получил более чем заслуженно. И как будто без этого ты ради нас не рискуешь.
Мистивир поставил бутылки на столик и хмыкнул. Денес понял по-своему.
— Штурмовики тоже тебя ценят. Все знают, что по правилам ты, когда клякса полезла, должен был не на всех защиту тянуть, а только на тех, кто огонь вёл. А ты раненых прикрыл, хотя именно тебя та дрянь могла первым выпить досуха.
Ворон вздохнул и с грустью ответил.
— Наверное, потому, что я хоть и получил не такой уж маленький чин, — он двумя пальцами слегка ухватил ткань мундира, — но так и остался гражданским. Совесть будет мучить. Ладно, разливай…
Следующий день Мистивир встретил с больной и тяжёлой головой, вдобавок противно и очень долго пиликал сигнал оповещения срочного сообщения. Несколько секунд ворон оглядывался и пытался сообразить, в чём дело. Наконец в памяти чуток прояснилось. Свою меру Мистивир знал хорошо и никогда не позволял себе напиваться допьяна. По отдельности каждый из напитков был чудесен, да и мало бутылки вина на взрослого мужика, чтобы всерьёз захмелеть… Им с Денесом и в голову не могло прийти, что смешивать содержимое подарков не стоило: в любом другом случае распивать одновременно такие бутылки — слишком дорогое удовольствие.
Лицо затопила краска стыда. По глупости нализались они вчера, как два салабона после первого в жизни рейда. Денес под конец как-то смог уползти к себе в каюту, хозяин остался храпеть прямо на полу. Ни с докладом не сходил, ни будильник не завёл. Заранее догадываясь и холодея от нехорошего предчувствия, Мистивир вывел перед глазами виртуальный экран и текст сообщения. «Прибыть с докладом к 12.00». А сейчас… он скосил взгляд в угол экрана на часы.
«Мать твою! Меньше получаса осталось!»
Собирался Мистивир второпях и абы как. Ледяной душ слегка прояснил сознание, но выправить ситуацию до конца не смог. А по части формы и устава командующий дивизией был ярый формалист и педант, да и мято-похмельный вид подчиненного в глазах начальства никого и никогда не красил. Результатом стала выволочка от генерала. Хорошего настроения это Мистивиру не добавило, зато прибавило злобы на весь мир. Про то, что он хотел поговорить со спасённой девчонкой, ворон не вспомнил. А сообщение от дознавателей стёр, не читая: пометки «важно» нет, значит, какая-нибудь очередная бюрократическая ерунда.
Глава 2
Девушку, которую притащил ворон, и ещё одного мужчину — то ли пленника, то ли сотрудника, которого нашли десантники на одном из нижних уровней лаборатории, разместили в лазарете тюремного сектора флагмана. Совмещённый с исследовательской лабораторией, лазарет представлял собой блок из десяти небольших модулей, полностью автономных вплоть до регенерации воздуха. Штатный ментоскопист покопался в головах, пока люди были без сознания, заявил, что ничего интересного для дознавателей там нет. И сразу жертвы потеряли ценность в глазах разведслужбы, а дело перевалили на младшего следователя.
Назначенный ответственным лейтенант вошёл в контрольный центр медблока и поморщился. Специфичный запах всех лечебных учреждений просачивался даже сюда. «Мне надо прослужить ещё два месяца, — напомнил он себе. — А дальше…» Дальше кончится год, который отец отвёл ему, устраивая на непыльную должность в Легионе: «Полезно для будущей карьеры». Лейтенант был с родителем согласен и представлял, как будет потом козырять этой самой службой, когда перейдёт в финансовый департамент сектора. Но это только через два месяца, а сейчас предстояла работа грязная и, на взгляд лейтенанта, никому не нужная.
Ожидавший следователя медик отдал честь, затем включил широкий панорамный экран. Там отображался модуль, в котором находился мужчина.
— Давно он так? — мрачно поинтересовался лейтенант.
Сжавшаяся в углу кровати трясущаяся субстанция, взирающая по сторонам вытаращенными глазами насмерть перепуганного мелкого зверька, была совсем не похожа на человека. Разве что антропоморфным обликом.
— Последние сутки. Как очнулся, с тех пор пребывает вот в таком виде. Если желаете, можем посмотреть запись.
— Не желаю, — сморщился лейтенант.
— В общем, мы сделали все биологические, биохимические и прочие анализы. Физиологически с обоими доставленными всё нормально…
В это время сидевший на кровати мужчина вздрогнул, потом рывком вскочил. Обвёл помещение диким и безумным взглядом, метнулся в щель между стеной и кроватью и забился в неё. Потом медленно протянул руку, недоверчиво ощупывая поверхность кровати, и, взвизгнув что-то звериное, залез уже под кровать.
— Как видите, повадки совершенно неразумного существа. Судя по всему, энтропийный удар был слишком силён. Возможно, кто-то из Великих Мастеров и мог бы привести в чувство…
— Так и останется дегенератом? — опять поморщился лейтенант.
— Надежды нет, — подтвердил врач. — Вот, обратите внимание, какая нервная реакция на еду!
В этот момент в кадре из пола выдвинулись миска, кусок хлеба и стакан воды. Мужчина в панике заметался по камере, то пытаясь опять забиться под койку, то влезть на неё. Всё это время он истерически орал.
— Пришлите запрос и обоснование, я подпишу уничтожение, — брезгливо отдал указание лейтенант.
— Так точно, — равнодушно ответил врач.
Стоимость услуг одного из Великих Мастеров искажений была запредельной. На нищего дегенерата тратить столько денег никто не станет.
— Женщина?
— Девушка, биологический возраст девятнадцать. Ей повезло, если можно сказать. Сильное истощение от близкого выброса энтропии, словно голодала месяц. Нервный стресс. Но в остальном она полностью восстановится. По фенотипу и анализу генного кода она ближе всего к русским. Отдельные слова и фразы, которые она произнесла в бреду, тоже русские. Лингвоанализ показал, что, скорее всего, её вытащили из первых веков освоения космоса. Проблем с адаптацией не будет.
Лейтенант задумчиво кивнул и вперил взгляд в экран. Там уже отображалась вторая камера. Девушка спала, укрытая простыней. Русский в первые века освоения звёзд был официальным языком космофлота. Неудивительно, что пришелица из прошлого его знает. Современный имперск