Первым подал голос дядя Арик. «Это не идеальный мир, а обычная благотворительность», – сказал он и попросил взять его на работу. «Назови как хочешь, – ответил Аким. – Мы не боги, мы можем построить идеальный мир только в ограниченном пространстве. Будешь замдиректора основного фонда?» Дядя Арик замялся и получил должность директора.
Основной фонд вскоре разросся до основного офиса, в котором находились все отделы, обслуживающие наши заведения.
Это и был «Феникс» – офис, фонды, общежития, приюты и прочее, созданное за первые два года. «Феникс? Банально», – сказал дядя Арик. «Не имеет значения, – ответил Аким. – Главное – суть».
Помимо того, что мы оба на равных управляли «Фениксом», брат продолжал давать бесплатные юридические консультации, а я продолжала принимать визиторов.
Другой идеальный мир строился намного труднее, чем мы предполагали, хотя и никогда не ожидали, что будет легко. Нам приходилось (и временами приходится до сих пор) противостоять, преодолевать, защищаться. На третьем году мы создали небольшую охранную фирму и, недолго думая, назвали ее «Феникс-1». Поначалу она занимала десятиметровую комнату в полуподвальном помещении. Там стояли три стола, за которыми сидели Байер – тогда только что изгнанный из полиции и сразу явившийся к нам, пожилой юрист и бывший десантник. Сейчас офис «Феникса-1» находится в центре города, недалеко от основного офиса, и занимает половину первого этажа. В основном там работают юристы, а также есть «силовой отдел» (как нарек его Байер). Эта небольшая армия сразу выступает вперед, когда надо встать на защиту «Феникса». И, надо сказать, еще ни разу она не проиграла бой.
– Аня! Аннушка! Проснись!
Я не проснулась, а очнулась. Голова была словно набита ватой и приклеена к подушке, веки налились свинцовой тяжестью. Я не могла пошевелиться.
– Аннушка!
Тамара трясла меня за плечо. В ее срывающемся голосе я расслышала ноту «си» – звук страха. Когда Тамара схватила меня за руку и стала стаскивать с дивана, мне наконец удалось открыть глаза. Я с трудом разлепила губы, однако не смогла произнести того, что собиралась: «Ты с ума сошла?» Слова застряли в пересохшем горле.
Все мое тело было будто наспех слеплено из ватных комков. С помощью Тамары я преодолела путь в несколько метров – до коридора, а потом до входной двери и лестничной площадки. Тут только я сумела сделать полноценный вдох. И сразу закашлялась. Тамара смотрела на меня со слезами на глазах и быстрыми короткими движениями гладила меня по волосам.
– Ты что, забыла вчера газ выключить? – выговорила я осипшим голосом.
– Я? – Тамара округлила глаза. – Что ты, солнышко. Я думала, это ты…
Я покачала головой. После ее ухода я не заходила на кухню. Посидев с полчаса в прострации на диване, я пошла в ванную, приняла душ, а потом легла спать.
– Сколько времени? – спросила я.
– Около девяти.
– Мне надо в «Феникс»…
– Тебе к врачу надо! Сколько ты газом дышала? Я только к двери подошла, сразу запах учуяла. Сердце чуть из груди не выскочило! Первая мысль: жива она там? Руки как затряслись – еле ключом в замок попала… Захожу – ужас! Газа – полная квартира! Не вздохнуть. Еще бы! На плите конфорка открыта на полную мощь, а огня нет! Давно говорила, надо эту старую плиту поменять… Есть же прекрасные плиты нового поколения, там газ сам отключается, если без огня!..
Тамаре в апреле исполнилось шестьдесят пять. Вроде бы рановато для провалов в памяти. Кто, кроме нее, мог в моей кухне включить газ?
Мы открыли настежь все окна, оставили открытой входную дверь и ушли в квартиру Тамары. Котик уже проснулся и сидел на кухне, взъерошенный, в желтой футболке, одетой наизнанку, ел йогурт из большой пиалы.
– Ану́ска! – выкрикнул он, увидев меня.
– Здравствуй, Котик.
Я подошла, чмокнула его в лоб, погладила по макушке. Он смущенно засмеялся, отвернувшись и опустив глаза в пол, и локтем легонько оттолкнул меня.
Тамара принесла мне свой халат. Я накинула его поверх пижамы, села на стул, подвернув под себя ногу.
– Кофейку моя ласточка хочет?
Я кивнула.
– Сейчас сварю быстренько. А пока поешь. Вот, йогурт, булочка…
Она подвинула ко мне поближе блюдо с плюшками, поставила передо мной маленькую кофейную чашку. «Мою» чашку. Среди Тамариной посуды было несколько предметов, купленных специально для меня и брата. Затем на столе появилась «моя» тарелка.
Руки Тамары еще дрожали от перенесенного стресса. Мне внезапно стало жаль ее. Я взяла ее за мягкое пухлое запястье.
– Ты знаешь, что ты мой источник света?
– Я? – растерянно переспросила она.
– Ты. Родители. Аким. Источник света и тепла для меня.
– Света! – выкрикнул Котик. – Света Иванова!
– Что-то вроде… – не могла не согласиться я.
Света Иванова – соцработник, приходящая заниматься с Котиком два раза в неделю. Приветливая милая женщина примерно моих лет. Он ее очень любил.
Тамара погладила меня по голове.
