— Ваше Величество, — осмелился я заметить во время одного из заседаний совета, — возможно, стоит рассмотреть более... дипломатические решения? Лорд Старк пользуется большим уважением. Его казнь может...
— Может что? — огрызнулась Серсея. — Напугать мятежников? Пусть боятся. Пусть знают, что происходит с теми, кто идёт против законного короля.
Я промолчал, но про себя отметил, как легко она произнесла слова "законный король". Ложь, повторённая достаточно часто, становится правдой — по крайней мере, для тех, кто её произносит.
Тем временем лорд Бейлиш словно процветал в этом хаосе. Его влияние росло день ото дня. Королева консультировалась с ним по финансовым вопросам, юный король прислушивался к его советам, даже старый Пицель относился к нему с уважением.
— Варис, — обратился ко мне Петир после очередного заседания, — не кажется ли вам, что наше сотрудничество могло бы быть более... плодотворным?
Мы шли по одному из пустых коридоров замка, и я заметил, как осторожно он выбирает слова.
— О каком сотрудничестве вы говорите, лорд Бейлиш?
— О том, что выгодно нам обоим. Вы знаете многое о тайнах этого замка. Я умею превращать знания в золото, а золото — во власть. Разве это не идеальное партнёрство?
Я изучал его лицо, пытаясь понять, что скрывается за этим предложением.
— А что я получу взамен?
— Стабильность, — ответил он просто. — Когда война закончится — а она обязательно закончится — победители будут щедры к тем, кто помог им победить.
— И кто, по-вашему, станет этим победителем?
Петир улыбнулся, и в его улыбке было что-то хищное.
— Тот, кто лучше всех понимает истинную природу власти. Власть — это не армии и замки, лорд Варис. Власть — это иллюзия, которую создают для тех, кто хочет в неё верить.
Его слова заставили меня задуматься и кое что вспомнить. Действительно ли этот человек так умён, как кажется? Или он просто удачливый авантюрист, которому везёт больше, чем он того заслуживает?
И меня озарило!
(ТОГДА)
Ответ пришёл несколько дней спустя, когда одна из моих птичек принесла поистине шокирующую новость.
— Мой лорд, — прошептала она, оглядываясь по сторонам, — я видела, как лорд Бейлиш встречался с человеком в чёрном плаще. Они говорили о какой-то лестнице.
Лестница? Что за лестница? Я попросил её описать незнакомца подробнее, и мои подозрения подтвердились. Безликий из Браавоса. Один из тех, кто торгует смертью за золото.
Но кого собирался убить Мизинец? И почему?
Ответ не заставил себя ждать. На следующий день лорд Джон Аррен внезапно умер во сне. Официально — от лихорадки. На самом деле... я подозревал, что старый Десница стал жертвой "Слёз Лис" — редкого яда, который не оставляет следов и симулирует естественную смерть.
(СЕЙЧАС)
Но зачем Бейлишу было убивать Аррена? Чтобы освободить место для Старка? Чтобы ускорить раскрытие тайны о детях королевы? Или здесь была какая-то более глубокая игра?
Я начал осторожно расследовать прошлое лорда Бейлиша, и то, что я обнаружил, заставило меня пересмотреть всё, что я думал о нём раньше.
Связи с Браавосскими банкирами уходили корнями в годы его службы в качестве младшего чиновника. Сложные финансовые схемы, которые на поверхности выглядели как законные инвестиции, но на деле перенаправляли потоки золота в его личные карманы. Сеть информаторов, которая соперничала с моей собственной.
Петир Бейлиш был не просто амбициозным чиновником. Он был мастером игры, который играл на несколько ходов вперёд, пока остальные думали только о следующем дне.
И теперь, когда война началась, он оказался в центре паутины, нити которой тянулись ко всем ключевым игрокам.
— Лорд Варис, — сказал мне маэстер Пицель после одного из заседаний, — не кажется ли вам, что лорд Бейлиш слишком... влиятелен для человека его происхождения?
Старый маэстер был многое видел за свою долгую жизнь, и его опасения заслуживали внимания.
— А что вас конкретно беспокоит, маэстер?
— Его советы королеве всегда кажутся такими разумными, — пробормотал Пицель, — но результаты... результаты всегда усиливают хаос. Словно он не пытается предотвратить войну, а наоборот, разжигает её.
Проницательное наблюдение. Я и сам заметил эту закономерность, но не мог понять мотивов.
Тем временем судьба лорда Старка висела на волоске. Официально он был обвинён в государственной измене и ожидал суда. Неофициально же его участь уже была решена — королева жаждала крови.
Но вот что странно — лорд Бейлиш регулярно посещал узника. Что он мог сказать человеку, которого сам же и погубил? Соболезнования? Или что-то ещё?
— Мой лорд, — сообщила мне одна из служанок, работавших в башне Мейегора, где содержали Старка, — лорд Бейлиш приносил узнику письма. Говорил, что от его жены.
От Кэтилин Старк? Но зачем? И что могли содержать эти письма?
