— Три процента, — мгновенно оценил стоимость своей работы американец. Вот уж действительно нация торгашей. Впрочем Цукербергу ставили максимальным лимитом семь процентов от каждой сделки, тем более что в реальности накладные расходы СССР порой доходили чуть ли не до ста процентов на особо сложных сделках. Три процента — это было более чем приемлемо.
— Согласен, вы получите свои три процента, — пожал плечами Цукерберг.
— Черт, нужно было просить пять, — Мейдофф как-то очень быстро освоился в новом статусе, и тут же начал демонтировать свои таланты. Не просто же так в другой истории он смог держать свою аферу на плаву больше сорока лет, финансист был действительно талантлив и отлично разбирался как в деньгах так и — что возможно даже важнее — в людях. — Что? Даже семь мог попросить? Не нужно кривиться, молодой человек, умению держать лицо вам еще учиться и учиться.
— Ну ладно, тогда я подкину вам сразу небольшую ложку дёгтя в эту бочку меда, — «репортер» достал из портфеля очередную пачку бумаги, это простое движение заставило мужчину на другом конце стола не иллюзорно содрогнуться, так и до натуральной фобии не далеко, и протянул ее Мейдоффу. Берни взял и очень быстро «по диагонали» просмотрел содержимое. Поморщился и бросил бумаги на стол с явным желанием вытереть руки.
— Это правда?
— Более чем, — пожал плечами Цукерберг, он сам впервые прочитав переданные ему материалы отреагировал примерно аналогично.
— И что вы предлагаете мне делать с этим дерьмом?
— Организовать какую-нибудь некоммерческую организацию, которая займется расследованиями и будет выдавать вот такие горячие материалы. Поверьте, мои друзья с того берега Атлантики могут предоставить еще не одну подобную «бомбу».
— Это уже политика. Не хочу лезть в политику, да и в чем ваша польза? — Документы представленные русским агентом достаточно подробно — со свидетельствами очевидцев и другими подтверждающими материалами — описывали продолжающую даже в эти годы существовать систему «женских приютов» в Ирландии, где «падших» женщин держали в качестве фактически рабынь, заставляя их тяжким трудом «искупать свои грехи».
— Показать еще раз звериный облик капитализма и католической церкви — всегда полезно, — Цукерберг сам не до конца понимал, зачем его кураторы так активно раздувают разного рода скандалы по всему миру. «Ирангейт», стоивший администрации Рейгана серьезной доли рейтинга — понятно, Ронни за прошедшие годы зарекомендовал себя отбитым наглухо ястребом, вести с которым какой-то конструктивный диалог о мире может только очень наивный человек.
А еще в середине лета «полыхнула» уже Канада, где кто-то с упорством достойным лучшего применения начал вытаскивать на свет грязное белье прошедших дней, «репортер» лично к этому делу отношения не имел, но чисто по почерку подозревал тут «длинную коммунистическую руку». А ведь были еще скандалы в Британии и Норвегии и… В общем, скучно западным обывателем точно не было даже без последних событий в Персидском заливе.
— Ладно, подумаем над тем, что можно сделать, и да… Вот что, я бы хотел обсудить детали дальнейшей связи, вряд ли постоянные визиты сюда — это хорошая идея…
Так завершился важный этап вербовки Бернарда Мейдоффа со стороны советской военной разведки. Теперь финансист, известный своими чрезмерно «красивыми» цифрами доходности, оказался под колпаком у ГРУ и шёл на всё более рискованные сделки с экспортом американских технологий в пользу СССР. Взамен он получал защиту от разоблачения и — самое главное — доступ к сведениям о состоянии рынков, позволяющим ему продолжать чаровать клиентов.
Для Марка Цукерберга всё это было рутинной, хоть и очень опасной, работой. Он не знал никаких секретов о будущем, не представлял, насколько грандиозной может оказаться афера Мейдоффа в более поздние годы.
А еще он не знал, — хотя вполне мог и подозревать, — что Мейдофф далеко не единственный мошенник, к которому в эти годы наведались резиденты советской разведки, а учитывая знания из будущего… Начиная с 1986−7 годов вся деятельность американской резидентуры фактически стала самоокупаемой, подсанкционные товары достаточно широкой рекой плыли в сторону коммунистического конкурента, купленные на средства выуженные из самой американской биржи. Фактически Америка сама платила Союзу за то, чтобы тот взял ее товары, и масштабы этой деятельности в итоге так и не были осознаны в Вашингтоне до самого рассекречивания архивов спустя сто лет после описываемых событий.
Глава 2Восточное направление
01 октября 1985 года; Нью-Йорк, США
ЗЕМЛЯ И ЛЮДИ: Бесхозяйственность или вредительство?
Суд Железнодорожного района города Воронежа вынес приговор директору овощехранилища №378, допустившему преступную халатность. Должностное лицо игнорировало использование новейшей техники для контроля температуры и влажности, что привело к массовой порче овощей. Ущерб государству составил сотни тысяч рублей.
Прокуратура пыталась доказать умысел, утверждая, что часть продукции директор продавал в целях личного обогащения, но доказательств не хватило. Суд ограничился обвинением по статье 172 УК РСФСР (преступная халатность) и приговорил виновного к трем годам лишения свободы — максимальному наказанию по этой статье.
