ина мелких трещин, затем Огнев содрогнулся всем телом, сбрасывая с себя остатки каменей, прилипших к его бокам. Слав похлопал его по шее и осмотрелся, по полю бродило несколько десятков навий — все, что осталось от огромного воинства. Ний, сам того не желая, лишил Чернобога очень многих слуг. Они, забыв о Славе, брели к своим могильникам.
— Пора в путь, — собирая свои стрелы, сказал Слав.
Конь фыркнул, мол, давно пора, а ты эти палки собираешь.
— Сейчас поедем, только не торопи, — укладывая стрелы в тул и ставя ногу в стремя, сказал седой паренек. после чего направил коня в сторону Арконы, ловко лавирую между множества статуй навий.
Вскоре могильники кончились и потянулись давно пустующие поля. Слав продолжал сверяться с картой, прямо перед ним должен быть огромный холм, а на нем Аркона. Но впереди пусто. Проехав еще немного, Слав остановил коня, Огнев явно что-то чувствовал и дальше шел неохотно, словно говоря хозяину: «Нельзя, не могу, неужели ты не видишь?». Похлопав его по шее, Слав спрыгнул и сделал несколько шагов вперед. Ничего не происходило. Вытянув руку, он сделал еще несколько шагов. Неожиданно его с силой оттолкнуло от чего-то невидимого. Упав на спину, Слав приподнял голову, в надежде увидеть препятствие, но воздух перед ним по прежнему был прозрачен.
— Аркона, — вслух сказал Слав, поднимаясь, — так вот ты какой невидимый град, скрытый даже от меня, потомка Руса.
Неожиданно из пустоты раздался мощный голос:
— Слово.
— Что? — не понял Слав.
— Скажи слово да узри, — ответил глас.
— А что за слово? — прикидываясь дурачком, спросил седой парень.
— Не скажешь, умрешь, как и многие другие до тебя.
— А сколько попыток? — уже серьезней спросил Слав.
— Одна, — отозвался невидимый страж. — Еще одно слово, кроме сокровенного, и будет не одной.
«Ясно, — подумал Слав, — страж начисто лишен чувства юмора». Неожиданно Слав увидел могилу Руса и каменную надпись: «Да отступит все пред нашими мечами».
— Да отступит все пред нашими мечами, — прочел он вслух, сам не понимая, что говорит это сражу.
— Это слово! — сказал лишенный интонации глас.
— Постой, — спохватившись, закричал Слав.
— Ну что еще? — спросил невидимый собеседник.
— Это не то, что ты подумал!
— То, — сказал страж и, спустя мгновение там, где раньше рос могучий чертополох, подпирая небо, высилась огромная надвратная башня. А под ними огромные окованные неизвестным металлом ворота.
— Я даже сдвинуть их не смогу, — заорал Слав.
— Люди, — произнес страж, и в его голосе впервые проскочило что-то вроде презрения. — Просто прикажи. Как ты вообще сюда добрался, если не знаешь таких простых вещей?
— А вот добрался, — обиженно крикнул Слав, а потом добавил, — отворитесь.
Ворота беззвучно поползли в стороны, открывая широкую дорогу, мощеную камнем. Такое ощущение, что их смазали не далее как вчера, а дорогу проложили всего несколько дней назад.
— Странные вы, люди, — неожиданно сказал страж, — ищите чего-то, не зная зачем. Не то что мы, боги.
— Так ты Радегаст — хранитель врат? — догадался Слав.
— Ага, — появляясь в проеме ворот, сказал Радегаст.
Он был похож на варяжского славянина, вооруженного копьем, держащего в левой руке щит с изображением на нем воловьей головы, в шлеме, на коем представлен был петух с распростертыми крыльями. Сии признаки означали в нем блюстителя города: копье — поразителя врагов; щит — градоправителя и защитника, воловья голова — силу и крепость; петух — бодрость и бдение в сохранении городов.
— Рус призвал меня в Аркону много веков назад, еще когда был жив, много листвы сменилось с того времен. А потом он пал, и Аркона исчезла, чаша Сварога с первородным огнем была разбита, и теперь я обречен охранять покой невидимого града, пока не придет наследник и не отпустит меня обратно к Перуну, охранять ворота в Славь.
— Понятно, — сказал Слав, садясь в седло. — Значит, твоя служба скоро закончится, поскольку я потомок великого Руса и смогу освободить тебя от клятвы, данной моему предку.
— Не можешь, — мотнул головой Радегаст. — Ты потомок, но ты не князь Арконы. И только став им сможешь, отпустить меня.
— А ты хочешь? Мне будет жаль потерять такого могучего стража.
— Когда год за годом ты проводишь в пустоте и видишь, как сквозь тебя и город, который ты охраняешь, прокладывают дорогу, а встречаешься только с нахальными самоуверенными колдунами, которые думают, что Аркона принадлежит им, начинаешь тосковать по дому. Он не здесь, он там, далеко в небе, куда приходят все храбрые воины, нашедшие свою смерть в бою. Они кланяются тебе, подносят дары. Мне плохо без этого.
— Даю тебе слово, что когда я стану князем Арконы и изгоню Чернобога, я отпущу тебя.
— Так говорили все, но я по-прежнему здесь. А где они?
— Кому-нибудь удавалось назвать слово? — спросил Слав.
