Мастер над монетой
Глава 1
Смерть пришла, как долгожданное избавление от суеты бытия. Последний вздох, последняя мысль о прожитой жизни, и... тьма. Но что есть тьма для человека, который успел познать столь многое? Мезенцев принял её спокойно, словно старый знакомый принимает гостя на пороге дома.
Впрочем, покой оказался недолгим. Словно невидимая рука выдернула его из объятий небытия и швырнула в новый водоворот существования. Сознание вернулось постепенно, словно туман рассеивался под лучами утреннего солнца. Первое, что он ощутил — это не боль расстрела, не холод могилы, а... тепло. Странное, почти забытое тепло материнских объятий.
Мать. У него была мать. Это открытие поразило его больше, чем сам факт воскрешения. Мезенцев — теперь уже Петир — лежал в колыбели, разглядывая незнакомые лица, склонившиеся над ним с нежностью, которую он никогда не знал в прошлой жизни. Отец — высокий, жилистый мужчина с добрыми глазами и мозолистыми руками. Мать — женщина с мягкими чертами лица и взглядом, полным материнской любви.
Дом Бейлишей. Небогатый, но честный род. Какая ирония судьбы — поместить душу коррумпированного чиновника в семью, где слово "честь" не было пустым звуком. Петир — а он уже принял это имя, как актёр принимает новую роль — изучал своё новое окружение с тем же методичным подходом, что и в прошлой жизни.
Первые годы прошли в удивительном открытии семейного тепла. Отец терпеливо обучал его грамоте, военному делу, основам управления поместьем. Мать читала сказки о рыцарях и принцессах. Всё это было ново для человека, выросшего в казённом доме без имени и фамилии.
Но память о прошлой жизни не исчезла. Наоборот, она становилась всё отчётливее по мере взросления. Мезенцев помнил коррупционные схемы, помнил искусство манипуляций, помнил цену человеческих слабостей. И постепенно понимал, что попал в мир, где все эти навыки окажутся не просто полезными, но жизненно необходимыми.
Вестерос. Семь королевств, погрязших в интригах и распрях. Здесь сила была не в армиях и замках — здесь правили информация, золото и умение плести паутину из человеческих амбиций. Петир улыбался, осознавая иронию ситуации. Судьба подарила ему второй шанс в мире, словно созданном для его талантов.
Годы шли, и маленький лорд Бейлиш становился всё более похожим на того Мезенцева, что некогда терроризировал чиновников своими финансовыми махинациями. Только теперь его амбиции простирались далеко за пределы казённых счетов. Железный трон, Семь королевств, сама игра престолов — всё это манило его, как некогда манили миллионы в государственной казне.
Отец замечал перемены в сыне, но списывал их на естественное взросление. Мать тревожилась, видя, как меняется взгляд её мальчика — становится всё более расчётливым, всё более холодным. Но Петир научился носить маски ещё в прошлой жизни, и теперь демонстрировал родителям именно того сына, которого они хотели видеть.
А в глубине души, в тех самых чертогах разума, что он начал выстраивать с детских лет, зрел план. Грандиозный, безжалостный план восхождения к власти. Мезенцев получил второй шанс, и он не собирался его упускать. На этот раз ставки были куда выше простых денег.
На этот раз он играл на железный трон.
Первые годы в новом мире прошли в методичном изучении окружающей реальности. Петир — а теперь он уже окончательно принял это имя, похоронив Мезенцева в глубинах памяти — с детским любопытством и взрослой расчетливостью впитывал знания о Вестеросе.
Замок Бейлишей оказался скромным, но уютным гнездышком на Перстах. Каменные стены, пропитанные солью морских ветров, покрытые плющом башни и небольшой двор, где отец обучал его владению мечом. Впрочем, военное искусство интересовало юного лорда куда меньше, чем тонкости торговли и дипломатии.
— Сынок, — говорил отец, опустив деревянный меч после очередного урока, — сила не всегда в руке, что держит клинок. Порой умное слово стоит дороже острого лезвия.
Как же он был прав, этот простодушный лорд Бейлиш. Если бы он только знал, какого монстра воспитывает под своей крышей...
Петир кивал, изображая послушного сына, а в уме уже прокручивал схемы, которые помогут ему вырваться из этого захолустья. Дом Бейлишей был слишком мал для его амбиций, слишком честен для его методов. Но он давал нужную легенду, нужное прикрытие.
Первый настоящий урок о природе власти в Вестеросе Петир получил в десять лет, когда к ним в гости приехал лорд Хостер Талли с семьей. Риверран был куда более влиятельным домом, чем Бейлиши, и юный Петир с восхищением наблюдал, как меняется поведение отца в присутствии могущественного соседа.
Кэтилин Старк — тогда ещё Талли — была прекрасна той красотой, что могла свести с ума любого мужчину. Её младшая сестра Лайза казалась более доступной, более... податливой. Петир изучал обеих сестер с холодной расчетливостью, уже тогда понимая, что они могут стать ключами к большой игре.
