— Скажите это студентам, которые видели сегодня сразу двух Мечниковых в академическом сквере. Светлана Георгиевна Бронникова не даст соврать, она тоже стала свидетельницей этой картины.
Ректор шумно выдохнул и перевёл взгляд на окно, видимо, пытаясь собраться с мыслями.
— Если вы говорите правду, то ситуация куда страшнее, чем вы сами можете подумать, господин Мечников, — прошептал он, а затем шарахнул кулаком по стопке документов. — Проклятье! Да почему же вокруг вас вечно скапливается столько проблем⁈
— Как вы уже поняли, врагов у меня много, — напомнил я.
— Да, но я и подумать не мог, что среди них окажется тот, о ком в нашей академии даже лишний раз упоминать не хотят! — заявил Ефремов.
— Это вы о ком?
— Вы не застали этого преподавателя. Его уволили ещё несколько лет назад, — объяснил ректор. — Я тогда ещё даже не занимал этот пост.
— Можете рассказать подробнее? — попросил я. — От этого зависит не только моя репутация, но и жизни студентов, как вы уже могли понять.
— Был у нас точно такой же преподаватель, как и вы, — произнёс он. — В какой-то момент его будто подменили. Тогдашний ректор не стал разбираться в этой проблеме. А потом, спустя несколько лет, выяснилось, что преподавателя действительно подменили. Настоящий был убит. А его заменил клон.
— Клон? — удивился я.
Так, всё-таки это понятие здесь существует!
— Да, клон. Точная копия, искусственно созданная магией другого человека, — произнёс Ефремов. — Кто-то в Саратове обладает этой силой, но мы так до сих пор и не смогли понять, кем является этот человек. Его не нашли. А клона поймали. И допросили.
— Удалось что-то выяснить? — спросил я.
— Немного, — ответил ректор. — Тайные агенты Императора пытали его. И он рассказал, каким образом его создали. Однако вскоре после этого клон погиб. Разложился прямо в камере. Как будто кто-то дистанционно убил его. Алексей Александрович, забыл предупредить, хоть уже и поздно… Но всё же — мои слова нигде не распространять. Я входил в состав закрытой комиссии. О том, что случилось несколько лет назад, известно лишь ограниченному числу людей. Вам я об этом рассказываю лишь потому, что доверяю вам как человеку.
— И делаете вы это зря, — к удивлению ректора, заявил я. — Вы не подумали, что я и есть клон Мечникова?
Ректор застыл. У него задёргался правый глаз.
— Вы что… — прошептал он.
— Не беспокойтесь. Я — настоящий. Просто с этого момента стоит аккуратнее делиться со мной информацией. Понимаете, о чём я? Может произойти и такое, что к вам заявится клон и начнёт напевать ту же самую историю, что и я. И сделано это будет ради того, чтобы подставить меня настоящего.
— Ваша правда, господин Мечников, — согласился Ефремов. — Вижу, вы быстро поняли, насколько высоки ставки.
— Однако мы можем попробовать заманить его в ловушку. Я уже договорился с Бронниковой и ещё одним студентом о том, чтобы придумать кодовое слово, — поведал я. — Предлагаю вам сделать то же самое. Только конкретно вам, Константин Фёдорович, имеет смысл придумать два.
— Два? — не понял он. — А второе зачем?
— Если к вам явится Алексей Мечников и не назовёт первое кодовое слово вместо приветствия, значит, это — мой клон, — объяснил я. — Но вам не стоит спешить сразу же атаковать его. Лучше заманить его в ловушку. Выслушаете его, проведёте точно такой же разговор и дадите ему второе кодовое слово. Тогда с помощью вас можно будет отличить нас двоих. Наша задача — не просто поймать самозванца, но и выйти на его создателей.
— Очень хитрый ход, Алексей Александрович, — хохотнул Ефремов. — Такое впечатление, что вы и сами когда-то работали в тайном отделе ордена. Договорились. Значит, ваша кодовая фраза: «Знания — сила». А вашему клону я сообщу, если придётся, другое. Но вам на всякий случай его называть не стану.
— Тоже мудрое решение, — кивнул я. — Значит, договорились. Правда, у меня остался ещё один вопрос.
— Задавайте, — кивнул ректор.
— Вы упомянули, что тот клон несколько лет назад под пытками выдал, как его создали. В чём же заключался механизм этого процесса? — поинтересовался я.
— Он сам до конца не знал, как работает сила человека, который его создал, — принялся объяснять Ефремов. — Однако же он сообщил, что его создали из крови того преподавателя, который был клонирован, а после убит. Видимо, им обманом удалось заполучить его кровь. Возможно, и вы можете вспомнить, происходило ли с вами нечто подобное?
Моя кровь? Странно, в Хопёрске я терял её много раз, но после переезда в Саратов я, к счастью, ранений не получал. Даже из схватки с некротическим волком смог выбраться, не получив никаких повреждений.
— Я подумаю на эту тему, Константин Фёдорович, — заключил я, после чего покинул кабинет.
