– Ну, Катя… Это будет интересно. Тогда пари? – Он всем корпусом развернулся к девушке и протянул руку.
– Тогда пари, – согласно кивнула она.
Защелкали фотоаппараты, снова посыпались бесконечные вопросы:
– Соперники или любовники?
– Спор на деньги?
– А свадьба будет?
Куратор тут же подкатилась к ребятам и раскинула руки в стороны, как огромная мама-птица, защищающая птенцов.
– Ну что вы в самом деле, это не для прессы, не для прессы! – Она закивала головой, как гусыня. – Олечка, Никита, что вы стоите в стороне? Берите инвентарь. – Повернулась к Пете и Кате: – Где кубок? Кошкина! Хоть вазу какую-нибудь хрустальную для картинности принесла бы!
– Нет, постойте. – Катя цепко ухватилась за руку Пети, отчего ладошку пронзили мелкие приятные иголочки. – «Разбейте» наш спор.
– Ты бы подумала хорошо, – спокойно заметил Петя, будто на них не смотрели во все глаза и не пытались урвать какую-нибудь сенсацию. – Не справишься же. Проиграешь.
– Спорим?
– Окей. На желание.
– Идет! – не задумываясь согласилась она, но тут же возразила: – Стоп, нет! Желание – это слишком просто. Ты и без этого можешь позволить все что угодно и с легкостью отделаешься в случае проигрыша. А вот как насчет чего-то серьезного?
Все умолкли и навострили уши, грузная куратор откатилась в сторонку, Оля Орлова хотела что-то сказать, но Никита опять ее остановил:
– Постой, дослушаем, – шепотом сказал он и с любопытством уставился на Катю.
Та откашлялась и громко заявила:
– Через два месяца юниорские соревнования города. За этот срок я с нуля научусь играть и попаду на них.
– Ну, просто попасть может любой. Хоть за заслуги, хоть за деньги, хоть по большой дружбе с тренером, – не стерпела все же Оля. – Тоже мне пари. Достаточно упросить Леонида Борисовича взять в команду. – Она осеклась. – Я так не делала, если что! Я сама!
– Верим, Оля, – мягким бархатным голосом успокоил ее Петя. – Я как-то понаблюдал за твоей игрой. У тебя природный дар подавать не берущиеся мячи со второго раза[3].
– Правда? – кокетливо завела за ухо прядь волос Орлова. – А я хотела бы…
– Тогда я не только научусь играть и попаду на соревнования, но и займу там первое место! – перетягивая на себя внимание, как одеяло, оборвала ее на полуслове Катя.
– Ну, это даже для статьи сказочки, – фыркнула одна из журналисток.
Петя усмехнулся. Казалось, он совсем не боялся проиграть и полностью был уверен в своей победе.
– Допустим. И что тогда я обязан буду сделать в случае проигрыша?
Катя на секунду задумалась, и ее лицо исказила ехидная гримаса.
– Ты больше никогда не будешь играть в теннис.
На секунду в зале повисла тишина.
– Что! – разом воскликнули все присутствующие.
Все, кроме Пети.
– Идет, – недолго думая, согласился он и легонько сжал Катину руку. – Тогда ты в таком случае… Хм… Не могу ничего придумать кроме как желания.
– Да заканчивайте уже поскорее с этим балаганом, – взмолилась куратор, глядя на часы. – Детский сад тут устроили!
– Ладно, только ничего противозаконного! – нехотя согласилась Катя и оглядела присутствующих. – Да «разбейте» уже наш спор хоть кто-нибудь.
– Сумасшедший дом, – заявила Оля, сложив руки на груди. – Вообще-то нас с Никитой тоже фотографировать должны, интервью брать. – Она обиженно надула губы. – Мы как бы не последние люди… А все внимание какой-то ерунде.
Внезапно Никита, молчавший и внимательно наблюдающий за всем, что происходило в спортзале, вышел вперед и стукнул ладонью по рукопожатию.
– Свидетель, – коротко бросил он, посмотрел на Катю и еле слышно шепнул: – Удачи. И обращайся.
Катя удивленно взглянула на него, отпустила Петину руку и вытерла вспотевшую ладошку о платье.
– Фотографируйте уже их, и закругляемся, – на выдохе, устало скомандовала куратор. – Ну, Кошкина…
Катя уже не слышала, что она говорила вслед. Она неслась прочь из зала, не переставая думать о том, что ввязалась в какую-то странную авантюру. Погорячилась или же настолько уверена в своих силах? Может, стоит вернуться и признать поражение заранее?
– Ни за что! – крикнула она в темноту коридора спорткомплекса. – Держись, Аверин.
Глава 4О предложении
Яна оборвала сообщениями телефон, пока ждала Катю за кулисами, а когда они встретились, вытаращила от удивления свои ясные голубые глаза: Кошкина была белая как мел. Все свое упрямство и храбрость она растеряла по пути в актовый зал.
– Янка, кажется, я вляпалась.
По растерянному виду Кати было понятно: случилось нечто из ряда вон выходящее. Никогда до этого Яна не видела ее такой. Подруга бывала разной: в плохом настроении, в хорошем, бойкая и вялая, упрямая и уступчивая. Но сейчас на ней будто не было лица, прочитать эмоции было сложно.
Ясно было только одно: это нечто точно не связано с учебой. Это же Кошкина!
