Голый гранит, иссеченный ветром и морем, бесчисленные трещины и разломы, где находят приют мириады крикливых птиц. Каменистый берег постепенно погружается в воду, выступая кое-где над поверхностью в виде банок[63] и рифов[64], уходящих далеко в море. На время отлива камни обнажаются. Узкие протоки между ними несудоходны и доступны только для плоскодонок. Повсюду песчаные и каменистые отмели с кустиками морской травы и осколками раковин, разбитых волнами о камни. В скалах можно обнаружить массу глубоких пещер, внутри которых сухо и темно, входное отверстие довольно узкое, и внутрь не задувают ветры, не попадают брызги прибоя, даже в осеннее ненастье. Дорогу к ним преграждают крутые откосы и каменистые осыпи, которые грозят обвалами при каждой мощной волне.
Глубокие вертикальные разломы в скалах образуют лощины, которые ведут прямо к плато в центральной части острова, но попасть туда можно, только перебравшись через отроги скал высотой до девятисот метров и пройдя пешком не меньше пятнадцати миль. В целом, с западной оконечности остров выглядит еще более диким и пустынным, чем со стороны бухты Эльгор.
Несмотря на то, что острова Магелланова архипелага укрывают западную часть острова от северных шквалов, морские волны буйствуют на западе с той же силой, что на востоке, и маяк у выхода в Тихий океан был бы нужен не меньше, чем тот, который указывает путь в Атлантику. Возможно, чилийское правительство, по примеру аргентинского, планировало в скором времени позаботиться о моряках, направляющихся в пролив Ле-Мер от мыса Горн.
Во всяком случае, если бы зажглось сразу два маяка, у банды грабителей, которые промышляли у мыса Сан-Бартоломео, значительно сократились бы доходы.
Разбойники обосновались в тех местах еще несколько лет назад: в глубине скал нашлась для них пещера, чтобы укрыться от непогоды; людских глаз бояться не приходилось: корабли на остров Штатов никогда не заходили.
Банда насчитывала двенадцать человек, все — выходцы из Южной Америки. Главаря звали Контре, помощника — Карканте.
Кроме пятерых то ли аргентинцев, то ли чилийцев, в это разноплеменное сборище входило несколько островитян с архипелага, завербованных самим Конгре, которые знали места, потому что по хорошей погоде ходили сюда на рыбный промысел.
О Карканте было известно, что он — чилиец, и больше ничего: ни где родился, ни кто родители. Невысокого роста, лет тридцати пяти — сорока, худощавого телосложения, но очень сильный — сплошные жилы и мускулы, он прослыл скрытным и лживым, всегда готовым ограбить или даже убить кого угодно.
Прошлое главаря скрывалось под покровом абсолютной тайны.
Действительно ли его звали Конгре, откуда он родом — сам главарь никогда не обмолвился об этом ни единым словом. Правда, в Магеллании и на Огненной Земле это имя носили многие из местных жителей. Известно, что однажды к капитану Дюмон-Дюрвилю[65], который вел «Астролябию» и «Зеле» через Магелланов пролив, во время стоянки в заливе Пекета приходил на борт один патагонец с таким же именем. Но маловероятно, чтобы наш бандит происходил из местных жителей. Ничто в его физиономии не указывало на патагонца, у тех лицо сужается кверху и расширяется книзу, лоб узкий и покатый, удлиненные глаза и приплюснутый нос, и ростом они высокие. К тому же в выражении лица Конгре не хватало кротости и доброты, которые отличают местные народности.
Конгре, по натуре очень вспыльчивый и энергичный, имел резкие и грубые черты лица, почти не смягченные окладистой бородой, в которой блестело уже много седых волос, хотя ему едва исполнилось сорок. Это был отъявленный бандит, страшный человек, на совести которого лежало столько преступлений, что везде, кроме заброшенного и пустынного острова, ему грозила тюрьма.
Но как же сумели выжить здесь эти люди в течение нескольких лет? На этот вопрос мы сейчас постараемся вкратце ответить.
