Тогда братья скинули покрывало и…
Господь наш Грифон!
Не сказал бы, что у них одно тело на двоих. Четыре ноги, три руки. Два торса. Но срощены эти господа плечами. Левая рука Льва является правой рукой Вальдемара. А всё остальное у них было раздельно.
Впервые вижу таких сиамских близнецов! Обычно они сращиваются головами или грудью, или спинами. Есть ещё несколько вариантов, но они тоже встречаются крайне редко.
Но тут случай довольно простой… Всего лишь плечо. И решение у этой проблемы однозначно есть. Вот только одного осложнения им не избежать.
— Что скажете, Алексей Александрович? — спросил Вальдемар Свитнев. — Сможете как-то это исправить?
— Честно говоря… Да. Смогу, — кивнул я. — Но учтите, что вам придётся заплатить за это определённую цену.
— Деньги у нас есть! — хором воскликнули братья.
— А я не про деньги. Я про осложнения, — сказал я. — Разделить вас будет нетрудно. Правда. Но исхода этой операции всего два. Либо третья рука останется у кого-то одного из вас, либо же вы оба останетесь лишь с одной рукой. Как точно получится — сразу сказать сложно. Я смогу понять только в ходе операции, есть шанс спасти руку при разделении или нет.
Братья переглянулись, а затем хором сказали:
— Руку оставьте брату!
Не привык я к такому чувству, как умиление, но сейчас мне его всё же пришлось испытать. Очень мужественно с их стороны, что оба готовы пожертвовать конечность друг другу.
— Понял, определиться вы не сможете, — заключил я. — Тогда предлагаю вам такой вариант. Вы, возможно, заметили, что ко мне в очередь выстроилось несколько десятков пациентов?
— Заметили, — ответили Свитневы.
— Я обязан их принять. Только после этого я смогу приступить к многочасовой операции. Не подумайте, что я набиваю себе цену. Просто хочу сказать честно — никто, кроме меня, сделать её не сможет. В Российской Империи уж точно. Разве что какой-нибудь крепкий мужик разрубит вас топором ровно посерёдке. Вот только это будет, мягко говоря, неприятно.
— Мы не собираемся отказываться от вашей помощи. Будем ждать столько, сколько потребуется, — сказал Лев.
— Хорошо, — кивнул я. — Подождать придётся часа два-три — не меньше. После этого я смогу вас прооперировать. Гарантирую, что всё пройдёт безболезненно. Даю слово, что смогу вас разделить. Но судьбу третьей руки предсказать не могу. Насчёт неё ничего не обещаю — говорю сразу.
— Нас это устраивает, — вновь одновременно кивнули они.
— Хорошо. Если проголодаетесь, напротив амбулатории есть хорошая булочная. Можете попросить своего кучера дойти до неё. Предупреждаю на всякий случай, поскольку ждать придётся долго, — сказал я и вышел из кареты.
И тут же услышал знакомый голос за спиной.
— Алексей Александрович. Подойдите сюда на минуту, — заявил кучер.
То-то он показался мне знакомым. Голос тоже знаком. Но почему на его лице маска?
Я не почувствовал исходящей от кучера опасности, а потому присел рядом с ним. Интуиция подсказывала, что меня ждёт важный разговор.
— Не признали меня? — спросил он и аккуратно приподнял белую маску.
Мне хватило одного взгляда на его кожу, чтобы понять, кто предстал передо мной.
Зеленокожий торговец запрещёнными товарами. Ксанфий Аполлонович Апраксин.
— Вот уж кого я точно не ожидал увидеть, так это вас, господин Апраксин, — произнёс я. — С каких это пор вы подрабатываете кучером?
— С тех пор, как барон Свитнев из Сердобска даровал мне свою защиту, — ответил Ксанфий. — Я ведь, кажется, говорил, что меня уже ищут по всей Саратовской губернии? Вот пришлось плюнуть на свой титул и начать работать под началом другого барона. Который, кстати, гораздо ниже меня по титулу. Но значения это не имеет. Меня волнует только моя торговля. Все эти дворянские дрязги — сущие пустяки.
Вот уж действительно странная компания ко мне приехала. Зеленокожий кучер и два сросшихся пассажира. Я бы пошутил, что у них практически передвижной цирк, но пришлось сдержать свой чёрный юмор из соображений деонтологии.
— Раз вы решили заговорить со мной, значит, у вас есть ко мне предложение? — догадался я.
— Разумеется, — улыбнулся Ксанфий. — Недавно один крайне любопытный лекарь решил прикупить у меня вещество, которое спасает людей от пагубных зависимостей. Подозреваю, что вы с этим человеком уже знакомы.
Павлов. Так он тоже знаком с Апраксиным?
— Знаком, — кивнул я. — Только вещество в конце концов у него вышло паршивое. Им человека убить можно.
— Всё верно, — кивнул Ксанфий. — Потому что кое-кто пожадничал и не захотел покупать у меня инструкцию. А она, между прочим, была необходима для понимания, как работает это вещество. С чем его можно смешивать, а с чем — не стоит. Но тот господин решил, что может справиться самостоятельно. Что ж, неудивительно, что результат вышел плачевным.
