Промыслова-Фахтова, поднимаясь на ноги, пыталась сформировать печать военной магии. Что-то связанное с камнями и гравитацией. Возможно она хотела обрушить стены домов, окружавших бандитов, но у неё никак не получалось собраться с мыслями. Борис же, постоянно подпитывающий щит, простыней укрывший троицу, не имел возможности отвлечься даже на секунду.
Ард, чье правое плечо обожгла вспышка боли, не отрывая взгляда смотрел за одним из свинцовых конусов. Вертясь юлой вокруг своей оси, рассекая воздух, он пролетел мимо заваливающегося на бок официанта; разбил и без того обреченный, падающий на залитую кровью брусчатку хрустальный бокал; не встретив ни малейшего сопротивления, разорвал лоскуты платьев и скатерти…
Будто сопротивляясь истовому горному потоку, надрывая мышцы шеи, опережая полет пули, Ардан, следуя траектории выстрела, повернулся вправо.
Тесс, быстро пришедшая в себя, инстинктивно потянулась к нему. Потянулась, чтобы попытаться схватить за воротник и втащить за мерцающий Щит Бориса. Любая другая растерялась бы. Впала в состояние шока. Может закричала от ужаса.
Любая. Но только не дочь Генерал-Губернатора Шамтура.
Пуля прошла в миллиметре от её ладони, вынырнувшей из-под щита, и врезалась прямо перед лицом. Аккурат между глаз. Размазалась по щиту оплавленной, горячей кляксой и свалилась на землю.
Борис, краем взгляда увидев, что произошло, взмахнув посохом. Основание врезалось в грудь Тесс и отбросило ту назад.
Кажется, Борис что-то кричал. Ардан не слышал. Его слух все еще заглушал вопль Пасти, бьющей клешнями о клетку; вопли, мольбы и стоны раненных; неумолимый ритм военных винтовок — когда у первых двух троек закончились патроны, то они, единым, слитным движением, отошли за спины прикрывавших их бандитов, а те, симметричными действиями, заняли позиции предыдущих стрелков — огонь не прекращался ни на секунду.
Видимо Борис кричал, что его надолго не хватит. Без накопителей, даже с двумя звездами, лорд Фахтов не выдержит третьего залпа. Он и так остановил уже не меньше двух десятков пуль, добравшихся, сквозь преграды, до них четверых.
Ардан не успевал. Не мог добраться до посоха. И все, что он мог, это смотреть на Тесс. На то, с какой болью она смотрела ему в глаза. Без страха. Только с болью. Глубокой, острой, когтями дерущей не плоть, а душу.
Ардан не успевал за посохом. А без него он не сможет призвать ни Звездную магию, ни разрушительную часть искусства Эан’Хане.
Ардан почти ничего не мог без Лей.
Но мог Ардан-охотник.
Как и учили лесные друзья.
Оценив обстановку, почуяв запахи и различив краски, он призвал на помощь уроки не только Эргара, но и Гуты, потому что если барс учил своего маленького друга, как охотиться и нападать из укрытия, молниеносно убивая жертву, то именно медведь наставлял о том, как сражаться с целыми стаями волков, семействами росомах и сразу с несколькими медведями.
Ард призвал их обоих.
Или это уже был не Ард, а Ардан-охотник?
В любом случае, на миг звуки выстрелов стихли, оказавшись не в силах заглушить могучий, медвежий рев.
Борис удерживал Щит, постоянно подпитывая малую-стационарную печать собственными лучами Лей. Может если бы у него имелось с собой хотя бы несколько накопителей, то все бы обошлось. Во всяком случае — для него, его жены и единственных в этом мире друзей.
Арда и Тесс.
Может если бы он крикнул Елене, чтобы та подала Арду посох, то что-то бы и поменялось. Борис не спрашивал у своего друга, где тот научился так отменно сражаться, что продемонстрировал на дуэли с Иолаем Агровым. Потому что Ард и сам, почти полгода, не интересовался темой медальона и того, что произошло на складе. А еще потому, что Борис, все же, лорд и должен вести себя подобающе. Не стоит лезть в дела своего друга, если тот сам не выказывает ни малейшего приглашения. Это не вежливо и не достойно.
Но Борис молчал.
Потому что не был уверен, что если хоть что-то скажет, то сможет удерживать концентрацию над печатью и своей Лей. Одно дело на площадках Большого защищаться от учебных заклинаний и волшебных, глиняных пуль, способных разве что синяки оставить, и совсем другое — настоящие военные винтовки.
Откуда они вообще здесь взялись⁈ В самом сердце мирной столицы!
Борис чувствовал, что Елена пыталась при помощи модифицированной печати Камнепада обрушить стены домов, но у неё ничего не получалось и печать, то и дело, ломалась, попутно забирая один луч за другим.
Но если Елена пыталась колдовать, значит с ней все в порядке.
Тело Бориса среагировало быстрее разума. Он оттолкнул Тесс от края щита еще до того, как сообразил что именно делает. Сказались тренировки в Большом и частные уроки, которые он покупал у предоставлявших подобные услуги отставных боксеров Рынка Заклинаний.
Борис, все же, не сдержался и выкрикнул:
— В укрытие! — на случай, если Тесс снова попробует втащить своего жениха под щит.
