— Убьешь меня? — прошептала она с ужасом, таращась голубыми, как артефакт охлаждения, глазами.
Нож я приставил рефлекторно, а не для того, чтобы напугать. Но то, как ее грудь заходила ходуном, пока я ее придавливаю к дрезине, внимание мое все-таки уронило.
— Что ты тут делаешь? — спросил я, прочистив горло.
— Я хотела с вами, — коротко ответила Катя, все еще пуча на меня глазища.
Отняв нож от тонкой шеи, я отшагнул и вытер с лица испарину. Девушка для дороги надела плотную куртку, что разумно против песка. А на плечах грязно-коричневая мешковина. Я покосился на дрезину: она двухместная.
— И как ты сюда добралась?
— С вами на дрезине, — негромко сообщила Катя, поправляя мешковину на плечах.
— Что-то я не вижу третьего сидения, — заметил я.
Со смущенной улыбкой Катя подошла к дрезине сзади и открыла нижний отсек.
— Это для багажа, — сообщила она.
Я заглянул и присвистнул впечатленно.
— Ты как сюда поместилась?
Места в багажнике разве что на баул с картошкой. Катя почему-то довольно сообщила:
— Я стройная. И гибкая.
Взгляд мой непроизвольно снова прошелся по ее фигуре, я покивал и сказал:
— Хорошо. Но зачем тебе приспичило ломиться следом? На постоялом дворе Никифора как-то поспокойнее, чем среди пустыни.
Она повела плечиками, изящными, этого не скрывает даже мешковина, и ответила:
— Если честно, то не очень. Сам видел, какое спокойствие бывает на постоялом дворе. Я подслушала ваш разговор с Никофором. Не злись.
Не поспоришь. Если кочевники захаживают, значит для девушки уже неспокойно. Удивительно, как она доросла до сознательного возраста и уцелела.
Убрав нож, я кивнул чтобы следовала за мной. Когда мы вошли в прохладную тень руин, Миха выскочил из-за каменюки с арматуриной в руках и воинственно замахнулся. Но увидев Катерину, по-детски выпучил глаза выдохнул:
— Ой, Катерина. А ты чего тут?
— В багажнике с нами приехала, — констатировал я, садясь на циновку в углу.
Судя по хлопающим губам Михи, появления Кати он не ожидал, и теперь переводит глуповатый взгляд с меня на нее. Я подложил под спину комок тряпья, который нашел слева, и откинулся на стену. Затем проговорил:
— Ну это все хорошо. А дальше вы куда? Не думаю, что вам по пути с убегающим от служебников Лютецкого.
На это Миха пожал плечами и отставил арматурину к стене.
— Мне-то что? Мне вообще без разницы, — ответил он. — К Никифору возвращаться — значит его объедать. А я не хочу. Надо бы пользу какую-то приносить. Но пока не знаю, как. Так что пока я с тобой. А служебники пускай сами боятся. Я им во!
Он демонстративно показал массивный кулак. Может в сноровке и ловкости Миха не очень, но, если таким кулаком попадает по морде — размажет в лепешку.
Тихо вздохнув справа, подошла Катя и стащила с себя мешковину со словами:
— Меня, когда дед Никифор выгнал из кухни, я к себе пошла. У меня окна выходят как раз на двери. Долго уснуть не могла, а потом проснулась рано от шума. Выглянула, а там пять песчаных дрезин, все на солнечных батареях.
— Они быстрые, но магнитные подушки жрут энергию, как саранча. Могут разрядиться посреди ночи, — согласился я. — Значит, если все-таки доехали до «Медного ковчега», то установили артефакты-аккумуляторы.
Потупив взгляд, Катя опустила пушистые ресницы и негромко проговорила:
— Я тоже так подумала. А ведь дрезина Никифора тоже на солнечных батареях.
— Значит придется двигаться отрезками утром. В жару в пустыне тяжко, — заключил я.
— Может и не придется, — еще тише отозвалась Катя и сунула пальцы в мешковатую сумку через плечо. Поковырявшись, она вытащила из нее шарик размером с кулак, весь в шестеренках. Внутри сиреневым светится сердечник.
Вытаращившись, я изумился.
— Артефакт-аккумулятор? Откуда?
Катя неловко помяла плечами и с виноватой улыбкой ответила:
— Взяла у служебников. Пока никого не было. Отцепила от одной из дрезин.
Миха присвистнул и с озадаченностью поскреб щеку толстыми ногтями.
— Украла? Красть нехорошо. Особенно у служебников. Вряд ли они обрадовались, когда одна из дрезин у них заглохла.
Зыркнув на него неоднозначно, Катя приблизилась ко мне и протянула арт-аккум.
— Подумала, вам он тоже понадобится.
На девушку я посмотрел теперь не только как на обладательницу миловидного лица и форм третьего размера, но и как на человека, у которого в голове завалялось что-то кроме сплетен и платьев. Арт-аккум устройство замороченное, особенно в установке. Снять его немного легче, но все равно требует сноровки, чтобы не повредить тонкие шестеренки и не выпустить весь сиреневый заряд.
Бережно приняв его на ладонь, я поднес арт-аккум к носу и вдохнул. Запах от него металлический, со сладким привкусом. Как-то в Оазис-Техно мы пытались разнообразить вкусы картофеля и экспериментировали с сочетанием запахов. Провонялась вся одежда, до трусов, и волосы. Опекун дома, старый, седой и с плохим зрением, сказал тогда, что от меня пахнет малиной. От арт-аккума пахнет примерно тем же. Только с металлом и топливом.
