— Ты чего? — удивился Василий Иваныч.
— Вы их не слушайте!
Василий Иваныч покачал головой — не слышу, мол, — и выключил двигатель.
— Что ты говоришь? — Он далеко высунулся из кабины.
— Не слушайте их, Василий Иваныч, — взволнованно зашептал Витька. — Они нарочно… А потом смеяться будут! Это же нельзя — яйцо ковшом!
Василий Иваныч улыбнулся.
— Нельзя, говоришь? Посмотрим! — тихо ответил он и тут же закричал: — Ну, кто ещё хочет поспорить?
— А на что? — спросил один из шофёров.
Василий Иваныч задумался, потом поглядел на Витьку и усмехнулся:
— На три плитки лучшего шоколада. Мы его очень любим.
Шофёр подумал, потом махнул рукой.
— Лады! Моя дочка тоже в этом деле разбирается.
— Ну, клади яйцо! — приказал Василий Иваныч.
Осторожно положили яйцо, острым концом вверх. Чтобы оно не упало, обложили камешками.
— Годится?
Василий Иваныч кивнул, поудобнее устроился на своём стульчике в кабине, запустил двигатель и размашисто повёл здоровым зубастым ковшом. Он провёл его всего в нескольких сантиметрах от яйца в одну сторону, в другую. А потом лицо у него опять стало как у того лётчика, которого Витька видел в кино, напряжённым и суровым. Тяжёлый ковш из толстой стали, отполированный землёй, неподвижно замер над яйцом и стал медленно-медленно опускаться.
Витька внимательно следил, что будет дальше! Щель между яйцом и ковшом становилась всё меньше. Потом как будто и совсем исчезла. Никто из затаивших дыхание зрителей не уловил того момента, когда они соприкоснулись. Так же размашисто, как и прежде, ковш взлетел вверх и в сторону. Двигатель экскаватора затих.
— Ну, беги за шоколадом, — спокойно сказал Василий Иваныч. — А яйцом можно завтракать. Кушать подано!
Подбежали к яйцу, стали передавать из рук в руки.
— Вот это да!
— Вот это номер!
— Почище, чем в цирке!
Витька протиснулся поближе и увидел, что яйцо аккуратно, будто его бережно стукнули об стол, чуть смято с острого конца. Витька глазам своим не поверил!
— Ну как? Что я тебе говорил! — сказал пожилой шофёр. Как-никак, а четырнадцатый год с Иванычем работаю. В каждом деле есть ремесленники, есть мастера, а есть артисты. Так-то вот! Василий Иваныч в своём деле артист!
— Да-а! — только и говорили все. — Да-а! Если б сами не видели, ни за что не поверили бы.
— Ну и зря, сказал Василий Иваныч. — Вот кедровый орешек расколоть и не раздавить куда труднее. Ну-ка, по машинам. Хватит фокусов. Работать пора.
Разговор с хозяином сенбернара
И снова ковш с грубой силой вгрызся в слежавшуюся землю, пошёл наполнять один за другим кряхтящие от тяжести самосвалы. Витька задумчиво отошёл в сторонку и встретился взглядом со стариком — хозяином сенбернара.
Впервые за всё время, сколько Витька видел его, этот печальный человек улыбался. Ему показалось, что и сенбернар улыбается. Витька с изумлением заметил, что собака и её хозяин чем-то неуловимо похожи. С первого взгляда даже не понятно чем — то ли неторопливым спокойствием, то ли печальным взглядом.
— Как это прекрасно, — сказал старик.
— Что? — спросил Витька.
— Как прекрасно, когда человек работает красиво и точно и любит свою работу!
Витька потоптался на месте и наконец решился:
— А правда, что вы капитан дальнего плавания?
Старик вздрогнул и опустил голову. И сенбернар тоже печально потупился.
— Почему ты так решил, мальчик?
— Не знаю, — растерялся Витька.
— Ты ошибся. Сейчас я пенсионер, а раньше был аптекарем. Пятьдесят лет готовил людям порошки и микстуры.
Витька не смог скрыть разочарования.
— Но ты почти угадал, мальчик. Я всю жизнь мечтал путешествовать. А вместо этого полвека просидел у аптекарских весов и фарфоровой ступки.
— Но почему же?.. — изумился Витька.
— Почему я только мечтал? Долго рассказывать… Так уж получилось… — Старик вдруг заволновался, и сенбернар тревожно вскочил, вглядываясь в лицо хозяина. — Но ты… Ты живёшь совсем в другое время и ты ещё совсем маленький человек, у тебя впереди вся жизнь. И я от всей души советую тебе делать то, о чём мечтаешь. Только это — и ничего другого! Жизнь такая короткая, такая короткая…
Последние слова старик пробормотал едва слышно и поспешно ушёл, а рядом с ним, не теряя достоинства даже в спешке, шагал отважный и добрый сенбернар.
Сеньор Кукин предупреждает человечество
Осень была сухая, запоздалая. Но всё равно в берёзах уже рыжели лисьими хвостами потоки осенних листьев. У дубов стали ржавыми макушки, и только тополя ещё держались, не хотели менять своего зелёного наряда. Листья так и осыпались, не успев пожелтеть.
— Эх, в лес бы махнуть, вот где сейчас красотища! — как-то сказал Василий Иваныч. — Последние славные денёчки! А там пойдёт слякоть, а потом и зима явится.
— Да отозвался Витька. — Только у мамы и папы ни минуточки свободной нет. Не поедут они.