Услышав короткую версию рассказа о споре, Яна открыла рот от изумления.
– Что-что ты сказала? Вы остались вдвоем наедине? С самым обсуждаемым парнем в городе?
– Ты слышишь меня вообще? Я тебе говорю, что должна научиться играть в теннис за два месяца. И выиграть на соревнованиях, – промямлила Катя, переминаясь с ноги на ногу и похрустывая пальцами рук.
– О чем ты думала, Кать!
– Да не знаю! В тот момент мне казалось, что я просто обязана заткнуть за пояс этого новенького. Любым способом.
– Заткнула? Молодец. Ну даешь! Ты здорова? – Яна коснулась прохладной ладошкой лба подруги.
Прикрыв глаза, Катя медленно осела на стоящий у окна стул.
– Не знаю, просто этот Петя… Он вынудил меня так поступить, понимаешь?
– То есть в том, что ты переоцениваешь свои силы, виноват он? – усмехнулась подруга. – Сама себя слышишь? Ты предложила спор!
– Он спровоцировал, – не унималась Катя. – Все вокруг считают его королем, превозносят его заслуги.
– Так, может, небезосновательно. Не думала об этом?
«А дед тоже об этом говорил», – поддержал Чижикову внутренний голос.
– Да, Петя из богатой семьи, но я не думаю, что его родители могут проплатить буквально все спортивные соревнования страны, – продолжила Яна. – А даже если и могут, то игры за рубежом точно нет.
– Я не поняла: ты моя подруга или его? – нахохлилась, как цыпленок, Катя и отвернулась. – Нет чтоб поддержала…
Яна подошла и приобняла ее за плечи.
– Я буду на твоей стороне что бы ни случилось. Просто…
Катя резко повернула голову и прищурилась.
– …в любом случае на твоей. Попробуй тебе возрази – по шапке получишь! – рассмеялась Яна, а следом за ней и Катя. – В любом случае я думаю, что ты справишься. Ты же Катя Кошкина, тебе все по силам!
– Надеюсь…
На пляж после этого безумно долгого дня они все же попали. Хотя Катя и порывалась поехать домой, растеряв все настроение после своей бездумной выходки, щенячьи глаза Яны, которая надеялась встретить на море Артема, а если и не его, то какого-нибудь другого принца на белом коне, заставили согласиться ехать с одногруппниками.
Катя предупредила деда, что вернется поздно, и все кучей отправились на трамвайную остановку. Платформа была до отказа забита студентами. Приложение с такси показывало большую загруженность, а ценник был таким, что за эту стоимость бедный студент мог бы устроить праздник живота и накормить ближнего своего. Некоторые предпочитали не ждать транспорт и пешком, распевая песни, направлялись к морю.
Вечерний трамвай вынырнул из-за угла и теперь тащился со скоростью черепахи. Подобрав толпу галдящих студентов, он медленно, покачиваясь, поплелся в сторону набережной.
…Темноту разрезал свет редких фонарей у тротуара, луны, прожекторов проходящих рядом судов и экранов мобильных телефонов. И в нем куча танцующих людей напоминала какое-то нашествие то ли насекомых, то ли выживших после кораблекрушения. А что? Недаром же жизнь первокурсников сравнивали с плаванием в лодке без весел.
Для полного антуража не хватало лишь огромного костра с яркими языками пламени, но разжечь его пока ни у кого не хватало смелости: иногда на пляжи заглядывали патрули полиции. Но это пока что.
Глядя на этот праздник жизни, Кате невольно пришла в голову мысль, что быть студентом не так уж и плохо. Ей безумно нравилось ежедневное веселье, особенно в общежитии, где жила Яна. Катя частенько бывала у нее в гостях. После окончания первого курса она даже хотела уговорить маму отпустить ее жить туда, ведь как иногородней ей полагается койко-место. А сколько времени они бы проводили вместе с Яной, если бы жили в одной комнате, сколько бы сериалов пересмотрели и наконец наговорились бы вдоволь! Но, как частенько говорила выражениями своей набожной бабули Яна: «бы» – от лукавого. Катя знала, что мама ни за какие коврижки не согласится, да и к деду за это время привыкла. Еще обидится, что единственная внучка променяла его на студенческую казарму.
«Да, быть студентом хорошо. Только учеба мешает».
– Эй, Кать! – помахала рукой Полина, которая с самого начала праздника находилась в объятиях теннисиста Вадима, а теперь почему-то была одна. – Правда, что ли, что ты с новеньким встречаться начала?
– Недостаток информации рождает неверные слухи, – вздохнула Катя и приблизилась к ней. – Нет, конечно! А откуда такие сведения?
Вместо ответа Полина достала из кармана телефон, полистала ленту соцсети и показала фото из спортзала, где она и Петя держатся за руки. Катя закатила глаза: ну конечно, именно такую фотографию нужно было выложить, чтобы собрать побольше комментариев. И когда только успели эти журналисты? Яна прищурилась, разглядывая снимок повнимательнее, а Катя фыркнула и сложила руки на груди.
– Лучше бы почта так быстро работала, как эти распространители фейков.
– Значит, он свободен? – уточнила Полина.
– Наверное, я за его личной жизнью не слежу, – пожала плечами Катя и тут же покосилась на одногруппницу: – Чего спрашиваешь? А Вадим?