— Слабо. И не болтливы. Что похвально. Ну как тебе суп, Геральт?
— Угу…
— Выпьем?
— Угу…
— Геральт, — Три Галки отложил ложку и воспитанно рыгнул, — вернёмся ненадолго к нашему дорожному разговору. Я понял, что ты, ведьмак, путешествуешь с одного конца света на другой, а по пути, если попадётся какое-нибудь чудовище, убиваешь. И на это живёшь. В том и состоит ведьмачья профессия?
— Более-менее.
— А случается, что тебя специально куда-нибудь вызывают? Ну, скажем, по особому заказу. И ты едешь и выполняешь?
— Зависит от того, кто вызывает и зачем.
— И за сколько?
— Тоже верно, — ведьмак пожал плечами. — Всё дорожает, а жить надо, как говаривала одна моя знакомая колдунья.
— Довольно чёткий подход, я бы сказал, очень практичный. А ведь в основе лежит какая-то идея, а, Геральт? Конфликт сил Порядка с силами Хаоса, как говаривал один мой знакомый колдун. Полагаю, ты выполняешь некую миссию, защищаешь людей от Зла всегда и везде. Без разбора. Стоишь по чётко определённую сторону… частокола.
— Силы Порядка, силы Хаоса. Какие громкие слова, Борх. Тебе обязательно надо поставить меня по какую-то сторону частокола в конфликте, который, как считается, извечен, начался задолго до нас и продлится, когда нас уже не будет. На чьей стороне стоит кузнец, когда подковывает коней? Или наш трактирщик, который уже мчится сюда с чугуном баранины? Что, по-твоему, определяет границу между Хаосом и Порядком?
— Всё очень просто. — Три Галки посмотрел ему в глаза. — Хаос есть угроза, сторона агрессивная, Порядок же — сторона, которой угрожают, требуя защиты. Давай выпьем. И возьмёмся за агнца.
— Верно!
Блюдущие линию зерриканки устроили перерыв, который в ускоренном темпе заполнили пивом. Вэя, наклонившись к плечу подруги, снова что-то шепнула, касаясь косичкой столешницы. Тэя, та, что пониже, громко рассмеялась, весело прищурив татуированные веки.
— Да, — сказал Борх, обгладывая кость. — Продолжим беседу, если не возражаешь. Я понял, ты не стремишься встать на сторону какой-либо из Сил. Просто делаешь своё дело.
— Делаю.
— Но от конфликта между Хаосом и Порядком не убежишь. Ты — не кузнец, хоть и использовал такое сравнение. Я видел, как ты работаешь. Входишь в подземелье в руинах и выносишь оттуда усекновенного василиска. Есть, дорогуша, разница между подковыванием лошадей и уничтожением василисков. Ты сказал, что за соответствующую плату помчишься на край света и прикончишь чудовище, на которое тебе укажут. Предположим, свирепого дракона, опустошающего…
— Неудачный пример, — прервал Геральт. — Видишь ли, ты с самого начала напутал с Хаосом и Порядком. Драконов, которые, несомненно, представляют Хаос, я не убиваю.
— Как же так? — Три Галки облизнул пальцы. — Чего это вдруг? Ведь среди всех чудовищ дракон, пожалуй, самый вредный, самый жестокий и самый яростный. Самый что ни на есть отвратный гад. Нападает на людей, пышет огнём и похищает этих, как их, ну девиц, ежели такие найдутся. Мало, что ли, рассказов слышал? Не может быть, чтобы ты, ведьмак, не записал на свой счёт парочку драконов.
— Я не охочусь на драконов, — сухо сказал Геральт. — Вилохвостов, ослизгов, летюг. И на истинных драконов тоже — зелёных, чёрных, красных. Прими это к сведению, и всё тут.
— Ты меня удивил, — сказал Три Галки. — Ну ладно, принял к сведению. Впрочем, повременим с драконами, я вижу на горизонте нечто красное, это, несомненно, наши раки. Выпьем!
Они с хрустом рвали зубами красные панцири, высасывали белое мясо. Сильно щекочущая губы солёная вода бежала даже по кистям рук. Борх наливал пиво, уже задевая черпаком дно бочонка. Зерриканки ещё больше развеселились, зыркали глазами по трактиру, зловеще ухмыляясь, ведьмак был уверен, что они ищут повода учинить скандал. Три Галки тоже, видимо, это заметил, потому что вдруг пригрозил им раком, взятым за хвост. Девушки захихикали, а Тэя, выпятив губки будто для поцелуя, сделала глазки — при её татуированной физиономии картинка была довольно жутенькая.
— Дикие, ну прям лесные коты, — буркнул Три Галки. — За ними нужен глаз да глаз. У них, дорогуша, раз-два — и на полу куча кишок. Но стоят любых денег. Если бы ты знал, на что они способны…
— Знаю, — кивнул Геральт. — Лучшего эскорта не сыскать. Зерриканки — прирождённые воины, их с детства натаскивают на драку.
— Я не о том. — Борх сплюнул на стол рачью лапку. — Я имел в виду, какие они в постели.
Геральт беспокойно глянул на девушек. Обе улыбались. Вэя молниеносным, почти незаметным движением потянулась к тарелке. Глядя на ведьмака прищуренными глазами, с хрустом разгрызла панцирь. Её губы блестели от солёной воды. Три Галки опять громко рыгнул и сказал:
— Итак, Геральт, на драконов ты не охотишься, ни на зелёных, ни на чёрных, ни на красных. Принял к сведению. А почему, позволь поинтересоваться, только на эти три цвета?
— Четыре, если быть точным.
— Ты упоминал три.
