ро закончились, ценности тоже. Да и мужчина не мог работать в полную силу, так как не на кого было оставить тяжело больную жену.
Всю дорогу маленькая Габи старалась не роптать, хотя ужасно устала и ноги гудели. Но она боялась, что отец рассердится и отошлёт её домой. Она любила маму, пусть та и спала большую часть дня. Но в моменты пробуждения между кашлем и припадками женщина узнавала девочку и ласково трепала её по волосам, обещая, что скоро поправится. Габи верила и ждала, ухаживая как могла в меру своих сил.
Город оказался шумным, людным и так испугал малышку, что она схватилась за подол одеяний отца и жалась к его ногам, как испуганный зверёк. Впрочем, мужчина будто совсем забыл про неё, быстрым шагом направляясь по одному ему известному адресу. Он явно нервничал и спешил, но Габи этого даже не замечала. Да и как мог понять переживания взрослого мужчины ребёнок?
А потом произошло то, чего маленькая Габриэла не могла понять и по сей день. Её продали за пакет трав. Продали за призрачную надежду. Она не сразу поняла почему отец просит её идти с этой страшной и пугающей женщиной от которой неприятно пахло чем-то сладковатым и тошнотворным. Не понимала как это может помочь больной маме. Но желание увидеть мать здоровой, обнять, прижаться к ней как раньше и почувствовать её прохладную ладонь на своей голове ласково гладящую, пропускающую пряди волос сквозь пальцы было таким всеобъемлющим, что она послушалась.
Но уже через пару часов она расплакалась от усталости, страха и непонимания. Ведь женщина уводила её все дальше и дальше от родных мест. Габи плакала навзрыд, как это умеют только маленькие дети, выплёскивая все свои эмоции. Она не могла остановиться и все просила тётю отвести её домой. Ведь там мама, которая должна поправиться…
Габриэла помнила тот момент до мельчайших подробностей. Женщина, которая была глуха к её просьбам резко обернулась скидывая с головы глубокий капюшон и смотря на девочку разноцветными глазами. Малышка так испугалась, что не попыталась сопротивляться. Да и не смогла бы она это сделать, движения Мориган были молниеносными. Схватив ребёнка за щеки она надавила, принуждая открыть рот и быстро сунула прямо в горло пучок размятой в пальцах травы. Продолжая удерживать лицо малышки она следила за тем, чтобы та не смогла выплюнуть.
Маленькая Габриэла так испугалась, что не могла пошевелиться. Слезы заливали и без того мокрое личико, но она распахнутыми глазами смотрела в лицо своей мучительнице не понимая что происходит. Горло горело огнём, в носу ужасно чесалось и сопли лились почти таким же потоком, как и влага из глаз. Кое-как получилось протолкнуть ту массу вязкой жижи с неприятно шершавыми кусками нечто и проглотить. Получилось не сразу и Габи чуть не вывернуло наизнанку от приступа кашля, но ей не позволили выплюнуть траву.
— Вон ручей, умойся, — ткнула женщина зелёным от сока растений пальцем в сторону. — Ещё раз устроишь истерику, лишишься жизни, — сказала она накидывая капюшон и не дожидаясь, следуя дальше по дорожке.
Габриэла как ошпаренная метнулась к небольшому ручью и не только умыла лицо, но и напилась, пытаясь избавиться от неприятного жжения и горького привкуса. Догоняя женщину она попыталась крикнуть чтобы та её подождала. Но из горла вырвался только тихий хрип. В тот момент маленькая девочка ещё не подозревала, что лишилась голоса на долгие месяцы, а повреждённые ядом связки так и не восстановятся в полной мере.
Маленькая Габи ещё много чего не знала в тот момент. Но боялась потерять из виду единственного человека, который мог вернуть её домой к родителям. Глупые и наивные мечты ребёнка так и остались мечтами там на пыльной дороге ведущей к проклятому холму…
Судорожно вздохнув Габи постаралась выкинуть непрошенные воспоминания из головы. Поудобнее устроившись меж корней Дуба она на пару минут прильнула спиной к нему. Успокаивая бешено колотящееся сердце. Она не злилась на отца и мать. С возрастом она смогла понять и поступок отца, и хорошо понимала неведенье матери. Но рана не затягивалась и обида маленького ребёнка так и тлела где-то в глубинах разума.
Открыв свои серые, как стальной клинок глаза, она посмотрела на ясное летнее небо, а затем решительно открыла тетрадь и стала зарисовывать по памяти новое растение и описывать все его свойства. На странице появился небольшой кустик с мелкими круглыми листиками и яркими маленькими в пять лепестков цветочками. А рядом с рисунком легла выведенная красивым подчерком надпись: “Желтоцвет — дикорастущий. Сорняк. Эта травка сама по себе не имеет целебных свойств, но может усилить действие некоторых растений…”.
За этим занятием прошло несколько часов, и только когда солнце совсем скрылось и дневного света стало не хватать, Габриэла встала и потянулась до хруста. Затёкшие мышцы отозвались приятной болью, а девушка поняла, что очень проголодалась. Готовить было уже поздно, да и не охота, и она прибрав тетрадь и пишущие принадлежности отправилась в столовую.