В памяти всплывали уроки прошлой жизни. Женщины — это не просто объекты вожделения, это инструменты власти. Через них можно управлять мужчинами, получать информацию, влиять на решения. Мезенцев когда-то мастерски использовал слабости чиновников к прекрасному полу, и теперь эти навыки пригодятся снова.
— Лайза, — шепнул он девочке во время одной из прогулок по саду, — а ты знаешь, что твой отец планирует выдать тебя замуж за лорда Аррена?
Это была ложь, но ложь продуманная. Слезы на глазах девочки, её испуганный взгляд — всё это откладывалось в копилку будущих манипуляций. Семена, посаженные в детстве, дадут всходы через годы.
Постепенно Петир начал выстраивать свою первую сеть. Слуги, конюхи, торговцы — все эти люди видели в нём всего лишь любопытного мальчишку, задающего странные вопросы. Кто торгует с кем, кто кому должен, какие слухи ходят в тавернах — информация текла к нему тонкими ручейками, но он уже учился её систематизировать.
Чертоги разума, техника, которую он освоил в прошлой жизни для запоминания финансовых схем, теперь превращались в настоящий дворец знаний. Каждый коридор — отдельная тема, каждая комната — конкретная информация. Генеалогия знатных домов, торговые маршруты, личные слабости влиятельных людей — всё это аккуратно раскладывалось по полочкам.
Когда ему исполнилось четырнадцать, отец принял решение отправить его в Риверран на воспитание. Хостер Талли, польщённый доверием старого друга, согласился взять мальчика под своё крыло. Петир притворился взволнованным и благодарным, а внутри торжествовал. Наконец-то настоящая игра начиналась.
Прощание с родителями было трогательным. Мать плакала, обнимая сына, отец давал последние наставления о чести и долге. Петир клялся не забывать их уроки, не забывать, кто он такой. И он действительно не забывал — просто интерпретировал их по-своему.
Дорога в Риверран заняла несколько дней. Петир ехал в повозке, внешне погруженный в чтение рыцарских романов, а на самом деле обдумывая стратегию. Дом Талли был мостиком к великим домам, окном в большую политику. Здесь он должен был завести нужные знакомства, изучить придворные интриги, а главное — окончательно опутать своими чарами сестёр Талли.
Замок Риверран встретил его шумом и суетой. Здесь всё было по-другому — больше, богаче, сложнее. Слуг было в разы больше, гости приезжали и уезжали, велись переговоры, заключались сделки. Для человека с амбициями Петира это было настоящим раем.
— Добро пожаловать в Риверран, юный лорд, — приветствовал его Хостер Талли, крепко сжимая руку. — Надеюсь, ты найдёшь здесь всё необходимое для своего... образования.
Петир улыбнулся самой невинной улыбкой, на которую был способен.
— Благодарю вас, милорд. Я постараюсь оправдать доверие отца... и ваше.
Если бы старый лорд знал, что именно планирует оправдать этот мальчишка с ангельской улыбкой и дьявольским умом...
Риверран оказался настоящим университетом интриг для юного Петира. Здесь, среди каменных стен древнего замка, где сливались воды Красного Зубца и Тумблстона, он получил первые уроки большой политики. И какие уроки!
Лорд Хостер Талли был опытным игроком, но его опыт касался больше открытых военных конфликтов, чем тонких придворных интриг. Петир наблюдал, как лорд Риверрана принимает решения, как взвешивает выгоды и риски, как балансирует между различными союзами. Всё это было ценнейшим материалом для изучения.
Но истинным сокровищем оказались, конечно же, дочери лорда Талли. Кэтилин, с её благородной осанкой и стальным характером, была недостижимой мечтой. Лайза же... о, Лайза была совсем другой историей. Хрупкая, эмоциональная, жаждущая внимания и понимания — идеальная мишень для человека, знающего психологию женщин.
— Лайза, — шептал он ей во время прогулок по саду, — ты так прекрасна, когда улыбаешься. Жаль, что твоя сестра не видит твоей истинной красоты.
Простые слова, но произнесённые в нужный момент, в нужном тоне. Мезенцев в прошлой жизни научился читать людей, как открытые книги, и теперь эти навыки пригождались как никогда. Лайза расцветала под его вниманием, всё больше привязываясь к обаятельному мальчику, который так хорошо её понимал.
Кэтилин была сложнее. Она была помолвлена с Брэндоном Старком, и её сердце, казалось, уже принадлежало Северу. Но Петир не спешил. Он знал, что время — его главный союзник. Семена, посаженные в юности, прорастают в зрелости.
— Кэт, — говорил он ей, когда они оставались наедине, — иногда мне кажется, что ты видишь меня насквозь. Как будто знаешь все мои тайны.
Она смеялась, не подозревая, насколько права была бы, если бы действительно увидела его насквозь. Но Петир научился носить маски ещё в прошлой жизни, и теперь демонстрировал каждому именно ту версию себя, которую тот хотел видеть.
Месяцы в Риверране пролетали в постоянном обучении. Петир изучал генеалогию великих домов, торговые маршруты, военные тактики. Но главное — он изучал людей. Каждый разговор, каждая случайно подслушанная фраза, каждое наблюдение за поведением слуг и гостей — всё это откладывалось в его чертогах разума.