— Извини, пришлось принимать доклад, — раздосадованно ответил Лавиль. Исчезновение окурка он сопроводил недовольной гримасой и заметил: — Бросил бы ты это гиблое дело. Уже зеленый весь.
Мужчины быстро зашагали через дворцовый парк.
— Мал еще, начальству указывать, — беззлобно проворчал Тавьер.
— Тебе любой целитель скажет, что это вредно.
— Вредно не спать по трое суток. На таком фоне курение — мелкая досадная неприятность, — продолжил безопасник. — Тебе не надоело меня каждый раз попрекать?
— Я не попрекаю, я пытаюсь достучаться до твоего здравого смысла. Это вредно и отвратительно пахнет.
— Зато помогает сосредоточиться и прочищает мозги, — возразил Ильнар. — Оставь уже мою вредную привычку в покое. Есть какие-нибудь новости по делу?
— Пока глухо, — устало вздохнул Ондар. — Работаем. Чего от тебя хотел Саварди?
— Да он, по-моему, сам толком не понял. Орал, размахивал своими боевыми магами, обвинял в том, что я похитил королеву и запер ее в покоях. Похоже, Грай несколько перестарался с охранными чарами, а сам умчался, оставив Олиру без присмотра. Кстати, о боевых магах. Откуда у Саварди взялся второй огневик? Его лицо показалось мне знакомым.
— Пару месяцев назад прибыл из Урелея,[24] приходил регистрироваться, ты мог его видеть. То ли Гавер, то ли Кавер, не помню точно, какая-то очень простая фамилия. Из целевиков, честно отслужил положенный после учебы срок, потом еще полтора года служил с наградами и благодарностями, а недавно устал от границы и подался в столицу за лучшей долей.
— Откуда знаешь и почему запомнил? — заинтересовался Ильнар.
— Было мое дежурство в приемнике,[25] — легко объяснил Лавиль. — А запомнил… Маг действительно сильный, неглупый, я звал к нам — сказал, хочет отдохнуть от устава, но заверил, что будет иметь в виду мое предложение, если ничего больше не найдет. Надо думать, Саварди платит ему достаточно, чтобы не смотрел в сторону Тайной канцелярии.
— А работы немного, поскольку никому и в голову не придет покушаться на Саварди, — закончил за помощника Тавьер и хмыкнул: — Тоже, что ли, в охрану податься? Оставить все на вас с Граем…
— Ты нас этим пугаешь уже восемь лет, — невозмутимо заметил Ондар. — Смирись, наконец, с тем, что живым ты этот пост не оставишь.
— Оптимистично, — криво улыбнулся в ответ Ильнар. Но спорить не стал: зачем, если сам он сомневался в этом только из принципа. Просто потому, что… надо же человеку во что-то верить и на что-то надеяться, когда запас собственных сил на исходе!
За этим разговором маги миновали пустынный парк, белый от траурных полотнищ, вывешенных вдоль дорожек. Беспрепятственно прошли через изящную калитку в кованой и на вид несерьезной ограде — охраняла королевский дворец магия, а не высокие стены.
Полуденные улицы Глоссы выглядели странно и жутковато. Словно сам Могильщик накрыл город саваном, или как минимум среди жаркого лета столицу вдруг укутало тонкое снежное покрывало, не спешившее таять под солнечными лучами. И люди, опасаясь неведомого явления, старались лишний раз не выходить из дома.
Белое полотно закрыло витрины магазинов и стены зданий — на каждом окне трепетал символ скорби. Многие заведения даже здесь, на самых респектабельных улицах столицы, закрыли свои двери, а те, что работали, вряд ли могли получить приличную выручку. Закрывались вроде бы в знак траура, но по факту людей тревожило собственное будущее, а не смерть короля как таковая, и им просто было не до развлечений. Город ждал новостей, потрясений и последствий катастрофы, и усиленные патрули, один за другим тревожившие неестественную тишину, не добавляли жителям уверенности в завтрашнем дне. Особенно патрули в армейской форме.
Траурные ленты на рукавах стражников и в гривах лошадей заставляли немногочисленных прохожих творить охранные знамения, отгоняющие Белого и его слуг.
— Ты так и не объяснил, куда именно мы идем, — сказал Лавиль. — Не проще было взять мотор?
— Тут недалеко, — отмахнулся Ильнар. — Честно говоря, я просто хотел немного проветриться. Да и не любят они технику…
— А куда именно, увижу сам?
— Да уж мог бы догадаться. Где еще искать смертников, как не у ног Могильщика?
— Старое кладбище? — Брови Лавиля озадаченно выгнулись. — Или храм?
— Храм на старом кладбище. Насколько я понимаю, эти ребята не очень-то довольны современной тенденцией безвозвратно уничтожать тела мертвецов.
— Нет возможности создавать нежить? — съехидничал Ондар.
— Большой мальчик, а в сказки веришь, — укорил Ильнар. — Нельзя превратить в нежить первый попавшийся труп, для этого нужно хорошенько подготовить объект при жизни. Нет, у них там какая-то не настолько очевидная проблема. Насколько я понимаю, наличие покойников в окружающем мире делает их существование приятнее, примерно как деревья на улице радуют глаза обычных людей.