— А ты хоть осину от ольхи отличить сумеешь, городской человек Витька? — усмехнулся Василий Иваныч.
— Вот ещё! — обиделся Витька. — Я у деда всё лето и осень в прошлом году прожил. В Белоруссии. Он меня всему научил. Я и в этом бы году поехал, да дед захворал.
Василий Иваныч нахмурился.
— Вот и моя жена занемогла что-то. В санаторий пришлось отправить. А сын укатил. Моряк он… — Потом внимательно поглядел на Витьку: — Значит, лес любишь?
— Очень, — ответил Витька.
— Молодец! Природу надо любить. И беречь. Она ведь живая, ей больно, когда её обижают, а пожаловаться не может.
Василий Иваныч задумался. Был обеденный перерыв. На штабелях досок, на плитах сидели шофёры, бульдозеристы, сварщики. Витька тоже развернул свой свёрток с бутербродами мама приготовила. Неудобно ведь каждый раз у Василия Иваныча брать. Витьке нравилось перекусывать со всеми вместе неторопливо, аккуратно, с достоинством, как едят рабочие люди.
— Был я в прошлом году в Бразилии, в городе Сан-Паулу, — сказал Кукин, — и пришлось мне нежданно-негаданно говорить перед очень многими людьми об этой самой охране природы.
Вокруг сразу стало тихо.
Все головы повернулись к Василию Иванычу.
И Витька, как всегда, глядел на него во все глаза.
— Как же ты туда попал, Иваныч? — спросил кто-то. — Вроде бы ты не министр и не дипломат какой, чтоб в Бразилии с разными выступать речами.
— А я и выступал как рабочий, как член делегации Комитета защиты мира. Мир ведь не только от бомб защищать надо, но и от грязи всякой.
— Ну и о чём же ты, интересно знать, говорил?
— А вот о том, — Василий Иваныч положил руку Витьке на голову, — что если все вместе всерьёз за дело не возьмёмся, все люди — американцы, немцы, зулусы, французы, китайцы, русские, — то вот таким, как наш Витька, никогда не узнать, что за радость такая — сидеть на зорьке с удочкой, глядеть на поплавок и ждать поклёвки.
Вокруг зашумели, рабочие смеялись, хлопали Василия Иваныча по спине:
— Ну, Иваныч, молодец!
— А они что?
Василий Иваныч смутился, пожал плечами.
— Я и сам не ожидал. На следующий день все газеты напечатали: мол, сеньор Кукин, русский специалист по охране природы, предупреждает человечество!
— Сеньор Кукин предупреждает человечество! — повторил кто-то.
И тут такой хохот поднялся, что Василий Иваныч сам не выдержал, рассмеялся.
Это надо же — сеньор Кукин!
Когда все разошлись, он наклонился к Витьке и сказал:
— Будет тебе лес. Как крупный специалист говорю. А также сеньор!
Сюрприз
В пятницу мама и папа таинственно переглядывались, шептались о чём-то, изредка посматривали на Витьку. Думали, наверное, что он совсем ещё маленький дурачок и ничего не замечает.
Витька случайно услышал, как папа сказал:
— Эх, с каким удовольствием махнул бы я с ними!
— А я? — отозвалась мама. — Счастливчики! Завидую самой чёрной завистью. Никому никогда не завидовала, а им завидую.
Витька не выдержал, выбрался из постели, прошлёпал босиком на кухню, где велись эти странные разговоры, и строго спросил:
— О чём это вы тут шепчетесь? Кому это вы завидуете?
Мама вскочила, поцеловала его в макушку и сказала:
— А подслушивать тоже нехорошо. Тем более, что завидую я тебе.
— Мне?! — изумился Витька. — Очень интересно получается! Сами уже взрослые, сами каждый день на работу ходят, а ещё завидуют человеку, у которого карантин. Даже стыдно рассказать про такое Василию Иванычу. Признавайтесь немедленно!
Папа и мама смутились. Папа хотел что-то сказать, но мама приложила палец к губам.
— Не смей! — приказала она. — Сюрприз должен быть сюрпризом, иначе какой же интерес!
— Кому сюрприз? Мне сюрприз?!
— Тебе, — сказала мама.
Витька внимательно поглядел на родителей и понял, что больше ничего от них не добьётся.
— Мучители! — буркнул он. — Я теперь всю ночь не засну. — Но уже через полчаса он устал гадать, засопел носом и стал глядеть сон. Сон был такой замечательный, что утром не хотелось просыпаться. Витька знал: стоит открыть глаза — и сон уже ни за что не вспомнишь. Но что ж поделаешь, если пора вставать? Витька открыл глаза, и ему показалось, что сон ещё продолжается, потому что у его кровати стоял Василий Иваныч, в высоких охотничьих сапогах, в кожаной куртке и толстом свитере. Витька быстро зажмурился и снова взглянул на своего друга. Василий Иваныч никуда не исчез.
— Глазам своим не верит, — рассмеялся папа. Он тут же стоял чуть в стороне, вместе с мамой. — А ну-ка, давай, путешественник, вставай поскорее, умывайся — и бегом завтракать. Карета подана. — Папа кивнул в сторону окна.
Витька вскочил, подбежал к окну и увидел синий автомобиль «москвич».
— Ваш? — шёпотом спросил он у Василия Иваныча.
— Ага, — кивнул тот. — Завтракай — и поедем-ка в лес.
Так вот что за сюрприз!
Кто о чём думал
Примерно через час Василий Иваныч и Витька катили по Кировскому проспекту.