Формально — просьба о консультации по финансовым вопросам. На деле — призыв прибыть в столицу и взять ситуацию под контроль.
Умно. Этот Мизинец понимал, что Серсея может наделать глупостей, но не осмеливался критиковать её прямо. Вместо этого он апеллировал ко мне — единственному человеку, способному её контролировать.
— Милорд, — спросил один из моих капитанов, — когда выступаем на столицу?
— Не на столицу, — ответил я, разглядывая карту Вестероса. — Сначала Харренхол. Нужно разобраться с Риверлендом.
Риверленд был ключом к войне. Кто контролировал этот регион, тот контролировал центр Вестероса и основные торговые пути. Позволить Старкам и Талли объединиться было бы стратегической ошибкой.
Но пока армия шла к Харренхолу, я получал всё новые сведения о событиях в столице. И эти сведения заставляли меня пересмотреть оценку ситуации.
Лорд Бейлиш, оказывается, не просто советовал Серсее — он активно формировал её решения. Именно по его совету была арестована Кэтилин Старк. Именно он предложил обвинить Тириона в попытке убийства Брана Старка.
Тириона! Моего младшего сына, которого я знал лучше, чем кто-либо. Тирион был многим — остроумным, циничным, любителем книг и вина. Но убийцей детей он не был. Никогда.
Кто-то играл в очень сложную игру, используя мою семью как пешки. И этот кто-то был достаточно умён, чтобы оставаться в тени.
— Милорд, — доложил мне один из разведчиков, — Северная армия под командованием молодого Старка движется на юг. По нашим оценкам, около двадцати тысяч человек.
Роб Старк. Мальчишка, не видевший настоящих сражений. Но за ним стояли опытные воины Севера и жажда мести за отца.
— А что Риверленд?
— Лорд Хостер Талли болен, но его сын Эдмар уже собирает знамёна. Они объединятся со Старками.
Значит, война неизбежна. Серсея и её советники довели ситуацию до точки невозврата.
В тот вечер, сидя в своём шатре в лагере под Харренхолом, я размышлял о природе власти. Настоящая власть не в том, чтобы носить корону или сидеть на троне. Настоящая власть — в способности принимать решения, которые будут определять судьбы тысяч людей.
И сейчас эта власть была в руках импульсивной женщины, безумного мальчишки и загадочного человека, чьи истинные мотивы оставались скрытыми.
Дом Ланнистеров переживал величайший кризис за свою историю. И я был единственным, кто мог его преодолеть.
На следующее утро я отправил письмо в Королевскую Гавань. Не Серсее — она была слишком эмоциональна для трезвого анализа ситуации. Я писал Тириону, который к тому времени должен был вернуться из своего путешествия на Стену.
*"Сын, — писал я, — семье угрожает опасность. Твои острый ум и трезвый взгляд нужны как никогда. Приезжай в Харренхол немедленно. Нам есть о чём поговорить."*
Если кто-то и мог помочь мне разобраться в интригах столицы, то только Тирион. Он умел видеть людей насквозь, понимал мотивы и слабости. Именно такой союзник был нужен мне сейчас.
Потому что я начинал подозревать, что настоящий враг дома Ланнистеров — не Старки с их честью, не Баратеоны с их претензиями на трон.
Настоящий враг сидел в Красном замке.
Харренхол встретил меня руинами былого величия. Огромный замок, некогда символ непобедимости, теперь представлял собой почерневшие башни и оплавленные стены — памятник драконьему огню и самонадеянности его строителей. Подходящее место для размышлений о превратностях судьбы.
Я расположил свою армию в лагере у стен замка, а сам занял одну из уцелевших башен. Отсюда открывался прекрасный вид на Божье Око — огромное озеро, в водах которого отражались мои штандарты. Красный лев на золотом поле. Символ силы, который уважали и боялись от Дорна до Стены.
Но сейчас этот символ был под угрозой. И не от внешних врагов, а от внутренних интриг.
Тирион прибыл через три дня после моего вызова. Мой младший сын выглядел усталым и раздражённым — долгая дорога из Королевской Гавани не пошла ему на пользу.
— Отец, — сказал он, спешившись у входа в башню, — надеюсь, у вас есть хорошее вино. После того, что я видел в столице, мне нужно напиться.
— Садись, — указал я ему на кресло напротив своего. — И рассказывай.
Тирион налил себе кубок дорнийского красного и осушил его залпом.
— С чего начать? С того, что наша сестрица окончательно сошла с ума? Или с того, что этот Мизинец играет в игру, правила которой знает только он?
— Начни с Бейлиша.
— Петир Бейлиш, — Тирион налил ещё вина, — человек-загадка. Внешне — скромный администратор, мастер финансов, верный слуга короны. На деле... отец, я никогда не встречал человека более опасного.
— Поясни.
— Он знает всё обо всех. У него есть информаторы в каждом борделе, каждой таверне, каждом доме в Королевской Гавани. Он может рассказать вам, что ел на завтрак лорд-командующий Королевской гвардии, или с кем спала жена мясника из Блошиного Дна.
Информация — сила. Это я понимал. Но меня интересовало другое.
— А деньги? Куда идут займы?
