— Быстрый у тебя глаз, — очень медленно сказал чёрный, — ты и впрямь много видишь.
— И это славно, — проговорил косоглазый. — Что увидел, пусть королю своему передаст, Вензлав вечно клянётся, что не позволит духобаб убивать, потому как они, вишь ты, милые и добрые. Наверняка похаживает к ним майской порой и трахает поманеньку. Потому-то они, может, и добрые. А вот мы сами и проверим, ежели какую живцом возьмём.
— А хоть бы и полуживцом, — захохотал Брик. — Ну, мать вашу, где тот друид? Уж скоро полдень, а его ни следа. Двигаться пора.
— Что собираетесь делать? — спросил Геральт, не отпуская руки Цири.
— А тебе-то какое дело? — прошипел чёрный.
— Ну что уж ты сразу так-то, Левек, — неприятно усмехнулся косоглазый. — Мы люди порядочные, секретов не держим. Эрвилл присылает нам друида, знаменитого магика, который даже с деревьями ухитряется разговаривать. Он проводит нас в лес отомстить за Фрейксенета, попытаться отбить княжну. Это тебе не кукиш с маслом, брат, а карательная эск… экс…
— Экспедиция, — подсказал чернявый. Левек.
— Ну да. Прям договорить не дал. А ты, братец давай двигай, куда шёл. Потому как тут может быть здорово горячо.
— Да-а-а уж, — протянул Левек, глядя на Цири. — Опасно тут, особенно с девчонкой. Духобабы только и ждут такую заграбастать. Как, малышня? Мама дома ждёт?
Цири, вздрогнув, кивнула.
— Скверно, — продолжал чернявый, не спуская с неё глаз, — если не дождётся. Небось помчится к королю Вензлаву: «Ты вона потворствоваешь дриадам, король, и вот, изволь, моя дочка и мой муж — на твоей совести». Кто знает, может, Вензлав тогда заново обдумает свой союз с Эрвиллом?
— Прекратите, господин Левек, — буркнул Йунгханс, и его сморщенная физиономия сморщилась ещё больше. — Пусть идут.
— Ну бывай, маленькая. — Левек протянул руку, погладил Цири по голове. Цири вздрогнула и попятилась.
— Ты что? Боисся?
— У тебя кровь на руке, — тихо сказал ведьмак.
— Да? — Левек поднял руку. — Верно. Их кровь. Купцов. Я проверял, не уцелел ли кто. Увы, духобабы стреляют метко.
— Духобабы? — дрожащим голоском проговорила Цири, не отвечая на знак ведьмака. — Ах, благородный рыцарь, вы ошибаетесь. Это не могли быть дриады!
— Что там этот клоп пищит? — прищурил блеклые глаза чернявый.
Геральт кинул взгляд направо, оценив расстояние.
— Это не дриады, — повторила Цири. — Ясно же!
— Чего?
— Ну дерево… Оно же срублено! Топором! А дриады никогда не срубили бы дерева, правда?
— Правда, — сказал Левек и глянул на косоглазого. — Ишь, какая смышленая девчонка. Слишком уж мудра.
Ведьмак уже раньше заметил, как узкая рука в перчатке, словно чёрный паук, ползёт к рукояти кинжала. Хотя Левек смотрел на Цири, Геральт знал, что удар будет направлен в него. Он подождал, пока Левек коснётся оружия и косоглазый затаит дыхание.
Три движения. Только три. Покрытое серебряными набивками предплечье садануло чернявого в висок. Прежде чем он упал, ведьмак уже оказался между Йунгхансом и косоглазым, а меч, с шипением выскочивший из ножен, завыл в воздухе, разрубая висок Брика, гиганта в украшенном латунью кафтане.
— Беги, Цири!
Косоглазый, выхватывая меч, прыгнул, но опоздал. Ведьмак рубанул его поперёк груди, наискось, сверху вниз, и тут же, используя энергию удара, снизу вверх, с колен, разделав солдата в кровавый «X».
