Но сейчас мне было не до этого. В подвале казармы меня ждали два узника. И в данный момент мне позарез нужно было получить от них информацию, которой они явно не захотят так просто со мной поделиться. А чтобы их убедить ничего от меня не скрывать, я захватил с собой одну незаменимую в таких случаях вещицу.
Подойдя к казарме, я увидел Ярцева, стоящего у главного входа.
— Добрый день, Александр Николаевич, — поприветствовал он меня и энергично кивнул головой.
— И вам доброго дня Виктор Петрович. Как наши пленники?
— Спать хотят, — хмуро усмехнулся Ярцев.
— Так это и хорошо. Все расскажут, и, пожалуйста, спи, сколько влезет.
Мы вошли в здание и спустились в подвал. В дальнем правом его конце были оборудованы несколько камер.
— Пожалуй, начнем с бородатого, Виктор Петрович. Пусть его отведут в допросную. Она вроде бы рядом с камерами расположена?
— Все верно, ваше сиятельство. Сейчас сделаем.
Ярцев ушел в дальнюю часть коридора, а я остался ждать рядом с караулкой. Через несколько минут он вернулся, и мы прошли к обитой железом двери.
— Как он по морально-волевым качествам? — поинтересовался я у Ярцева, указав головой в сторону допросной. — Сработает фокус с хорошим и плохим полицейским?
Ярцев с сомнением покачал головой.
— Понял. Тогда поступим более инновационным методом.
Я достал из кармана перстень рабской печати и показал Ярцеву.
— Виктор Петрович, хочу сразу вас предупредить, что церемониться с этим негодяем, который пытался меня убить, я не буду. Вы, конечно, знаете, что это за перстень. Его треугольный красный камень ни с чем не спутать. И, если вы не разделяете мои методы, то лучше вам остаться за дверью, а сюда позвать Горина. Мы с ним быстро этих клиентов разговорим.
— Не переживайте, ваше сиятельство. Я не всегда веду себя по-джентльменски, — ледяным голосом ответил Ярцев. — Вы уж извините за прямолинейность, но если бы здесь был ваш дядя, то вы бы лично в этом убедились.
— Ну, хорошо. Тогда идемте. — Я открыл дверь и вошел в допросную.
Это была пустая комната с голыми кирпичными стенами. Внутри не было ни единого предмета мебели, кроме стоящего посередине стального стула, наглухо забетонированного в пол. На нем и сидел, прикованный наручниками и ножными кандалами бородач. Когда я вошел, он поднял на меня угрюмый взгляд и брезгливо сплюнул на пол.
С этим клиентом мне все было ясно с первого взгляда. Не тратя лишних слов, я приблизился к нему и надавил камнем рабской печати на шею. Бородатый яростно дернулся и гневно блеснул на меня глазами.
Я отошел на несколько шагов и, равнодушно взглянув на пленника, направил к нему поток боли примерно на треть от максимального уровня. Вены на лице мужика напряглись и он, что есть силы стиснул зубы. Ни звука не вылетело из его уст. Он продолжал яростно смотреть не меня своими прищуренными от боли глазами.
Хм. А это уже интересно. Сильный мужик. Жаль, конечно, что он не на моей стороне. И, судя по взгляду, он питает ко мне огромную личную неприязнь. Возможно, один из его товарищей бесславно погиб, пытаясь выполнить преступный приказ графа Волкова. Другой, более явной, причины для такой ненависти я пока не находил.
Хорошо. Тогда не будем скромничать, а сразу перейдем к горячей фазе. Я увеличил боль почти до максимума. В комнате раздался дикий крик. Это был даже не крик, а какое-то звериное рычание. Почти сразу у бородатого пошла носом кровь. Он дико вращал глазами и сотрясался всем телом, но при этом не просил о пощаде. И это был очень плохой знак. Похоже на то, что процедура получения информации от этого гражданина затянется надолго.
Я отключил боль, иначе бородатый просто не выжил бы. Тот сразу же осел на стуле и начал сплевывать кровавые сгустки, пытаясь восстановить дыхание.
— Ну что, продолжим дискотеку? Или ты готов поговорить? — спокойно спросил я, многозначительно постукивая указательным пальцем по перстню рабской печати.
— Да пошел ты! — процедил сквозь зубы бородатый.
Вторая попытка в любом случае нужна, иначе пленник решит, что смог своим упорством добиться своего. Я вновь включил боль. На этот раз на максимум.
Пытка продолжалась около минуты. Многие просто не выжили бы после такого. Но бородатый держался. Истошно орал, но держался. Я вновь выключил боль. Доводить киллера до состояния трупа не было никакого смысла. Моя цель была в получении информации, а не в банальной мести.
Я молча вышел из допросной. За мной последовал Ярцев. Опершись спиной на дверной косяк, я задумался. Решить эту проблему, конечно, можно. Но, как на зло, под рукой не было необходимых средств или же, специализирующихся на аспекте псионики, магов.
И чего он так уперся? Не думаю, что граф Волков такой уж хороший хозяин, чтобы ради него так упорно переносить мучения.
В этот момент к нам подошел боец, охраняющий узников.
— Ваше сиятельство, второй заключенный хочет с вами переговорить, — сказал он. — Сказал, что это очень важно.