Когда Конгре с Карканте, совершившим преступления, за которые полагается виселица, удалось удрать из Пунта-Аренаса[66], главного порта в Магеллании, они укрылись на Огненной Земле, где их никто не мог найти. Прожив там некоторое время, от местных жителей они узнали, что в море, вблизи острова Штатов, корабли часто терпят крушения — Маяк на Краю Света еще не освещал тогда морякам путь. Сделав вывод, что побережье сплошь усеяно остатками погибших судов, Конгре и его сообщник решили сколотить банду и заняться грабежом на том берегу, обчищая обломки, выброшенные прибоем. В банду вошли несколько таких же мерзавцев, к которым присоединились еще с десяток отпетых туземцев. Все они отправились через пролив Ле-Мер на обычной лодке, но, несмотря на моряцкий опыт главаря и Карканте, которые избороздили в свое время весь Тихий океан, суденышко разбилось: налетевший порыв ветра понес их на восток, а там водоворотом лодчонку закрутило и, не дав войти в спокойные воды залива Парри, выбросило на скалы у мыса Колнетт. Уже пешком вдоль берега они добрались до бухты Эльгор, где обнаружили все, что надеялись найти: обломки давних и недавних кораблекрушений усеивали все вокруг: тюки и чемоданы, ящики с провизией, которой можно прокормиться целый год, пистолеты и ружья, нуждавшиеся лишь в легкой починке, заряды, прекрасно сохранившиеся в металлических коробках, и бесценные слитки золота и серебра, очевидно, с богатых торговых судов, шедших из Австралии, а еще — мебель, куски обшивки с кораблей, какие-то доски и еще много всяких деревянных обломков. Кое-где — останки скелетов, но ни одной живой души, никому, видно, не удавалось спастись после несчастья в море. И неудивительно: всякому мореходу известно: остров Штатов тем и страшен, что если корабль налетит на его подводные скалы, то экипажу до берега не добраться.
Бандиты решили разбить лагерь не в глубине бухты, а у самого входа, поскольку для реализации их планов требовалось наблюдать за морем. Случай помог обнаружить пещеру, вход в которую скрывался за кучами высохших ламинарий[67] и еще каких-то водорослей. Внутри она оказалась довольно просторной, всем хватило места. Благодаря тому, что грот выходил на противоположную от моря сторону, бриз не задувал внутрь. Новые обитатели перенесли в укрытие все, что нашли среди корабельных обломков: одежду, одеяла, а также банки с мясными консервами, коробки с галетами, бутылки с водкой и вином. В другой пещере, по соседству, сложили самую ценную добычу: золото, серебро, ювелирные украшения, найденные на песке. Если однажды удастся заманить какое-нибудь судно в бухту и захватить его, то Конгре со своей бандой все награбленное погрузят на борт, прежде чем снова отправятся пировать в Тихий океан.
Но пока подходящего случая, чтобы уйти с острова Штатов, еще не представилось. За прошедшие два года разбойники разбогатели за счет потерпевших, и добра все прибывало. Случилось несколько новых кораблекрушений, и грабители хорошо поживились. Более того, по примеру береговых пиратов Старого и Нового Света некоторые кораблекрушения они сами же и спровоцировали. По ночам, когда восточные шквалы бушевали вовсю, на берегу разжигались костры, которые указывали кораблю дорогу не в бухту, а на рифы; тех из пострадавших, кому случайно удавалось добраться до берега, тотчас убивали.
Такой разбой шел на острове, считавшемся необитаемым.
При этом бандиты сидели в своей пещере у моря, как в тюрьме. Заманить судно на подводные камни у Конгре получалось, но заставить моряков войти в бухту Эльгор и захватить их корабль не удавалось. Никто не отваживался по своей воле бросить якорь у острова Штатов: капитаны о гавани просто не знали. К тому же трудно было надеяться, что экипаж без борьбы сдастся горстке бандитов.
Шло время, сокровищница уже не вмещала все драгоценные находки. Легко представить себе, как не терпелось Конгре и его команде выбраться с добычей на волю, как бесила их вынужденная задержка. Все разговоры шли только об этом.
— Застрять на острове, как какие-нибудь несчастные жертвы кораблекрушения, когда у нас богатства на сто тысяч пиастров[68].
— Да уж, во что бы то ни стало надо уходить, — поддакивал Конгре.
— Когда и как? — возражал Карканте.
Вопрос оставался обычно без ответа.
— Съестные припасы в конце концов съедим, какое-то время сможем прокормиться рыбой, охота — не очень надежное занятие. Но каково здесь зимой!
— Упаси, Господи! Как подумаешь, какие снова предстоят холода и бури!..
Что ответишь? Конгре вообще не отличался красноречием, он в основном молча слушал. Но от собственного бессилия кровь в нем просто закипала от бешенства.
Что делать? Корабли в бухту не заходят, якорь не бросают, а пока они в море — не нападешь. Хоть бы лодка какая подошла к острову, Конгре сумел бы захватить ее, а затем — прямым ходом к Магелланову проливу, а оттуда, при случае, можно добраться до Буэнос-Айреса или до Вальпараисо[69]. Карканте или кто-нибудь из чилийцев вполне справились бы с заданием. С такими деньгами легко приобрести отличный корабль, тонн на сто пятьдесят — двести. Там же, в порту, можно взять на борт несколько матросов, привести судно в бухту Эльгор, а здесь разделаться быстренько с экипажем, погрузить добытое добро и отправиться на Соломоновы острова[70] или к Новым Гебридам[71].
Так обстояли дела на острове, когда, года за полтора до начала нашей истории, положение вдруг коренным образом изменилось.
В начале октября 1858 года какой-то пароход под аргентинским флагом появился однажды у бухты Эльгор и стал разворачиваться, чтобы зайти в залив и бросить якорь. Конгре сразу определил, что корабль военный и что его компании с ним не справиться.