— Я сейчас особенно ясно сознаю, насколько мне повезло с даром, — заметил помощник. — Упасите боги родиться смертником…
— Если бы ты родился смертником, тебя бы это не расстраивало, — хмыкнул начальник.
— Пожалуй. Откуда ты про них столько знаешь?
— Потому что Белый отдел подчиняется мне, а они все с рождения у него под наблюдением, — отозвался Ильнар. — Если ты имел в виду, почему при этом о них так мало знаешь ты — отвечу: не спрашивал.
— Уел. Как только появится свободное время, непременно запрошу информацию.
— То есть никогда, — резюмировал Тавьер.
Прогулка действительно оказалась кстати, Ильнар это ощущал с каждым шагом. Хоть солнце стояло в зените и ощутимо припекало, а жару и яркий свет земельник недолюбливал, сейчас он вдыхал нагретый воздух Глоссы с удовольствием. Стены кабинета, обычно казавшегося уютным и надежным, начали ощутимо давить, не давали дышать и думать. Впрочем, последнему больше мешала усталость, и Ильнар пообещал себе выкроить будущей ночью несколько часов для сна.
Старое кладбище с расположенным на нем храмом Могильщика давно уже было городской достопримечательностью, а не местом захоронений. Здесь перестали закапывать тела несколько веков назад, когда туранцы еще не задумывались об огненном погребении. Столица разрослась, королевский дворец — тоже, и суеверные страхи перед магами смерти заставили обезопасить таким образом центр города: страшили людей только свежие покойники, а не прах вековой давности.
Теперь кладбище являло собой своеобразный скульптурный парк, любимый смертниками, эксцентричными жителями Глоссы, тоскующими от неразделенной любви девами, историками и неумными кладоискателями. Неумными не потому, что в старых могилах нечем поживиться, как раз наоборот. Потрошить трупы под боком у жрецов Могильщика — идея так себе, даже если не знаешь, что подобные места любимы некромантами.
Кладбище начиналось достаточно внезапно. Его отделяла от обыкновенной улицы старая ограда из темного, позеленевшего от времени, кое-где раскрошившегося за прошедшие годы кирпича, за которой темнели густые кроны деревьев. Это место со стороны совсем не казалось зловещим, даже с учетом траурных полотнищ, заполнивших улицу. Вход — проем меж двух столбов ограды — никем не охранялся, здесь уже много веков не было даже калитки. Один шаг через порог кладбища, и безопасники словно вступили в другой мир.
Сумрак и прохлада. Запах влажной земли. Проросшая мхом, а кое-где травой старинная брусчатка под ногами. Среди деревьев серели вычурные стелы, не разделенные оградами, высились каменные домики-склепы, попадались статуи, порой великолепной работы. И тишина была совсем не такая, как на улицах города: исполненная достоинства и покоя.
— А здесь уютно, — негромко заметил Лавиль. — По-моему, гораздо приятнее, чем в дворцовом парке.
— Никому не говори. Если сюда, как в городские парки, нагрянут толпы придворных бездельников и кокетливых девиц, это место потеряет большую часть очарования. Смертники тебе такого не простят.
— Дай угадаю. Ты тоже не простишь?
— Ну что ты, я слишком тебя ценю, — с иронией отозвался Ильнар. — Но расстроюсь.
Кладбище было совсем небольшим, и буквально через сотню шагов среди могучих старых деревьев проступили очертания храма Могильщика — такого же склепа, как уже встреченные по дороге, только побольше. Двускатная высокая крыша, сложенные из больших каменных блоков стены без окон, пустой дверной проем, за которым зловеще клубился мрак. Портал и углы строения увивал барельеф из лилий и маков — традиционных символов бога смерти.
Сбоку от входа, лицом к кладбищу, стояла высокая каменная статуя — человеческая фигура, укутанная в безразмерный плащ. Складки ткани скрадывали очертания тела, оставляя открытыми только тонкие, безупречной формы кисти рук и нижнюю половину лица — идеально очерченные губы и подбородок. Закономерно: благостный, светлый лик Могильщика был тут куда уместнее злого. Осмотришься, посидишь в тишине и волей-неволей подумаешь, что ничего столь уж страшного в смерти нет.
У подножия фигуры и по другую сторону от входа стояли те самые скамьи, которых не хватало Лавилю. Правда, тоже каменные, совсем не располагающие к длительному отдыху. Ближняя к статуе оказалась занята живой уменьшенной копией божественной фигуры. Даже Ильнару, который бывал здесь не раз и уже наблюдал подобное, на несколько мгновений стало не по себе.
Смертники. К ним невозможно привыкнуть.
— Похоже, нас ждут, — негромко заметил Тавьер.
— Это хорошо или плохо? — напряженно спросил Лавиль.
— Сейчас узнаем.
— Долго шли, — недовольно прошелестело из-под капюшона, когда маги приблизились.
— А стоило поспешить? — спокойно спросил Ильнар, усаживаясь на скамью рядом со смертником. Помощник его предпочел постоять, и по возможности подальше от закутанной в плащ фигуры.
— Жизнь коротка, — неопределенно-философски ответил смертник. И умолк.
На несколько секунд повисла тишина.