И он чувствовал запах страха. Запах страха исходящий отовсюду. Из всех странных отверстий каменных скал, внутри которых он слышал биение сердец сотен других двуногих. Они боялись его. Боялись Алькадского охотника.
Только еще двое странных двуногих, кроме рыжеволосой, не испытывали страх. Те двое, с палками, что стояли у реки. Нет, они тоже боялись. Но не его, а… за него?
Но маленькая, рыжеволосая двуногая не испытывала страха и вовсе.
Почему… почему он не мог её порвать. Ведь это так легко. Эргар показывал как. Эргар учил его, как рвать двуногих. Это ведь даже проще, чем поймать самую больную добычу.
Но почему тогда она не боялась его рыков…
Почему он не мог пошевелиться…
Она подняла ладонь и коснулась его морды. Он вдохнул аромат. Аромат весенних цветов, распускавшихся у реки. Аромат черники, спрятанной в что-то ему одновременно знакомое и незнакомое. А еще… он почувствовал свой собственный запах.
Да.
Все верно.
Это была его двуногая. Часть его стаи.
Он скучал по ней.
И переживал за неё.
Ардан-охотник потерся шерстью о её ладонь. Если он не ошибся и это действительно его двуногая, то ему станет спокойнее. Он перестанет чувствовать себя в опасности. Ведь она рядом.
Так и произошло.
Чувство страха ушло, а вместе с ним и необходимость скалить клыки и когти.
Двуногая открыла рот и издала какие-то звуки. Ардан-охотник не знал языка двуногих, а двуногая не знала языка охотников.
Но попытался сказать ей, что не понимает, но этим вызвал лишь очередную волну страха окружающих.
Что же ему делать…
Взгляд Ардана-охотника скосился в сторону одной из странных лап двуногой. Та припадала на неё. Совсем как сестры Шали — лесные рыси, когда попадали в капканы двуногих.
Ардан-охотник взревел и развернулся к останкам двуногих. Они причинили вред его стае, а значит он отпустил их Спящим Духам слишком быстро.
Что же, он исправит свой промах.
Так, как учил Гута.
Он в клочья порвет их тела, чтобы даже падальщики не осмелились к ним прикоснуться, а ушедшие прежде к Спящим Духам предки этих двуногих не узнают свое потомство.
А затем, как учил Эргар, по запаху он найдет логово и потомство каждого из тех, кто ранил его стаю. И он сожрет их. Всех до одного. До тех пор, пока на охотничьих тропах не останется ни памяти, не запаха глупой добычи.
Так его научили лесные друзья.
Но перед этим он разберется с еще одним запахом.
С опасным запахом. Он знал его. Помнил.
Сюда приближался другой охотник, который вместо когтей и клыков владел тем, чем владела волчица Атта’нха. Хоть его сила и пахла иначе. Сильно иначе.
И все же…
Борис, уже было с облегчением выдохнувший при виде того, как успокоился зверь и как к тому начали постепенно возвращаться человеческие очертания, вновь напрягся.
В какой-то момент матабар увидел лодыжку Тесс, гладившей его то ли по лицу, то ли по кошачьей морде, и снова взревел. А затем, как медведь, принялся передними лапами рвать в клочья и без того обезображенные останки стрелков, попутно старательно принюхиваясь к ним.
— Все в порядке, Арди, — раз за разом говорила Тесс. — Все в порядке. Мы все целы… пойдем домой, Арди-волшебник, пойдем…
А зверь лишь коротко рычал, совсем как хищник, раздраженный тем, что не может понять, чего от него хотят.
И тут же замер. Обошел с другой стороны Тесс, закрыв девушку своим телом и чуть прижался корпусом к земле.
На Ньювском проспекте уже звенела знакомая сирена, но перед входом в тупиковую улицу остановились вовсе не стражи и не пожарные, а… несколько стареньких, черных « Деркс’ов». Любой, кто достаточно пожил в столице, с легкостью опознает в таких автомобилях транспорт второй канцелярии.
Из них вышло несколько обладателей черной одежды и черных, кожаных курток — Плащи носили те летом вместо, непосредственно, плащей.
У нескольких из них в руках покоились странного вида сабли и слишком большого калибра револьверы, а изо рта вырывались облачка темного пара.
Проклятье…
Слухи не врали.
Во второй канцелярии действительно служило несколько мутантов!
Еще трое держали в руках посохи из сплава Эрталайн, а один…
Борис вздрогнул.
Он слышал об этом маге. Имя не помнил. Только фамилию — Мшистый. И тот факт, что у одного из самых опытных и, в целом, одного из лучших военных магов Империи отсутствовала левая рука, которую Мшистый потерял в Мертвых Землях на границе с Энарио.
С таким человеком Борису не получится так просто договориться. Но если он ничего не сделает, то Арда точно…
— Вы сами успокоитесь, капрал, или мне помочь? — прерывая мысли Бориса, немного «хрустящим» голосом, поинтересовался Мшистый. — Ну и делов вы тут наделали, конечно…
Он напрямую обращался к Арду. Неужели они знакомы? Ах, да, конечно знакомы. Все из-за прадеда Арда. Арора Эгобара.
Проклятье!