Хм. Хоть кто-то не прочь со мной парой слов перекинуться. Надо сходить узнать, чего он хочет. Не думаю, что он задумал что-то плохое. Блокаторы магии полностью лишают его доступа к мане, так что в этом отношении бояться точно нечего.
Я подошел к двери камеры, открыл маленькое окошко и вопросительно посмотрел на заключенного.
Тот повернулся ко мне и окинул меня заинтересованным взглядом. Немного помолчав, он сказал:
— Я могу разговорить того, другого, с бородой. — Он криво ухмыльнулся и добавил: — Я слышал, как он только что орал. Так вы вряд ли сумеете хоть что-то из него выбить.
Глава 2
— И с чего бы это мне тебе верить? — хмуро усмехнулся я.
— А чего вы теряете? Я же никуда от вас не денусь. Если ничего не получится, то просто отведете меня обратно. — Снайпер вплотную подошел к смотровому окошку и уставился на меня насмешливым взглядом.
И этим действием он поставил меня в весьма невыгодное положение. Закрыть окошко или отойти от него, когда на тебя в упор смотрит усмехающийся заключенный, могло быть расценено, как проявление слабости. А продолжать стоять и пялиться в его ухмыляющуюся физиономию было бы просто глупо. С другой стороны, а действительно, что он может сделать? Просто посмеяться? После того как слышал крики бородатого? Что-то я сомневаюсь.
— Отойди к стене, — грубо сказал я.
Заключенный, все так же посмеиваясь, сделал несколько шагов назад.
— Открывай. И в допросную его, — скомандовал я охраннику, а сам, не дожидаясь, вернулся к Ярцеву.
Когда привели снайпера, я открыл дверь и вошел в комнату для допросов. Следом за мной зашел стрелок в сопровождении конвоира и Ярцева.
Бородатый поднял голову и скользнул по мне гневным взглядом. А потом он увидел снайпера. И на его лице на миг проскользнула растерянность. Он вскинул голову и внезапно вжался в спинку стула. Его руки крепко обхватили подлокотники.
Снайпер вышел вперед и, подойдя почти вплотную к сидящему узнику, тихо произнес:
— Расскажи им все. Иначе ты знаешь, что будет.
В глазах бородатого отразился неподдельный страх. Он рванул руками наручники и пару раз толкнулся ногами, словно пытался отодвинуться от стоящего над ним человека.
— Ты что, продался им? — наконец, процедил он сквозь зубы, гневно сверкнув глазами.
— Не твое собачье дело, — холодно ответил снайпер.
Бородатый долго смотрел в глаза стрелка, но потом отвел взгляд, опустил голову и, совершенно неожиданно для меня, пробурчал:
— Хорошо. Я все расскажу.
Я тут же подошел к бородатому. Нужно было пользоваться моментом, пока он не передумал.
— На кого ты работаешь?
— Граф Волков, — коротко, не глядя на меня, ответил тот.
— Твоя должность?
— Начальник личной охраны.
Ого! Теперь понятно, почему он так упирался. Моя догадка оказалась верной: мы положили много его подчиненных. И на этой почве он, похоже, смертельно возненавидел меня.
— Какую он дал тебе задачу? — продолжил я допрос.
— Я должен был устранить графа Белова.
— Откуда ты узнал, что я буду в Мармеладке?
— У нас есть информаторы в поселке. Они следят и прослушивают рации.
— Сколько их?
Бородач замолчал. Посмотрев себе под ноги, он отчаянно замотал головой.
— Отвечай! — строго приказал снайпер.
— Мне известно о семерых.
Серьезная цифра. Если они еще и рассредоточены по поселку, то это уже целая шпионская сеть получается. Выходит, что именно они и сливали Волкову всю информацию о прибытии патрулей. А возможно, даже участвовали в устранении местных полицейских. Если убрать их, то Волков лишится своих глаз и ушей, а жизнь в поселке быстрее вернется в мирное русло.
Я достал телефон, включил видеозапись и жестким голосом сказал:
— Их имена и адреса.
Бородатый снова яростно замотал головой.
Стрелок присел. Его лицо оказалось напротив опущенной физиономии бородатого.
— Говори, или я достану из тебя эту информацию. И это тебе очень не понравится.
Бородатый тут же отдернулся прочь и вновь вжался в спинку стула. Его лицо заметно побледнело.
И меньше чем через минуту у меня на телефоне была запись с контактами всех информаторов Волкова.
— Прослушка в поселке есть? Скрытые камеры? Другие средства слежения?
— Только у старосты в доме. Камера и микрофон. — Бородач назвал места, где они были установлены.
— Телефон прослушивается? — задал я вполне закономерный вопрос.
— Раньше висел жучок, но староста недавно аппарат поменял. Новую прослушку мы еще не успели установить.
— Еще какие-нибудь акции против меня или моего надела готовятся?
— Насколько мне известно — нет. Это была последняя.
А вот в правдивости этого я, если честно, сомневался. Если информацию по агентам Волкова еще можно было проверить, то эти слова можно было принять только на веру. А излишней доверчивостью я никогда не страдал.
В принципе, я узнал все, что мне было нужно. Теперь осталось разобраться с другими, не менее важными вопросами. Первый и самый главный из них: почему это снайпер, который до этого хотел меня убить, вдруг заделался в мои помощники? И второй: почему это вдруг бородатый так его испугался, что решил все мне рассказать?