— Тебя интересуют драконы, Борх? Есть какая-то особая причина?
— Нет, просто любопытство.
— Угу. А что до цветов, то так принято классифицировать истинных драконов. Хоть это и не совсем точно. Зелёные драконы, самые распространённые, скорее серые, как обычные ослизги. У красных фактически красноватый или кирпичный цвет. Больших драконов тёмно-коричневого цвета принято называть чёрными. Самые редкие — белые драконы, мне такой никогда не встречался. Они держатся далеко на севере. Якобы.
— Интересно. А знаешь, о каких драконах я ещё слышал?
— Знаю. — Геральт отхлебнул пива. — О тех же, о которых слышал и я. О золотых. Таких нет.
— Почему ты так утверждаешь? Только потому, что никогда не видел? Белого ты тоже не видел.
— Не в том дело. За морями, в Офире и Зангвебаре, есть белые лошади в чёрную полоску. Их я тоже никогда не видел, но знаю, что они существуют. А вот золотой дракон — существо мифическое. Легендарное. Как, скажем, феникс. Фениксов и золотых драконов не бывает.
Вэя, поставив локти на стол, с интересом глядела на него.
— Надо думать, ты знаешь, о чём говоришь. Ты же ведьмак. — Борх набрал пива из бочки. — Однако, я думаю, у каждого мифа, у каждой легенды должны быть какие-то корни. И у этих корней что-то лежит.
— Лежит, — согласился Геральт. — Чаще всего мечта, желание, тоска. Уверенность, что нет предела возможному. А иногда — случай.
— Именно что случай. Может, когда-то и был золотой дракон, единичная, неповторимая мутация?
— Если и так, то его постигла судьба всех мутантов, — отвернулся ведьмак. — Он чересчур отличался от других, чтобы выжить.
— Ха! — произнёс Три Галки. — Теперь ты противоречишь законам природы, Геральт. Мой знакомый колдун говаривал, что в природе у каждого существа есть продолжение и оно, существо, стало быть, выдюжит тем или иным образом. Конец одного — это начало другого, нет предела возможному, во всяком случае, природе таковые незнакомы.
— Крупным оптимистом был твой знакомый колдун. Только одного он не принял во внимание: ошибки, которую совершила природа. Или те, кто с ней играл. Золотой дракон и другие подобные мутанты если и существовали, то сохраниться не могли. Ибо мешала тому сама природа, предел возможного.
— Что ещё за предел?
— Мутанты, — на скулах Геральта заиграли желваки, — мутанты стерильны, Борх. Только в легендах может выжить то, что в природе выжить не может. Только легенде и мифу не ведомы пределы возможного.
Три Галки молчал. Геральт взглянул на девушек, на их вдруг посерьёзневшие лица. Вэя неожиданно наклонилась к нему, охватила его шею жёсткой мускулистой рукой, прикоснулась к щеке губами, влажными от пива.
— Любят они тебя, — медленно проговорил Три Галки. — Пусть меня скособочит, они тебя любят!
— Что тут странного? — грустно улыбнулся ведьмак.
— Ничего. Но это надо обмыть. Хозяин! Ещё бочонок!
— Куда ты! Ну разве что кувшин.
— Два кувшина! — рявкнул Три Галки. — Тэя, я на минуточку выйду.
Зерриканка встала, подняла с лавки саблю, окинула зал тоскливым взглядом. Хоть до того, как заметил ведьмак, несколько пар глаз хищновато разгорелись при виде пухлого кошеля, никто не решился выйти вслед за Борхом, нетвёрдой походкой направлявшимся к выходу во двор. Тэя пожала плечами и последовала за работодателем.
— Как тебя по-настоящему зовут? — спросил Геральт оставшуюся за столом Вэю. Девушка сверкнула белыми зубами. Рубаха у неё была расшнурована почти до пределов возможного. Ведьмак не сомневался, что это очередной вызов залу.
— Альвэаэнэрле.
— Красиво. — Ведьмак был уверен, что зерриканка сложит губки бантиком и подмигнёт. И не ошибся. — Вэя?
— А?
— Почему вы ездите с Борхом? Вы, свободные воительницы? Ты можешь ответить?
— Хм…
— Что «хм»?
— Он… — Зерриканка собрала лоб в складки, пытаясь отыскать слово. — Он… самый… красивый.
Ведьмак кивнул. Критерии, на основании которых женщины оценивали привлекательность мужчин, не впервой ставили его в тупик.
Три Галки ввалился в эркер, на ходу застёгивая штаны и громко отдавая распоряжения трактирщику. Державшаяся в двух шагах позади Тэя, прикидываясь утомлённой, осматривала залу, купцы и плотогоны старательно избегали её взглядов. Вэя высасывала очередного рака, то и дело бросая на ведьмака многозначительные взгляды.
— Я заказал ещё по угрю, теперь жареному. — Три Галки тяжело опустился на стул, позвякивая незастёгнутым поясом. — Намучился я с этими раками и вроде бы проголодался. И договорился тут для тебя о ночлеге. Какой смысл тащиться ночью. Ещё повеселимся. Ваше здоровье, девочки.
— Vessekheal, — сказала Вэя, подняв кубок. Тэя подмигнула и потянулась, при этом её захватывающий дух бюст, против ожиданий Геральта, не разорвал рубаху.
— Повеселимся. — Три Галки перегнулся через стол и шлёпнул Тэю по заду. — Повеселимся, ведьмак. Эй, хозяин, а ну жми сюда!
Трактирщик быстро прибежал, вытирая руки фартуком.
— Бадья у тебя найдётся? Такая, для стирки, крепкая и большая?