Держа его на ладони, я проговорил:
— Смело, Катя. Не боишься, что за такое и тебя служебники начнут искать? А они начнут.
— Боюсь, — призналась она. — Но я потому и уехала из «Медного ковчега». Никифор хороший, не стоит ему все время нервничать из-за того, что ко мне всякое отребье пристает.
— Значит, твое исчезновение ему по нервам не ударит? — поинтересовался я, продолжая разглядывать пульсирующий сиреневый свет в глубине шестеренок арт-аккума.
Катя помотала головой, сложив руки под грудью, от чего та эффектно приподнялась.
— Я ему сказала. Он сам дал добро. — Катя помолчала и добавила: — И про Миху.
Детина все это время молчал и хмурил брови в глубокой задумчивости. Лоб исходил морщинами, а губы надулись. Видно не привык так много напрягать извилины. Что и понятно, с такими кулаками можно сперва бить, а потом разбираться. Правда, как показал опыт, это работает не всегда.
— Мне он тоже дал добро? — наконец уточнил он.
Катя закивала.
— Сказал, что «нечего молодым загнивать в этой песчаной коробке, если на Севере есть шанс».
Я хмыкнул и покрутил в пальцах арт-аккум. Что подразумевал дед под «шансом» мне понятно. Судя по блестящим глазам Кати, она деду верит, хотя не уверен, что он рассказал ей то же, что и мне. Но это и не нужно, красавица ему доверяет по умолчанию. Чего не скажешь обо мне.
— Замотивировал он тебя, конечно, крепко, — украдкой снова оглядев ее подтянутую, в штанах и курточке, фигуру. — К сожалению, чтобы он тебе не понарассказывал, этого мало, чтобы все бросить и ломиться швора знает куда.
Катя поморщила носик.
— Можно подумать, ты сильно занят.
— Занят, — согласился я. — Убеганием от служебников Лютецкого.
— Я, если не заметил, тебе в этом помогаю, — деловито сообщила девушка и кивнула на арт-аккум.
Сдержать улыбку я не смог: бойкая девушка. Хотя выглядит хрупкой и беззащитной. Но, чтобы стянуть артефакт у служебников, потом залезть в багажник дрезины, а теперь пререкаться с незнакомым оазисным — надо иметь бубенцы. В одном она права: с артефактом перемещение станет гораздо эффективнее. Можно ехать ночью, а дрезину заряжать днем, прикрывая ветками и колючками. Но в остальном идея с движением на загадочный север полнейшая дичь, потому что ни на одной карте этажей обучения и архивов я не видел ничего, что бы указывало на жизнь. Когда-то давно — да, вероятно. Но не теперь, когда уровень углекислого газа на планете стал выше, а вдалеке от градов жизнь тяжела и невыносима.
Я перебросил артефакт с ладони на ладонь, тот приятно завибрировал, послышалось легкое гудение, и запах металла с малиной от него потек сильнее.
— За помощь спасибо, — поблагодарил я. — Но в остальном, прости, не помогу.
— Но ты должен! — с растерянным видом выдохнула Катя и, вытянувшись в струну, сжала кулачки.
Повелительный тон к себе я последний раз слышал только от опекуна, но тот пять лет назад умер, а слушать чьи-то еще приказы, кроме инструкций на бывшем рабочем месте, я не привык.
— Во-первых, — спокойно произнес я, — сбавь обороты. Я тебе ничего не должен. Во-вторых, даже если куда-то намылюсь, артефакт еще нужно вставить в дрезину. А это не просто. В Оазис-Техно для этих целей работает целый отдел.
Слева послышалось покашливание Михи. Он до сих пор молчаливо хмурился, видимо решал, насколько правильно поступила Катя, украв у служебников артефакт. Но теперь лицо его разгладилось, и он сообщил добродушно:
— Я могу вставить. Ну… В смысле в дрезину. Артефакт.
На него я покосился с опаской.
— Уверен? Артефакт-аккумулятор штука хрупкая.
Миха кивнул.
— Уверен. Я с механикой на «ты». Не то, что с козами. То бодаются, то поразбредутся, попробуй собери. А такие артефакты я уже много раз ставил. То кочевникам, то служебникам. Сам понимаешь, постоялый двор место такое.
Ситуация становилась неоднозначной. С одной стороны, на хвост упали двое, а этого вообще не планировал. При чем один из попутчиков девушка, а это дополнительные сложности в дороге. С другой, свой механик никогда не помешает, а девушка уже принесла пользу: арт-аккум. С третьей — неведомый север, куда, по словам деда Никифора, непременно нужно ломиться.
Потерев лоб, я надул щеки и выдохнул, после чего посмотрел на пальцы и раскатал между ними свалявшуюся грязь.
— Так. Ладно. Раз мы здесь втроем оказались, нужно нормально познакомиться. Кто знает, сколько нам вместе двигаться. Не хочу, чтобы в спину что-нибудь прилетело…
Миха округлил глаза и выговорил:
— Да как можно! Ты что!
Вскинув ладонь, я отозвался:
— Всякое бывает. В общем, я Андрей Мечников. Бывший разработчик в Оазис-Техно…
— Ага! — изобличительно выкрикнул детина. — А говорил, не оазисный!
— Ты глухой? — мирно поинтересовался я. — Говорю же: бывший. Ты, если я ничего не путаю, очень плохой козовод и хороший механик. Объяснишь, как вышло, что в пустынной глуши ты вбил в руки механное дело?