— Парни! — рявкнул Йунгханс остальным, окаменевшим от ужаса. — Ко мне!
Цири подбежала к кривому буку и белочкой шмыгнула наверх по веткам, исчезнув в листве. Лесничий послал ей вслед стрелу, но промахнулся. Остальные бежали, рассыпавшись полукругом, выхватывая луки и стрелы. Геральт, всё ещё на коленях, сложил пальцы Знаком Аард и ударил не в лучников — они были далеко, а в песчаную дорогу перед ними, засыпав их пылью.
Йунгханс отскочил, ловко вытянул из колчана вторую стрелу.
— Нет! — взвизгнул Левек, вскакивая с земли с мечом в правой и кинжалом в левой руке. — Оставь его, Йунгханс!
Ведьмак медленно повернулся.
— Он — мой, — сказал Левек, тряся головой и отирая предплечьем щеку и рот. — Только мой!
Геральт, наклонившись, двинулся полукругом, но Левек не кружил, наскочил сразу, в два прыжка.
«Хорош», — подумал ведьмак, с трудом отбив меч убийцы коротким вращением своего меча, одновременно полуоборотом уходя от удара кинжалом. Он умышленно не ответил, отскочил, рассчитывая на то, что Левек попытается достать его длинным ударом и потеряет равновесие. Но убийца не был новичком. Он сгорбился и тоже пошёл полукругом мягкими, кошачьими шагами. Неожиданно прыгнул, закрутил мечом, завертел, сокращая расстояние. Ведьмак не пошёл навстречу, ограничившись быстрым верхним финтом, который принудил убийцу отскочить. Левек сгорбился, спрятав руку с кинжалом за спину. Ведьмак и на этот раз не напал, не сократил дистанцию, снова пошёл полукругом, обходя его.
— Лады, — процедил Левек, выпрямляясь. — Продолжим наши игры? Почему бы и нет? Хорошая игра никогда не надоедает!
Он прыгнул, закружил, ударил раз, другой, третий в быстром темпе — верхний удар мечом и тут же слева плоский, косой удар кинжалом. Ведьмак не сбивал ритма — парировал, отскакивая, и снова шёл полукругом, принуждая убийцу крутиться. Левек неожиданно попятился и тоже пошёл полукругом, но в противоположном направлении.
— У каждой игры, — прошипел он сквозь стиснутые зубы, — должен быть свой конец. Что скажешь об одном ударе, ловкач? Один удар, а потом мы уберём с дерева твоего выродка. Как ты на это смотришь?
Геральт видел, что Левек наблюдает за своей тенью, ждёт, когда она коснётся противника, показав, что тому солнце бьёт в глаза. Он перестал кружить, чтобы облегчить убийце задачу.
И превратил зрачки в вертикальные щелочки, два узеньких штришка. При этом слегка сморщился, прикидываясь, будто ослеплён.
Левек прыгнул, закружил, отставив руку с кинжалом вбок, чтобы сохранить равновесие, ударил, невероятно, казалось, изогнув кисть, снизу, целясь в промежность.
Геральт рванулся вперёд, развернулся, отбил удар, выгнув руку и кисть так же невероятно, откинул убийцу силой броска тела и хлестнул его концом клинка по левой щеке. Левек сжался, упал на колени, согнулся и зарылся лицом в песок.
Геральт медленно обернулся к Йунгхансу. Тот, искривив лицо в отвратительной гримасе, прицелился из лука. Ведьмак наклонился, схватил меч обеими руками. Солдаты тоже подняли луки. Стояла глухая тишина.
— Чего ждёте? Бейте! Бейте в не… — рявкнул лесничий и тут же споткнулся, закачался, сделав несколько шагов, и упал лицом вниз, в шее у него торчала стрела. На стреле были полосатые перья из маховых перьев фазанихи, раскрашенные жёлтым в отваре из коры.
