Роберт... мой старый друг превратился в толстого, пьющего короля, который больше интересуется охотой и пирами, чем управлением королевством. Когда он предложил мне стать Десницей, я должен был отказаться. Но честь не позволила мне оставить друга в беде, хотя теперь я понимаю — беда была не в королевстве, а в самом короле.
Красный замок угнетал меня своими лабиринтами коридоров и скрытыми взглядами. Здесь каждый улыбается в лицо и готов воткнуть нож в спину. Северная прямота здесь не просто неуместна — она опасна.
Лорд Петир Бейлиш... Кэт когда-то рассказывала мне о мальчике, который рос с ней в Риверране. Тогда он казался безобидным — младший сын мелкого лорда, мечтавший о недостижимом. Теперь же передо мной стоял уверенный в себе мужчина с холодными глазами и слишком учтивыми манерами.
— Лорд Старк, — сказал он при нашей первой встрече, — позвольте выразить радость по поводу вашего назначения. Надеюсь, моя работа в финансовом ведомстве будет полезна для вашей деятельности.
Что-то в его тоне заставило меня насторожиться. Слишком гладко, слишком отрепетированно. В Винтерфелле люди говорят то, что думают. Здесь же каждое слово — это шахматный ход.
— Лорд Бейлиш, — ответил я сдержанно, — я слышал о ваших... талантах. Надеюсь на плодотворное сотрудничество.
Когда он показал мне финансовые отчёты, я почувствовал, как земля уходит из-под ног. Три миллиона золотых драконов долга. Три миллиона! В Винтерфелле за эти деньги можно было содержать армию несколько лет.
— Как это произошло? — спросил я, глядя на бесконечные столбцы цифр.
— Инвестиции в развитие королевства, милорд, — ответил Бейлиш с невозмутимым видом. — Дороги, порты, укрепления. Всё это требует значительных вложений, но в долгосрочной перспективе окупится сторицей.
Я не понимал половины его объяснений. Финансы всегда были для меня тёмным лесом. В Винтерфелле всё было просто — собрали урожай, продали излишки, купили необходимое. Здесь же Бейлиш жонглировал займами и процентами, словно фокусник шариками.
— А что, если браавосские банкиры потребуют возврата долга? — спросил я.
— О, они никогда не потребуют полного возврата сразу, — улыбнулся он. — Им выгоднее получать стабильные проценты. Мы исправно их выплачиваем.
Его уверенность не успокаивала меня. Наоборот, что-то в ней настораживало. Но у меня были более срочные проблемы, чем финансы.
Смерть Джона Аррена не давала мне покоя. Старый Десница был здоров, когда я видел его в последний раз. Внезапная смерть, слёзы Лайзы, её поспешный отъезд в Долину... Слишком много совпадений.
Я начал расследование, и каждая новая деталь углубляла мои подозрения. Джон изучал генеалогию королевских детей, встречался с оружейником, задавал странные вопросы о наследовании престола. Зачем?
— Семя сильнее, чем чрево, — пробормотал я, читая записи покойного Десницы. Что он имел в виду?
Поход к Тобхо Мотту, королевскому оружейнику, открыл мне глаза. Джендри — чернорабочий с чёрными волосами и голубыми глазами Роберта. Бастард короля, один из многих. Но почему именно им интересовался лорд Аррен?
— Он спрашивал о матери мальчика, — рассказывал оружейник. — Хотел знать, как она выглядела. А ещё интересовался другими учениками, которые были у меня раньше.
Другие ученики. Другие бастарды короля. Я начал понимать, куда ведёт эта нить, и от понимания становилось холодно.
Все бастарды Роберта имели его чёрные волосы и голубые глаза. Все без исключения. А королевские дети — золотоволосые, как Ланнистеры. Слишком похожие на Ланнистеров.
Книга, которую изучал лорд Аррен, содержала генеалогию королевских родов. Я перечитывал её снова и снова, и картина становилась всё яснее. За последние триста лет ни один союз Баратеонов с другими домами не давал златовласых детей. Чёрные волосы всегда доминировали.
Всегда. Кроме детей Серсеи.
Когда я понял истину, мир перевернулся. Джоффри, Мирцелла, Томмен — все трое не дети Роберта. Все трое — плоды кровосмесительной связи королевы с её братом-близнецом.
Престолонаследник — бастард. Хуже чем бастард — продукт инцеста.
Я должен был рассказать Роберту. Честь требовала этого. Но Роберт был на охоте, а у меня было время подумать о том, как лучше преподнести эту новость.
— Лорд Старк, — обратился ко мне Петир Бейлиш, когда я рассказал ему о своих открытиях. — Это очень опасная информация.
Он выглядел встревоженным, но в его глазах читалось что-то ещё. Предвкушение? Расчёт?
— Дети королевы не от короля, — сказал я прямо. — Все трое — бастарды от её брата Джейме.
— Я понимаю ваше негодование, — кивнул он. — Но что вы собираетесь делать с этим знанием?
— Моя честь не позволяет молчать. Я расскажу обо всём королю.
Бейлиш помолчал, словно обдумывая что-то.
— Лорд Старк, — сказал он наконец, — а что, если я предложу вам альтернативу? Способ решить проблему без кровопролития?
— Какой способ?
— Поговорите сначала с королевой. Дайте ей шанс объяснить ситуацию королю самой. Возможно, удастся избежать скандала.