Проклятье… Прямо на глазах Бориса одна из пуль насквозь, вырывая кусок мяса, пробила правое плечо его друга. Тот оказался по другую сторону щита. Явно пребывая в шоке и растерянности.
С кем бы он не занимался военной магией и как бы глубоко не погряз в дела Петра Огланова, его близкий, единственный друг все еще — просто Ард Эгобар. Бывший ковбой и книжный заучка. Он не видел всего того, к чему с детства привыкли такие дети, как Борис и Тесс.
Он хотел выкрикнуть что-то еще. Привести друга в чувства. Чтобы тот забыл о страхе, боли и полз под щит.
Может быть, если Ард доберется до посоха, то у них появится шанс и…
И Борис едва было не потерял концертацию над печатью и не сломал её так же, как ломала за спиной свои заклинания Елена.
Громоподобный рык, одновременно похожий на рев разбуженного медведя и крик Каргаамского льва, которого Борис видел в зоопарке, заглушил канонаду.
Борис не помнил лекции профессора Листова по Общей Теории Звездной Магии, в которой тот рассуждал о первозданном цвете Лей. Но, видимо то, что Борис в данный момент видел перед собой, ею и являлось.
Рык, исходивший изо рта… нет, из пасти его друга, буквально резонировал с белесой дымкой, струящейся из пор Арда. Буквально на глазах Бориса его друг начал раздуваться в мышцах, из-за чего заскрипел его костюм, чудом не расползшийся по швам.
Если прежде волосы Эгобара лишь только отдаленно напоминали шерсть, то теперь, заструившись не хуже колосьев пшеницы на ветру, удлиняясь и уплотняясь, они действительно стали напоминать именно её — длинную, косматую гриву.
Кожа Арда посерела, походя на камень. Клыки во рту вытянулись настолько, что ими без труда можно было бы перекусить шею взрослого человека.
Но самые удивительные метоморфозы произошли с руками. Ладони Арда разбухли и, разом, покрылись плотной, пятнистой белой шерстью, а ногти обернулись пятисантиметровыми когтями.
Ард взревел еще раз и, резонируя с рыком, белесый туман, струящийся из-под одежды волшебника, на мгновения обернулся призрачными очертаниями. Некоей химеры, походящей одновременно и на медведя, и на снежного барса.
Несколько пуль, просвистев над улицей, попытались ужалить свою цель, но Ард с невероятной для человека скоростью отмахнулся от них, как от назойливых мух. Через порванный рукав костюма теперь проглядывалась окровавленная шерсть.
Человеку должно было раздробить кости рук и пробить грудину, но Арда лишь оцарапало.
Человеку…
Вечные Ангелы!
Ард же не совсем человек!
Что же, возможно Борис не на страницах учебников по истории, а воочию увидит причину, по которой Империи потребовалось отправить в горы Алькады три полностью укрепленных армии, несколько десятков артиллерийских батальонов и почти две сотни оперативников второй канцелярии — и все это, чтобы истребить всего пятидесяти тысячное племя горных охотников.
Ард, на добрых пять сантиметров увеличившийся в размерах, опустился к земле и… буквально оторвал когтями от земли собственную тень. Он поднял её к своим посеревшим губам и сильно подул.
Борис понятия не имел, что происходит, но с ладони его друга сорвалась черная дымка. Раскрываясь крыльями какой-нибудь аномалии или покровами невероятного заклинания, она мигом окутала улицу непроглядной тьмой. Та прилипала к стенам, просачивалась сквозь разбитые окна и покореженные двери и прижималась к телам убитых горожан.
Борис не опускал щит. Но Лей больше не покидала его звезды. Выстрелы, еще прежде направленные в их сторону, теперь сосредоточились только на одном.
На его друге. На том, кого другие увидели бы в образе монстра. Полузверя-получеловека. Кто-то другой, но только не Борис.
Его друг был жив и теперь он будет сражаться с ублюдками не один (если сражением можно было назвать модифицированный щит, который Борис удерживал), а бок о бок с товарищем.
Лучшего развития событий в сложившейся пагубной ситуации и желать нельзя.
— Елена! — выкрикнул он, пользуясь свободной секундой. — Найди, пожалуйста, посох Арди!
И вновь сосредоточил все внимание на том, что происходило во тьме, пожравшей не только жуткую картину происходящего, но и все звуки.
Вот, в очередной вспышке выстрела, Борис различил очертания Арда. Тот, припадая на четыре конечности, совсем как зверь, бежал… по стене. Его когти буквально вспарывали кирпич и цемент, оставляя за собой зависшую во тьме каменную крошку.
Огненные всполохи выхватывали из мглы отдельные картины происходящего, и Борис не мог отвести от них взгляда.
Он увидел, как нападающий выставил перед собой винтовку, пытаясь защититься от взмаха когтистой лапы, но все, чего добился — растерянного выражения на лице, когда взмах обеих когтистых лап отсек ему руки, а затем удар ноги в разорванной туфле, пронзенной когтями, буквально оторвал таз от позвоночника, отбросив и сложив пополам податливую человеческую плоть.
Следующая вспышка отобразила уже отброшенного назад Арда, в грудь которому впилось несколько пуль. Они явно смогли причинить какой-то ущерб полукровке-матабар, но недостаточно, чтобы пробить кости и остановить натиск.