Дела еще хуже! Борису нужно…
Он так и не сделал шага вперед. Собирался заявить, что Ард Эгобар находится под протекцией его, как Лорда и если вторая канцелярия намеревается заключить его друга под стражу, то им придется иметь дело со всей Верхней Палатой Парламента.
Елена не дала этого сделать.
Она схватила мужа за локоть и тихо произнесла:
— Ард не работает на Огланова, дорогой.
— Что? — спросил было Борис и тут же в его памяти всплыло короткое:
« Капрал».
Вот оно что…
Что же, это много объясняло.
Хотя нет — это, пожалуй, объясняло все.
Ард, видимо сотрудничающий с Плащами, утробно зарычал и оскалился.
— Вот уж не думал, что это заклинание когда-нибудь снова будет использовано для дела, — покачал головой Мшистый. — Госпожа Орман, отойдите, пожалуйста от жениха.
Тесс послушно сделала шаг назад и это поставило точку в размышлениях и сомнениях Бориса. Если бы такой человек, как Тесс не знала, что Плащи не причинят вреда её возлюбленному, то точно не выполнила бы приказа. Скорее совсем наоборот.
Мшистый же, не обращая внимания на десятки тел, как стрелков так и горожан, попросту ударил посохом о землю. Он успел за мгновение до того, как зверь прыгнул в его сторону.
Вспыхнула желтая печать под ногами мага и, в то же мгновение, из земли выстрелили красные лозы. Они опутали тело матабара и впились в плоть острыми шипами.
Ард взвыл, Тесс вздрогнула, но уже меньше, чем через удар сердца, стало понятно, что именно происходит. Шипы на лозах начали мерцать той же дымкой, что струилась из тела Арда. Они буквально… высасывали Лей из тела. А вместе с Лей на землю опадала шерсть. Волосы стали мягче. Тело сдувалось, как проткнутый шарик с водой. Кожа розовела и постепенно втягивались когти и клыки.
Вскоре на земле, прикрытый сорванным с плеч плащом Мшистого, лежал Ард. Весь изрезанный, с несколькими сквозными пулевыми ранениями и тяжело дышащий.
Над ним уже воздвигали поддерживающие целительные печати, но без лечебницы здесь дело явно не обойдется.
— Все будет в порядке, госпожа Орман, — Мшистый подошел к Тесс. — Но вам придется проехать с нами.
— Да… конечно, — кивнула рыжеволосая певица.
Мшистый же, повернувшись к Борису, встретился с ним взглядом и коротко добавил:
— И вам тоже, ваше сиятельство… а еще посох капрала не забудьте, пожалуйста.
Открывая глаза, Арди прекрасно помнил, что именно произошло. Прекрасно помнил и не очень хорошо себя ощущал. Не только физически, учитывая что буквально все тело стонало из-за ломоты в костях и едва ли не одеревеневших мышц, а скорее эмоционально.
Он помнил ощущение силы в своих руках-лапах. Помнил вкус крови на губах и языке. Помнил, как легко, доставляя воистину звериное удовольствие, когти вспарывали податливую плоть.
Все было совсем не так, как с Лорловой. Арди не был сторонним наблюдателем. Нет, он оставался самим собой. Только тем собой, который не прожил почти семь лет среди людей, подавляя инстинкты культурой, обычаями и разумом. Совсем нет. Все, что осталось от Арди — это инстинкты охотника; абсолютно звериный принцип жизни, который не применим даже к обществу матабар, не то, что людскому.
Все произошло так же, как и при драке с орком, только с той разницей, что на этот раз Ард еще глубже нырнул в омут звериной сущности, живущей где-то глубоко внутри его сознания.
— Спящие Духи…
— Уже не совсем спящие, — прозвучал знакомый голос.
Прокуренный до скрипящей хрипоты, уже давно усталый настолько, что потерял всякую надежду на отдых, а еще предельно предметный, не терпящий никаких пространных размышлений и переживаний.
На стуле около простенькой больничной койки, расположился доктор эндокринологии Назар Гларкин. Все в таких же грязных очках, с прежними, никуда не пропавшими темными кругами под глазами и бессменной металлической флягой в руках, из горлышка которой тянулся узнаваемый запах алкоголя.
Арди уже встречал этого врача. Аккурат после того, как рискнул использовать самого себя в качестве наживки, чтобы выудить чуть больше информации о Пауках.
— Значит будем часто встречаться, — вздохнул Назар и, отставив флягу на столик, снял очки и принялся чистить их краем своей накидки.
Учитывая, что та пыталась неловко скрыть среди бесконечных следов отбеливания такое же безграничное число пятен, то становилось непонятно — чистит ли ткань стекло или лишь сильнее пачкает.
— Простите… что?
Ардан попытался приподняться на подушках, но застонал от боли в груди и опустился обратно на покрывала. Такое ощущение, что он несколько часов боролся против подросших медвежат.
В памяти Арди всплыло несколько огненных вспышек, следом за которым последовал хруст его костей и стон напряженных мышц.
Нет, все же, пожалуй, чем ловить телом пули лучше было бы действительно подраться с медведями. Порезы от когтей и дырки от клыков, во всяком случае, заживают куда быстрее пулевых ранений.