Предложение казалось разумным. Дать женщине возможность сохранить лицо, избежать публичного позора. Может быть, она согласится тихо уйти, забрать детей и исчезнуть.
— Вы думаете, это сработает? — спросил я.
— Уверен, — улыбнулся Бейлиш. — Доверьтесь мне, лорд Старк. В конце концов, мы же хотим одного и того же — блага для королевства.
Я кивнул. Совет казался мудрым, особенно исходя от человека, который знал столичные нравы лучше меня.
Но когда я шёл к покоям королевы, меня не покидало странное ощущение. Что-то в глазах Бейлиша, в его слишком быстром согласии, в том, как легко он предложил решение...
В Винтерфелле старая Нэн говорила: "Когда кто-то предлагает тебе лёгкий путь, спроси себя — а кому это выгодно?"
Но было уже слишком поздно поворачивать назад. Я сделал выбор довериться человеку, который казался союзником.
Теперь мне оставалось только надеяться, что я не ошибся.
Покои королевы утопали в роскоши, которая резко контрастировала с суровой простотой Винтерфелла. Серсея Ланнистер сидела у окна, расчёсывая свои золотые волосы — те самые волосы, которые стали ключом к разгадке её тайны.
— Ваше Величество, — начал я, склонив голову в почтительном поклоне.
Она обернулась, и в её зелёных глазах я увидел настороженность. Женская интуиция подсказывала ей, что этот визит не случаен.
— Лорд Старк, — произнесла она с той холодной учтивостью, которую так хорошо знали при дворе. — Какая неожиданная честь. Что привело вас ко мне?
Я помедлил, подбирая слова. Как сказать женщине, что её тайна раскрыта? Как объяснить, что ложь, на которой строилась её жизнь, рухнула?
— Ваше Величество, я должен поговорить с вами о... деликатном вопросе. О ваших детях.
Её лицо не дрогнуло, но я заметил, как напряглись её пальцы на ручке расчёски.
— О моих детях? А что вас в них интересует, лорд Старк?
— Их происхождение, — сказал я прямо. Северная честность не позволяла мне ходить вокруг да около. — Я знаю правду, Ваше Величество. Знаю, кто их настоящий отец.
Тишина повисла в воздухе, тяжёлая, как грозовая туча. Серсея медленно отложила расчёску и повернулась ко мне всем телом. В её взгляде больше не было притворной учтивости — только холодная ярость хищницы, загнанной в угол.
— И что же вы думаете знать? — спросила она тихо, но в её голосе слышались нотки стали.
— Джоффри, Мирцелла и Томмен — дети не короля Роберта, а вашего брата, сира Джейме, — произнёс я, чувствуя, как каждое слово отдаётся тяжестью в груди. — Лорд Аррен узнал об этом, и это стоило ему жизни.
Королева рассмеялась — коротко, резко, без тени веселья.
— Лорд Аррен? Этот старый дурак слишком много совал свой нос не в свои дела. Впрочем, как и вы, лорд Старк.
— Значит, вы не отрицаете?
— А зачем? — Она встала, расправив плечи, и в этот момент в ней проступила вся надменность Ланнистеров. — Да, они дети Джейме. Мои дети. И что вы собираетесь с этим делать?
Её прямота ошеломила меня. Я ожидал отрицаний, слёз, мольб о пощаде. Вместо этого передо мной стояла женщина, готовая сражаться за свою тайну до конца.
— Я должен рассказать королю, — сказал я. — Он имеет право знать правду.
— Роберт? — Серсея презрительно фыркнула. — Этот пьяница думает только о своих шлюхах и кабанах. Он никогда не был мужем мне, а я никогда не была женой ему. Наш брак — политическая сделка, ничего больше.
— Но престолонаследие...
— Джоффри будет прекрасным королём, — перебила она меня. — Он умён, силён, в нём течёт кровь Ланнистеров. Чего нельзя сказать о бастардах Роберта, которых он разбросал по всем борделям королевства.
В её словах слышалась такая уверенность, такая непоколебимая вера в правоту своих действий, что я невольно засомневался. А потом вспомнил о долге, о чести, о клятвах верности.
— Ваше Величество, — сказал я твёрдо, — у вас есть выбор. Либо вы сами расскажете королю правду, либо это сделаю я. Но правда должна выйти наружу.
Серсея подошла ко мне ближе, и я почувствовал аромат дорогих духов, смешанный с чем-то более опасным — запахом хищницы.
— А вы подумали о последствиях, лорд Старк? — спросила она мягко, слишком мягко. — О том, что произойдёт, когда эта "правда" станет известна? Гражданская война. Кровь. Смерть тысяч невинных людей. Это ли вы называете честью?
Её слова попали в цель. Я действительно не думал о последствиях, сосредоточившись только на самой истине. Но разве честь не требует говорить правду, несмотря на последствия?
— Ложь не может длиться вечно, — сказал я. — Рано или поздно она всё равно откроется.
— Может быть, — согласилась королева. — Но не сегодня. И не от вас.
В её голосе прозвучала угроза, холодная и ясная, как северный ветер.
— Что вы имеете в виду?
— Лорд Старк, — произнесла она, и в её улыбке не было ничего человеческого, — вы очень наивный человек. Слишком наивный для этого города. Может быть, вам стоит вернуться в свой Винтерфелл, пока не стало слишком поздно?