Её домик располагался за территорией журавля выше по склону. Она выбрала это уединённое место не просто так. Прекрасно зная как к ней относятся, она не решилась жить со всеми остальными мастерами. Зачем злить и без того напуганных и откровенно ненавидящих её людей? По этим же соображениям она старалась не ходить в общую столовую, но иногда было проще поесть со всеми в зале, чем готовить. А ещё она хотела посмотреть на новенького паренька, правда, даже самой себе она не призналась бы в этом желании, даже под пытками.
Столовую в журавле сделали общей: тут не было делений на столы мастеров и учеников. Но, как и в любой школе, она присутствовала. Просто часть столиков с левой стороны общего зала не занималась учениками, и стоял ещё один стол в небольшой нише у окна, который всегда пустовал. Его обходили все по широкой дуге, будто боялись что это место само по себе может нести проблемы.
Габи прошла к раздаче и, кивнув полноватой, но очень живой и энергичной поварихе в знак приветствия, спросила:
— Чем кормите сегодня?
Тихий голос девушки разнёсся по всей столовой, и всё потому, что общий гомон и стук приборов затих, волной пройдясь от ближайших столов к дальним.
— А я уж хотела Ати к вам гнать, — голос Дэваки соответствовал стати женщины: громкий, наполненный жизнью и полнотой интонаций. — Сегодня суп ваш любимый и рёбрышки запечённые в травах, да пироги с ягодой. Побольше напекла, их-то все любят…
Говоря все это женщина споро наполняла тарелки снедью и заставляла деревянный поднос перед Габриэлой. Девушка стояла молча, зная, что Дэваки не нужны собеседники, и поблагодарила услышав, что чайник и пироги позже принесёт сама. Ни на кого не обращая внимания она отправилась к столику в нише у окна. Ей нравилась его отдалённость от остальных столов как преподавателей, так и учеников. Нет нужды в общении.
Габи прекрасно знала как относятся к ней большинство собравшихся тут людей. Страх рождался из невежества да глупых легенд и рассказов. Впрочем, девушка не спешила развеивать людские предрассудки. Её устраивало, что к ней не лезут с глупостями и лишний раз не тревожат по пустякам. Габриэла любила одиночество и не видели в нем ничего ужасного.
Зелёный суп, и правда, был одним из её любимых, девушка, погрузившись в свои мысли и не замечая посторонних взглядов, с удовольствием отдалась в объятия вкусовых ощущений.
— Не ожидал тебя сегодня тут увидеть, — раздался грудной со смешинками в интонации голос сверху, и напротив Габи опустился поднос заставленный едой.
— Я шла на запах запечённых рёбрышек, — пошутила девушка, правда, понять шутку мог только близкий человек, так как ни голос, ни лицо не изменились.
— Я так и понял, — хохотнул глава школы. — Я сам шёл на запах, — он улыбался открыто и немного игриво.
Габи же оставалась холодно спокойной, и со стороны кто-то мог подумать, что она не рада соседу. Собственно, так и думал Артур смотря на эту парочку. Он сидел за столиком с Натаном и ещё несколькими парнями примерно своего возраста. Артур не спешил с ними знакомиться, впрочем, они тоже, только стреляли заинтересованными и опасливыми взглядами. Оно и понятно, слухи о драке уже разошлись по школе и ученики опасались принимать ту или иную сторону, предпочитая держаться в стороне от компании Стефа и его противников.
Артур привык к вниманию, но сам тоже не спешил общаться со всеми подряд. Он решил для начала присмотреться и понять как тут все устроено. Хотя он и вырос в закрытом увеселительном доме, но не был совсем дураком и понимал что реальная жизнь сильно отличается от устоев заведения “Матушки Кроль”. Еда здесь оказалась вкусной, и он не торопясь присматривался и прислушивался, не забывая набивать желудок, который давно требовал еды.
Мастера ядов в его черных с красной вязью одеждах он не смог бы пропустить при всем желании. По всему выходило, что этого молодого и привлекательного парня многие баялись. И общий страх и неприязнь на лицах большинства других мастеров только подстёгивали интерес мальчишки.
— Натан, у мастера ядов есть ученики? — вгрызаясь в очередное рёбрышко спросил парень, отмечая как аккуратно, в отличие от него, ест мастер ядов, этот холодный красавец.
— Нет, — чавкая ответил Нат, с аппетитом вгрызаясь в свою порцию мяса.
— Значит, я стану первым, — самодовольно улыбаясь почавкал Артур, и увидел как сверкнули взгляды сидящих за столом остальных парней.
Впрочем, никто из них так и не заговорил с новеньким. Весть о беловолосом парне разнеслась по школе вместе с новостью о драке. Ребятам было интересно взглянуть на безумца который перешёл дорогу Стефану и его банде в первый же день в школе. А слыша его слова и видя интерес к мастеру ядов решили, что связываться с безумцем и покойником не имеет смысла: только проблемы себе наживать.
Габриэла, впрочем, тоже видела белую макушку паренька и взгляды которые он бросал в её сторону. Она понимала его интерес и могла представить какие истории о её коварстве сейчас рассказывают остальные. Её не трогали эти мысли, они просто проскользили где-то на задворках сознания вместе с очень неприятными чувствами обиды и несправедливости. Она смотрела на общую обстановку и реакцию окружающих, и ей она не нравилась.