– Спасибо, золотинка моя…
Я вздохнула и выпустила ее руку. Без этих «золотинок» было бы, несомненно, лучше, но и так хорошо. В обществе Тамары и Котика я всегда чувствовала себя спокойно, почти как в семье.
– Ануска, Ануска, Ануска, – зачастил Котик, задрав двойной подбородок и лукаво глядя на меня.
Я улыбнулась. Он так шутит.
Снаружи уже разгорался новый солнечный день. В голубом небе медленно плыли рваные клочки белых облаков. Голуби ворковали на широком козырьке окна, периодически заглядывая через стекло в помещение.
Я подумала, что мне надо поторопиться, иначе дядя Арик снова уедет куда-нибудь по делам «Феникса» и я не увижусь с ним. А мне надо было обязательно обсудить с ним несколько важных моментов.
И все же странно, что Тамара включила газ. Зачем?
– Что она собиралась делать? Может, чайник поставить?
– У меня электрический. А курицу она в духовке готовила.
– Тогда я совсем ничего не понимаю.
Дядя Арик сердито хлопнул ладонью по столу.
– Что могло произойти, Анют? А?
– Да не знаю я.
Он встал и начал прохаживаться по кабинету, хмуря брови и время от времени качая головой.
Дядя Арик имел простительную склонность к хорошим вещам, а потому его кабинет (вдвое больше того, что делили мы с братом) был уставлен довольно дорогой мебелью. Массивный стол из красного дерева, винтажный шкаф-сервант, несколько мягких кресел. У стены должен был стоять диван за сто пятьдесят тысяч, но Аким вычеркнул его из списка, поданного дядей. Теперь на этом месте стоял диван за двенадцать, вполне удобный. На нем я сейчас и сидела.
Дядя остановился посреди кабинета, посмотрел на меня.
– Слушай, а что, если…
– Что?
– Ты же тогда головой ударилась…
– Ты считаешь, у меня могут быть провалы в памяти?
– Никогда ничего нельзя исключать. Это мой девиз.
– Я не лунатик.
– Ну, может, не лунатик…
Он подошел к окну, приоткрыл двумя пальцами жалюзи и посмотрел на улицу.
– Дядя Арик, со мной все в порядке. Я уже жалею, что рассказала тебе об этом незначительном инциденте.
– Незначительном?! – Дядя вернулся за свой стол, с размаху уселся в свое кресло. – Если б Тамара не явилась к тебе с утра пораньше, ты могла бы вовсе не проснуться!
– Давай вернемся к делу.
– Дела никакого нет. Надо поставить в комнаты для одиночек по второй койке, и все.
Дядя вечно пытался сэкономить на наших подопечных. Иногда открыто, иногда втихую. Деньги, уходящие со счетов «Феникса», были его непреходящей болью.
– Я не буду уплотнять жильцов.
– А какой выход, Анют? У нас одиннадцать новых заявлений, а мест в приюте не хватает! Новый только строится. Купить готовое здание сейчас нереально, нет свободных средств. Эти ковидные месяцы потрепали нас не меньше других! Только сейчас на счета начинают поступать почти те же суммы, что раньше! При этом с нашей стороны мы никого не ущемили ни на копейку! А происшествие в Невинске? Сколько мы там потеряли? Уйму денег! Уйму!
Я помолчала. Знает ли он, что в «Фениксе» пропадали деньги? Или Зоя Новикова все же ошиблась?
– Значит, возьмешь из резервного фонда и снимешь еще несколько квартир.
– Анюта, это неверное решение.
– Мы же договаривались: пока не достроен новый приют, будем снимать квартиры.
– В хорошие времена – без проблем. Но сейчас непростой период, ты же знаешь сама. Пойдем по пути оптимизации – и все останутся довольны! Вот смотри… – Он быстро разворошил стопку бумаг, лежащих на столе, взял один листок. – Петровских трое, а живут в двушке! И еще, к примеру… Черникины! Мать и ребенок детсадовского возраста. Четвертый месяц занимают шикарную тридцатиметровую однушку в центре! Почему бы им не потесниться?
– Мы зря тратим время.
– Прошу тебя, подумай. Ты совершаешь ошибку. Резервный фонд создавался исключительно для форс-мажорных обстоятельств. Нельзя же лезть в него без весомых причин!
– Я знаю, для чего мы с братом создали резервный фонд. Пожалуйста, просто сделай так, как я сказала.
– Черт знает что…
Дядя Арик – старший и единственный брат мамы. Недавно ему исполнилось шестьдесят восемь. Невысокий, крепко сбитый, с венчиком темных с проседью волос вокруг обширной блестящей лысины, балагур и шутник, он управлял нашим «Фениксом» железной рукой вот уже почти десять лет. Я доверяла ему. Когда-то он дарил мне книжки и рассказывал смешные истории. А когда умерла мама, он прижимал мою голову к своей груди и шептал что-то утешающее. Я не помню слов, но помню стук его сердца.
И вот сейчас я смотрела на дядю Арика, расстроенного моим решением, и думала о маленьком предательстве, которое уже совершила по отношению к нему, допустив мысль о том, что он может быть причастен к пропаже денег. Мало того, отсюда я собиралась поехать в «Феникс-1» и обсудить с Байером сложившуюся ситуацию. В моей большой сумке лежала папка с документами, добытыми Зоей Новиковой. И я даже не думала показать их дяде.