Мою голову переполняли сотни мыслей. Вопросы вылезали один из другого. Откуда они могли взять мою кровь? Или им удалось воспользоваться не кровью, а каким-нибудь волосом? Да и вообще, что это за магия, которая позволяет клонировать человека? Тоже лекарская? Или же это что-то иное?
Ещё до сих пор непонятно, почему нас с клоном поразила столь нестерпимая головная боль. Он ведь начал убегать от меня в первую очередь из-за неё. А я не мог преследовать его по той же причине.
Будто мы вдвоём не можем находиться в одном месте. Наши тела резонируют, и нас уничтожает собственный организм.
Добравшись до мастерской, я резко остановился. На меня снизошло осознание.
Точно… Ранений у меня не было. Но я отдавал свою кровь. Её проверяли вместе с паспортом через тот же магический кристалл уже после слушания. Меня этот момент совершенно не беспокоил, поскольку я знал, что некротики во мне больше нет, а воспользоваться моей кровью никто не сможет.
Оказалось, в этом мире всё-таки есть магия, которая способна на такое.
О чём это говорит? Кто-то в ордене лекарей сотрудничает с моими врагами. И далеко ходить не надо. Велик шанс, что капли крови смог похитить Аркадий Петрович Мансуров. А затем передал их своему новому партнёру, который и затеял весь этот план.
Значит, избранник Телесфора решил уничтожить мою жизнь через клона. Хотя расслабляться рано. Велика вероятность, что клон — это только начало.
Я временно отстранился от этих мыслей и прошёл в мастерскую. Там меня до сих пор ожидал весь кружок в полном составе и их куратор — Светлана Бронникова.
Честно говоря, я думал, что больше половины студентов уйдёт домой. Однако они всё равно продолжили меня дожидаться, несмотря ни на что.
Правда, Николай Широков ещё не вернулся. Если в течение часа его не будет, имеет смысл отправиться на поиски. Наверняка он решил искать Прокофьеву до последнего.
— Рад, что вы меня дождались, господа и дамы! — воскликнул я. — И сделали вы это не зря. На складе мастерской нас уже дожидается сырьё, из которого мы будем производить расходный материал для моего будущего аппарата.
— Расходный материал? — удивилась Светлана. — Звучит так, будто это что-то совсем уж неважное.
— Ошибаетесь, — покачал головой я. — Без него мой аппарат не будет работать. Вернее… В нём не будет никакого смысла. Если кратко, я планирую создать громоздкий инструмент, который будет просвечивать тело человека. Больше не придётся гадать — мы будем видеть сразу, где находится повреждение или очаг болезни. Однако для этого придётся произвести комплект специальных плёнок.
Рентгеновских плёнок.
Не уверен, что у нас получится с первого раза. Скорее всего, мы загубим кучу материалов, прежде чем достигнем результата. Но общими усилиями у нас должно получиться. Не на этой неделе, так на следующей!
Я вместе с несколькими студентами перетащил в мастерскую коробки с материалами и начал описывать последовательность действий.
— Такая плёнка состоит из нескольких слоёв. Первый — это подложка. Её мы будем делать из целлюлозы. Благо всё необходимое оборудование в мастерской есть. Чего не хватало — я уже заказал.
Более того, я вместе со Светланой соорудил специальное помещение для работы со вторым слоем плёнки. Для создания этого слоя требуется особое освещение.
— Второй слой — это кристаллы бромида серебра. Их нужно будет равномерно нанести на плёнку с двух сторон. То есть фактически к концу этого этапа у нас будет уже три слоя. Причём принципиально важно, чтобы все эти слои были максимально тонкими. Вручную у нас это сделать не получится, но излишки мы отшлифуем с помощью заказанного мной оборудования.
— Звучит сложно, — прошептала мне Светлана. — Мы точно с этим справимся, Алексей Александрович?
— Будем пробовать, пока не получится, — уверенно сказал я. — С пятой или десятой попытки всё равно добьёмся какого-то результата. Итак! — принялся подходить к заключению я. — И последние два — подслой и защитный слой. Первый создаётся из специального клея, а второй представляет из себя желатиновое покрытие. Толщиной эта рентгеновская плёнка не должна быть больше нескольких миллиметров. В противном случае отобразить на ней снимок с аппарата не получится. Сегодня мы приступим к созданию первого слоя. Я покажу вам, как это делается. Будем учиться и тренироваться все вместе.
Процесс пошёл. Студентов моя идея зажгла. Через час, как я и ожидал, вернулся Широков и тут же приступил к работе вместе с остальными. Он сказал мне, что так толком ничего и не выяснил, однако нескольких подозреваемых всё же нашёл. Я не стал задавать ему вопросов раньше времени. Принял решение обсудить всё уже после — когда кружок закроется.
В итоге мы проторчали в мастерской почти три часа. На территории академии не оказалось ни одного человека, когда наша работа подошла к концу. Полноценный результат за это время мы получить не смогли. У большинства студентов даже изначальный слой плёнки получался слишком толстым. Но этот момент мы ещё отработаем позже.
Таким образом я смогу и рентген-аппарат создать, и взрастить целое поколение будущих лекарей-инженеров. Им эти навыки точно пригодятся в будущем, которое я собираюсь построить своими руками.