Ответ, как всегда, оказался неожиданным. Бейлиш не просто передавал письма — он их подделывал. Используя знание почерка леди Старк, приобретённое в юности в Риверране, он создавал послания, которые должны были сломить волю Эддарда.
Письма, в которых Кэтилин якобы умоляла мужа признать свою вину, чтобы спасти дочерей. Письма, в которых она писала о том, как страдают дети, видя позор отца.
Гениально и безжалостно. Мизинец бил по самому больному месту — любви северянина к семье.
В день казни я стоял среди толпы на ступенях Септы Бейлора, наблюдая за последним актом трагедии лорда Старка. Эддард признал свою "вину", отрёкся от претензий в пользу короля Джоффри, умолял о милости.
И получил меч палача.
Юный король, вопреки обещаниям матери, приказал отрубить голову Деснице. Толпа взревела, кровь брызнула на мрамор, и Семь Королевств окончательно погрузились в хаос.
А где-то в толпе стоял Петир Бейлиш и наблюдал за тем, как сбывается его план. На его лице не было ни торжества, ни сожаления. Только холодное удовлетворение мастера, довольного результатом своей работы.
В тот день я понял, что имею дело с человеком куда более опасным, чем предполагал. Это был не просто интриган или авантюрист.
Это был художник хаоса, который создавал войны, как другие создают картины.
И его шедевр только начинался.
***
Весть о смерти Роберта и аресте Эддарда Старка достигла Утёса Кастерли рано утром, когда я завтракал в своих покоях, просматривая отчёты управляющих. Ворон прилетел из столицы с печатью моей дочери, и уже по тому, как торопливо был написан текст, я понял — началось.
Серсея всегда была импульсивной. Умной, безжалостной, но импульсивной. Она унаследовала львиную гордость Ланнистеров, но не научилась терпению. А терпение — основа любой долгосрочной стратегии.
— Милорд, — обратился ко мне сир Кейван, мой брат и наместник в Утёсе, — что будете приказывать?
Я перечитал письмо ещё раз, мысленно проклиная торопливость дочери. Арестовать Десницу короля, не имея абсолютной уверенности в поддержке всех ключевых фигур... Это было безрассудно.
— Собирать войска, — сказал я коротко. — Всех вассалов, все знамёна. Если Север объявит войну, мы должны быть готовы ответить.
— А Джейме?
Мой старший сын и наследник находился в Королевской Гавани в качестве члена Королевской гвардии. Талантливый воин, но такой же горячий, как его сестра-близнец.
— Джейме останется в столице. Он нужен для защиты короля... и королевы.
Я не упомянул очевидного — что Джейме нужен там и для контроля над Серсеей. Мой сын был единственным человеком, способным умерить её импульсы.
В последующие дни Утёс Кастерли превратился в военный лагерь. Призывались вассалы, собирались припасы, ковалось оружие. Я лично контролировал каждый аспект подготовки — от качества мечей до количества зерна в обозах.
Война — это не только сражения. Война — это логистика, планирование, умение просчитывать на несколько ходов вперёд. И в этом у Ланнистеров не было равных.
Но меня беспокоила не военная сторона дела. Меня беспокоила политическая игра, которая разворачивалась в Королевской Гавани. По отрывочным сведениям из писем Серсеи и донесений моих людей, картина складывалась тревожная.
Этот Петир Бейлиш... Мизинец, как его называли при дворе. Я помнил его ещё мальчишкой в Риверране, когда навещал Хостера Талли. Ничем не примечательный отпрыск незначительного дома. А теперь он — мастер над монетой и, судя по всему, один из главных советников моей дочери.
Что-то в этом не сходилось. Люди не поднимаются так высоко только благодаря талантам. Особенно люди без связей, без армий, без золотых рудников. У Бейлиша должны были быть другие козыри.
— Сир Кейван, — обратился я к брату, — что вы знаете о лорде Петире Бейлише?
— Немного, — ответил он задумчиво. — Сын лорда Бейлиша с Перстов, воспитывался у Талли. Сделал карьеру при дворе благодаря финансовым талантам. Говорят, он увеличил доходы короны в разы.
— И откуда эти доходы?
— Займы, в основном. Браавосский Железный банк, наша семья... Корона должна нам уже почти два миллиона золотых драконов.
Два миллиона. Внушительная сумма, но для Ланнистеров — не критическая. Наши золотые рудники давали стабильный доход уже несколько веков.
— А что происходит с этими займами? На что они тратятся?
Сир Кейван пожал плечами.
— Официально — на развитие инфраструктуры королевства. Дороги, порты, укрепления. Но детали знает только сам мастер над монетой.
Именно это меня и беспокоило. Слишком много денег, слишком мало контроля, слишком много власти в руках одного человека.
Когда армия была готова к выступлению — тридцать тысяч закалённых воинов под знамёнами красного льва — я получил ещё одно письмо из столицы. На этот раз от самого Бейлиша.
*"Лорд Тайвин, — писал он изысканным почерком, — позвольте выразить уверенность в том, что мудрость и опыт дома Ланнистеров помогут преодолеть текущие трудности. Финансовая стабильность королевства требует вашего личного внимания. Некоторые решения можно принимать только на самом высоком уровне."*