— Неет, — неуверенно протянул Радегаст, — ты первый. Я ради насмешки показывал им стены, но ни один так и не смог открыть ворота. А тебя они послушались. Может, действительно твое обещание что-то стоит. Я поверю тебе, а теперь спрашивай.
— Как найти могилу Руса?
— Езжай прямо по дороге, она приведет тебя к терему Руса. Там в большом зале глубоко под теремом стоит саркофаг. А теперь торопись, я не смогу долго противостоять верховному богу.
— Кому?
— Ему, — указывая за спину Славу, сказал Радегаст. По дороге, окруженный ведьмаками, шел седой сгорбленный старик. — Он всегда мечтал овладеть Арконой. Здесь хранится то, что сделает его сильнее любого из богов. И тогда Световид, Перун, Род, Ярило, Дажьбог и все остальные не смогут ему противостоять. Он станет верховным, и мир погрузиться во тьму навеки.
Слав потянул из налуча лук Рюрика.
— Не сейчас, — отозвался Радегаст, — спеши туда, — и он указал на дорогу, ведущую к терему. — Там лежит то, что его остановит. Я все еще страж Арконы, а значит, это мой бой.
— Если что, прощай, — крикнул Слав, скача вверх по широкой улочке.
Обернувшись, он увидел, как из руки Радегаста вырвалось копье, пронзившее насквозь трех ведьмаков, а в руках стража появилось новое, которое он тут же метнул в Ядуна. Тот захохотал и подул на приближающееся оружие, которое, изменив направление, сразило еще двух его подручных. Слав, заглядевшись на битву, едва успел избежать столкновения с вывеской оружейной лавки, что нависала над улицей. Потом дома скрыли от него ворота и стоящего в них стража, а Огнев все нес его вперед к высокому терему, который уже возвышался над двухэтажными домами. Город был красив, Слав не успевал дивиться на огромные площади, гигантские статуи, терема… Когда-то здесь кипела жизнь, в дверях лавок суетились торговцы, зазывая к себе прохожих, на площадях сновали коробейники, продававшие теплые булки и медовуху. Теперь все это мертво и безжизненно, даже птиц в небе не видно.
Наконец показался терем, окруженный еще одной стеной, пониже, чем городская, но не менее мощной и неприступной. Ворота распахнуты, за ними огромный двор в два полета стрелы. Слав все быстрее гнал Огнева крыльцу. Но терем оставался таким же далеким, как и до этого. Конь несся во весь опор, но не приближался ни на шаг.
— Да отступит все пред нашими мечами, — заорал седой князь, и конь оказался в одном шаге от крыльца и остановился так резко, что Слав вылетел из седла и, пропахав носом пару метров, очутился на крыльце.
— Ну и что ты сделал? — спросил он Огнева, трогая разбитый нос.
Конь в ответ заржал.
— Я тебе это припомню, — беззлобно отозвался Слав и пошел к дверям.
Не успел он взяться за дверное кольцо, как от ворот, где дрались Ядун и Радегаст, раздался удар грома и громкий вскрик, полный боли и смертельной муки. «Ну вот и все, — подумал Слав, — я последняя преграда на пути Чернобога».
— Прощай, страж Арконы, — тихо сказал он, и словно в ответ в темнеющем вечернем небе ярко вспыхнула одинокая звездочка. — Прощай, — еще раз прошептал Слав и, распахнув дверь, побежал по широким переходам терема.
Карта показывала, что все ходы, кроме боковых, подобно звезде сходятся в одном месте — огромном зале, посередине которого стоит саркофаг Руса. Зал открылся совсем неожиданно, высокий куполообразный свод, созданный из кого-то прозрачного материала, поддерживали огромные в пять обхватов каменные колонны. На отполированном полу отражалось ночное небо со множеством ярких звезд. Колон было больше двух сотен и возле каждой застыли ратники в конических шлемах и в невиданных ранее Славом бронях. На левой руке у каждого из них висел миндалевидный щит, в правой длинное копье, направленное острием в небо, на поясе полуторные мечи с позолоченными рукоятями. Приглядевшись, Слав понял что это не статуи, а люди, на которых висит какое-то заклятие. Все ратники, как на подбор, одного роста. Легкий ветерок, ворвавшийся в зал вместе со Славом, трепал золотистые кудрявые волосы. Подойдя ближе, Слав понял что они выше его, как минимум, на голову. А назвать Славиградского князя низким было никак нельзя. Но по периметру зала застыли действительно великаны.
Слав, изредка оглядываясь на застывших воинов, шагнул к могиле Руса. Саркофаг, стоящий посередине этого спящего царства, был великолепен и огромен, незнакомый Славу прозрачный камень позволял ему видеть тело своего далекого предка. Даже воины, стоящие рядом с колоннами, были великому предку словен до пояса, а Слав и того ниже. В одной руке Рус держал меч размером со Слава, в другой у него был зажат свиток, больше напоминавший рулон материи. Подойдя ближе, Слав попытался сдвинуть крышку саркофага, но она не подалась.
— Ее не смогли бы сдвинуть и десяток богатырей, — раздался из-под купола мощный глас. Там, на фоне ночного неба, явственно проступило лицо Световида.
— Но как я смогу, если десятку это не по силам? — с отчаяньем закричал Слав. — Может, попробовать разбить его?
— Даже богам это не под силу, — отозвался Световид. — Но вспомни, как ты открыл ворота? Просто попроси Руса помочь тебе.