Судья подчеркнул, что такие действия подрывают экономику и наносят ущерб народному хозяйству. Однако возникает вопрос: достаточно ли трех лет за ущерб таких размеров? Государство вкладывает огромные средства в сельское хозяйство, но усилия сводятся на нет из-за халатности чиновников. Не пора ли ужесточить наказание по статье 172, чтобы подобные случаи стали исключением?
О том, что отношения с Китаем требуют срочной ревизии, я думал едва ли не с первого дня попаданства в тело будущего генсека. Ну ладно, вру, сначала голова была занята вопросами дележа власти, но как только искомая должность была получена…
Тут наверное нужно сделать небольшое отступление и коротко пробежаться по истории советско-китайских отношений. Если не углубляться в предания старины глубокой и не пытаться глубоко анализировать все проблемные вопросы имеющиеся между двумя странами, то можно отметить, что некое потепление между Китаем и СССР началось еще до меня.
Первые шаги по нормализации отношений между Москвой и Пекином сделал еще Брежнев в 1982 году. Там как раз у китайцев в очередной раз произошел разлад с американцами на фоне продажи теми оружия на Тайвань, так что момент оказался более чем благоприятный.
Дальше в течение нескольких лет шли неторопливые переговоры, заключались какие-то двусторонние договора, расширялась — медленно, но тем не менее — экономическая кооперация. Для примера тут можно взять торговлю между двумя странами, объем которой в 1984 году составил 2,65 млрд швейцарских франков, а уже в этом 1985 мы планировали вплотную приблизиться к 5 млрд.
С точки зрения нынешнего правительства СССР это было не очевидно, однако Дэн Сяопин ставил улучшение отношений с северным соседом в ряд первоочередных задач своего правления. В открытую это не декларировалось, например Громыко, когда мы с ним китайский вопрос обсуждали, настроен был весьма скептически, однако в поздних публикациях самого китайского лидера и его приближенных, читанных мною в будущем, об этом говорилось прямо и не прикрыто. Что давало нам определенную фору.
(Ден Сяопин)
Для нормализации отношений между двумя странами Китай выдвигал три условия. СССР должен был надавить на Вьетнам для прекращения оккупации соседней Камбоджи, уменьшить контингент войск в Монголии и вывести войска из Афганистана.
И тут выходила парадоксальная ситуация. Из Афганистана я и так собирался уходить в той или иной форме, армию собирался сокращать в том числе и ее присутствие на зарубежных базах. Ну реально у нас в Монголии стояло семь дивизий в том числе две танковых и две авиационных. Со всеми вспомогательными и тыловыми службами — чуть ли не сто тысяч человек, это, блин, при всем населении Монголии в полтора миллиона человек. Зачем они там? Мы всерьез собираемся воевать с Китаем? Ну бред же, оставить несколько отдельных гарнизонов, пару авиабаз на всякий случай и просто для «демонстрации флага», а остальное вывести.
Ну а насчет Вьетнама и Камбоджи все было еще проще — я знал что через пару лет вьетнамцы сами начнут потихоньку отползать от этой весьма дорогостоящей и абсолютно бессмысленной авантюры, так что тут вообще можно было обещать, что угодно.
Кроме того имелись у китайцев еще и экономические причины сблизиться с СССР. Экономика этой страны во многом была построена на оборудовании и технологиях полученных от нас еще в 1950-х годах при Сталине и раннем Хрущеве, до охлаждения отношений из-за решений 20 съезда и других обстоятельств. И с тех пор — тридцать лет как-никак прошло — все это добро изрядно устарело. Наша же промышленность ушла далеко вперед и имела решения по модернизации подобных предприятий а так же в целом по развитию этого дела до весьма приличного уровня. Полностью «купить» новую промышленность на западе китайцы не могли, у них просто денег столько не было, а вот воспользоваться нашими наработками, чтобы перепрыгнуть пару ступенек промышленного развития, наоборот виделось партийцам из КПК весьма заманчивым. В нашей истории Китай получил все эти наработки, вместе с оборудованием и кадрами после развала СССР фактически за бесценок, добавил западные технологии и инвестиции, залил все «бесплатной» рабочей силой и выдал настоящее экономическое чудо. Тут, вероятно, взлететь китайскому дракону — если я нигде не налажаю — будет несколько сложнее.
Плюс Китайцам крайне не нравился курс Союза на пересмотр собственной истории. Особенно все что связанно со Сталиным и развенчанием его «культа личности». Во-первых, Сталин был тем, кто позволил коммунистам в поднебесной победить в гражданской войне и создать полноценное единое государство, его там как минимум за это уважали. Ну и во-вторых, китайцам крайне не нравилась сама возможность пересмотра исторических итогов тех или иных событий задним числом. Тут их можно только уважать за отношение к тому же Мао, вот уж кто дичь творил направо и налево, так это «Великий Кормчий». И что? Его не «скинули с пьедестала» сразу после смерти. Признали отдельные ошибки, отрефлексировали и согласились, что умерший лидер принес больше пользы чем вреда. Все же китайские коммунисты всегда отличались гибкостью в воззрениях, нам порой сильно не хватает их способности перестраиваться под требование времени.