Тирион усмехнулся, но в его улыбке не было веселья.
— Вот тут самое интересное. Официально — на развитие королевства. Неофициально... отец, я изучал финансовые отчёты. Половина займов исчезает в лабиринте инвестиций, субподрядов и комиссий. Очень умно замаскированное воровство.
— Насколько умно?
— Настолько, что даже маэстер Пицель не может разобраться в схемах. А ведь старик служил при дворе уже тридцать лет.
Я задумался. Человек, способный обворовывать королевскую казну прямо под носом у Десницы и маэстера, обладал не только умом, но и невероятной наглостью.
— А что с Серсеей? Она знает об этом?
— Серсея видит только то, что хочет видеть, — ответил Тирион горько. — Бейлиш умеет подавать информацию так, что она кажется ей собственной идеей. Арест Кэтилин Старк, обвинения против меня, даже решение казнить лорда Эддарда — всё это было "предложено" ей так тонко, что она думает, будто придумала это сама.
Манипуляции высшего класса. Заставить человека принять нужное решение, при этом оставаясь в тени — талант, достойный уважения. И опасения.
— Скажи мне честно, сын, — посмотрел я ему в глаза, — кто убил Джона Аррена?
Тирион помедлил, крутя кубок в руках.
— Я не знаю наверняка. Но... есть подозрения. Лайза Аррен винила в смерти мужа меня, но её письмо сестре было странным. Слишком истеричным, даже для неё. А она всегда была... неуравновешенной.
— И где сейчас леди Лайза?
— В Орлином Гнезде. Заперлась там со своим сыном и отказывается принимать чью-либо сторону в войне.
Удобно. Долина, один из самых могущественных регионов Вестероса, остаётся нейтральной в критический момент. А ведь если бы лорд Аррен был жив, всё могло сложиться по-другому.
— Отец, — продолжил Тирион, — есть ещё кое-что. О наших долгах.
— Говори.
— Корона должна Железному банку Браавоса больше трёх миллионов золотых драконов. Если мы проиграем войну, банкиры потребуют немедленного возврата.
***
В тот вечер я долго сидел у окна, глядя на огни лагеря. Тридцать тысяч воинов расположились под стенами Харренхола, готовые умереть за честь львиного дома. Но что будет, когда они узнают, что золото, которым их содержат, заканчивается?
Война требовала огромных затрат. Жалованье солдатам, корм для лошадей, оружие, доспехи, продовольствие — всё это стоило денег. Если наши рудники действительно исчерпаны, дом Ланнистеров мог обанкротиться раньше, чем закончится конфликт.
А Петир Бейлиш, возможно, единственный человек в королевстве, способный решить эту проблему. Его связи с браавосскими банкирами, его финансовые схемы, его умение превращать воздух в золото — всё это внезапно стало жизненно необходимым.
Прекрасно сплетённая ловушка. Мы не могли избавиться от человека, который нас же и предал, потому что зависели от его талантов.
— Отец, — Тирион вошёл в мои покои без стука, как всегда, — у меня есть предложение.
— Слушаю.
— Нам нужен человек в Королевской Гавани. Кто-то, кто сможет контролировать Серсею и следить за Бейлишем.
— У нас есть Джейме.
— Джейме — рыцарь, а не интриган. Он видит мир в чёрно-белых тонах. Для политических игр нужен кто-то другой.
— Ты предлагаешь себя?
— Именно. Назначьте меня исполняющим обязанности Десницы. Официально — чтобы помочь Серсее управлять в отсутствие отца. Неофициально — чтобы держать ситуацию под контролем.
Предложение было разумным. Тирион понимал дворцовые интриги лучше любого из моих детей. А его острый язык и циничный взгляд на мир делали его идеальным противником для Мизинца.
— Хорошо, — кивнул я. — Но помни — твоя задача не только контролировать Бейлиша, но и понять его истинные цели. Что он планирует? Чего добивается? Почему развязал эту войну?
— Думаете, он сделал это намеренно?
— Я думаю, что слишком много совпадений — это не совпадения. Смерть Аррена, арест Старка, обвинения против тебя... Всё это звенья одной цепи. Остаётся понять, куда она ведёт.
Тирион кивнул и направился к выходу. У дверей он обернулся:
— Отец, а что если мы ошибаемся? Что если Бейлиш действительно лоялен короне и просто делает свою работу?
Я посмотрел на сына долгим взглядом.
— Тирион, за свою жизнь я встречал множество людей. Честных и подлых, умных и глупых, храбрых и трусливых. Но я никогда не встречал человека, который поднялся бы так высоко без цели. У Петира Бейлиша есть план. И этот план куда амбициознее, чем кажется.
После ухода сына я вернулся к карте Вестероса. Красные флажки отмечали позиции северян, синие — наши войска, зелёные — нейтральные регионы.
Но где на этой карте место для Мизинца? Человека без армии, без земель, без родового золота? В игре престолов для таких людей было только одно место — могила.
Если только они не играли в совершенно другую игру.
Роб Старк оказался противником более серьёзным, чем я ожидал. Молодой волк обладал тем, что нельзя купить за золото и чему нельзя научиться по книгам — инстинктом полководца и безграничной преданностью людей.