Не зря я решил уничтожить эти препараты. Если бы дал их Синицыну — друга бы у меня больше не было. Либо его состояние могло усугубиться ещё больше.
— Товары, как я подозреваю, у вас не с собой? — спросил я.
— Нет. Но я наладил свою собственную почту. Вот, возьмите эту печать, — он протянул мне зелёный футляр. — За неё постоянному клиенту, разумеется, платить не нужно. Напишите письмо со своим заказом, вложите деньги, поставьте печать и отправляйте магической почтой. Уверяю, это — безопасно. Прилетит один из моих личных воронов. Вы его по цвету узнаете.
Поверить не могу, что он красит воронов в зелёный.
— Хорошо, тогда вышлите мне полный каталог своих товаров, — сказал я. — Адрес мой вам известен, господин Апраксин. У нас разворачивается производство, поэтому я буду рад закупиться новыми ингредиентами.
На этом наш разговор был окончен. Я принял футляр и вернулся на приём. К счастью, пока я осматривал близнецов и беседовал с Ксанфием, Лебедев и Сапрыкин смогли грамотно распределить больных, и в очереди ко мне осталось всего пять человек.
В итоге я освободился гораздо быстрее, чем думал. Через час я прошёл в бывшую комнату патологоанатома, которую мы уже давно переоборудовали под операционную, затем подготовил все необходимые инструменты и анестезию для операции и открыл чёрный ход, через который братья Свитневы могли войти в амбулаторию незамеченными.
— Юрий, — позвал я Сапрыкина. — Смотрите, если Иван Сергеевич будет спрашивать, куда я пропал — скажите ему, что у меня идёт операция. Очень важная. Суть я ему сам потом поясню.
— Так точно, господин Мечников, — встал по стойке смирно Сапрыкин.
Да, старые привычки выбить из бывшего унтер-офицера будет трудно.
Я совместил два стола, чтобы Лев и Вальдемар смогли на них поместиться. Хорошо, что Апраксин подогнал карету прямо к чёрному ходу. Если бы кто-то из пациентов увидел близнецов, их бы обуял ужас. Поскольку передвигались они и вправду жутковато. По крайней мере, для жителей девятнадцатого века. Я-то прекрасно понимал, почему им так трудно синхронизировать движения ног. А простому обывателю такое усвоить едва ли получится.
Братья сняли верхнюю одежду, которую явно шил на заказ портной и получивший деньги за своё молчание. Я ввёл яд Токса Свитневым, затем обработал область плеча и приготовился к операции.
И тут же столкнулся с двумя проблемами.
Первая: общая рука обращена ладонной стороной ко Льву. Из этого следует, что оставить конечность следует ему. Иначе у Вальдемара будет две правых руки. А это, мягко говоря, неудобно.
И вторая проблема: плечо — одно на двоих. Придётся очень хорошо изловчиться, чтобы восстановить капсулу для Льва после того, как я рассеку её ровно посередине.
Но решение я уже принял. Попробую сохранить руку одному брату. Если в процессе пойму, что ничего не получается — отрежу её вовсе.
Ну а чего они хотели? Три на двоих никак не делится. А о дробях тут и речи быть не может.
В первую очередь я рассёк кожу, связки и мышцы. Выделил сосуды и нервы, и лишь после этого начал аккуратно рассекать капсулу сустава. И в процессе убедился, что у меня может сработать заранее придуманный план. В конечном итоге через полчаса работы с пилой братья были разделены. Но оба оказались с операционными ранами, которые мне только предстояло залечить.
Причём раны кровоточили довольно сильно. Всё-таки такую операцию обычно не проводят, так что оперировать без повреждения мелких сосудов я никак не мог. А капиллярное кровотечение в большом объёме тоже может привести к потере значительного количества крови.
Я уже приготовился приступить к лечению послеоперационных ран, но…
Столкнулся с невероятной проблемой.
Глаза закрываются. Хочется спать. Я несколько раз погрузился в микросон — уснул на несколько секунд, стоя на ногах, как какой-нибудь дальнобойщик, который едет уже двое суток на одном лишь кофе.
Но одной силы воли не хватило. Я осознал, что со мной что-то случилось. Вот только что-то предпринимать было уже слишком поздно.
Я рухнул на пол прямо во время операции. И тут же заснул…
Глава 5
Я ещё не знал, что усыпило меня прямо во время операции. Вариантов было много. Либо у близнецов пробудилась некротическая сила их матери, либо я случайно ошибся и каким-то образом провзаимодействовал с ядом Токса.
Либо же это было чьим-то вмешательством извне.
Из всех этих вариантов наименее реалистичным было отравление ядом. Я никогда не допускаю таких ошибок. Если, конечно, кто-то специально не проколол мне перчатки. Но нет, я бы и это заметил!
Все эти мысли пронеслись в моей голове за секунду до потери сознания и удара об пол. Пришлось напрячь мыслительную деятельность до максимума, чтобы предпринять все необходимые действия.
Сделать всё, чтобы защитить себя и не дать пострадать моим пациентам, у которых сейчас, между прочим, идёт кровотечение из операционной раны.
И за эту секунду я успел заставить свои надпочечники выбросить огромное количество адреналина и кортизола — стрессовых гормонов, которые уже после моего падения начали активно сжимать сосуды и повышать давление.