Стрелы летели со свистом по длинным плоским параболам со стороны чёрной стены леса. Они летели, казалось, медленно и спокойно, шумя перьями, и чудилось, что набирают скорость и силу, только ударяя в цель. А били они безошибочно, кося настрогских наёмников, валя их в песок дороги, бессильных, срезанных, словно подсолнухи, по которым ударили палкой.
Выжившие, расталкивая друг друга, кинулись к лошадям. Стрелы продолжали свистеть, догоняя их на бегу, настигая в сёдлах. Только трем удалось пустить коней галопом и умчаться, вереща, кровавя им шпорами бока. Но и эти не ушли далеко.
Лес замкнулся, заблокировал дорогу. Уже нигде не было видно купающегося в солнце, песчанистого тракта. Была плотная, непроницаемая стена тёмных стволов.
Наёмники, изумлённые и отупевшие, остановили коней, попытались завернуть, но стрелы летели неустанно. И догоняли, и валили их с сёдел под топот и ржание лошадей, под всеобщий крик и вой.
А потом опустилась тишина.
Замыкавшая тракт стена леса замигала, расплылась радужным туманом и исчезла. Снова возникла дорога, на дороге — сивая лошадь, а на сивой лошади — наездник, могучий, с метлообразной бородой, в куртке из тюленьей шкуры, наискось перехваченной клетчатым шерстяным шарфом.
Конь, отворачивая морду и грызя удила, сделал шаг вперёд, высоко поднимая передние ноги, храпя и косясь на трупы, на запах крови. Наездник, выпрямившийся в седле, поднял руку, и резкий порыв ветра ударил по ветвям деревьев.
Из зарослей на дальнем краю леса показались маленькие фигурки в облегающих одеждах, скомбинированных из зелёного и коричневого, с лицами, покрытыми полосами, нанесёнными скорлупой ореха.
— Ceadmil, Wedd Brokiloene! — воскликнул наездник. — Faill, Ana Woedwedd!
— Faill! — Голос из леса, словно веяние ветра.
Коричнево-зелёные фигурки начали исчезать, одна за другой растворяясь в чаще. Осталась только одна с развевающимися волосами медового цвета. Она сделала несколько шагов, приблизилась.
— Va faill, Gwynbleidd! — воскликнула она, подходя ближе.
— Прощай, Мона, — сказал ведьмак. — Я не забуду тебя.
— Забудь, — ответила она твёрдо, поправляя колчан на спине. — Нет Моны. Мона — был сон. Я — Браэнн. Браэнн из Брокилона.
Она ещё раз махнула рукой. И исчезла.
Ведьмак повернулся.
— Мышовур, — сказал он, глядя на наездника на сивом коне.
— Геральт, — кивнул наездник, измеряя его холодным взглядом. — Любопытная встреча. Но начнём с самого важного. Где Цири?
— Здесь! — крикнула девочка, скрытая в листве. — Уже можно слезать?
— Можно, — сказал ведьмак.
— Но я не знаю как!
— Так же, как залезала, только наоборот.
— Я боюсь! Я на самой макушке!
— Слезай, говорю! Нам надо поговорить, девочка моя!
— Это о чём же?
— Зачем, чёрт побери, ты залезла туда вместо того, чтобы убежать в лес? Я убежал бы за тобой, и не пришлось бы… А, чёрт! Слезай!
— Я сделала, как кот в сказке! Что бы я ни… получается плохо! Почему, хотела бы я знать?
— Я тоже, — сказал друид, слезая с коня, — хотел бы это знать. И твоя бабушка, королева Калантэ, тоже хотела бы знать. Давай слезай, княжна.
С дерева посыпались листья и сухие веточки. Потом послышался резкий треск разрываемой ткани, и наконец появилась Цири, съезжающая верхом по стволу. Вместо капюшона на курточке болтались художественные лоскуты.