И это правда. Доброхота я долгое время лечил от стенокардии и аритмии. У него было предынфарктное состояние из-за проклятья, которое висело над бывшим домом Олега Мечникова.
Правда, стоит отметить, не так уж тяжело мне далось лечение Доброхота. Значит, у меня есть предрасположенность к взаимодействию с такими духами, как он.
— Тогда предлагаю не терять времени, — произнёс я. — Передай своим домовым, чтобы заходили по одному. Мне нужно пятнадцать минут, и я буду готов к приёму.
— Рад, что ты держишь своё слово, Мечников, — улыбнулся Лихой. — Если честно, я думал, что ты в итоге увильнёшь от сделки, и мне придётся немного изуродовать твоего домового Доброхота, чтобы у тебя больше не возникало мыслей меня предавать.
— Замолчи, — пресёк эту тираду я. — К Доброхоту даже прикасаться не смей. Может, он и состоит в твоём клане, но он всё ещё мой домовой. Он всегда был верен мне. И если потребуется, я за него весь этот дом переверну с ног на голову, чтобы до тебя добраться.
— Ого! — удивился Лихой. — Погодите, друзья, не трогайте его. Мы ещё не договорили.
Последние слова Лихого были обращены к кому-то, кого я видеть не мог. Но готов поклясться, эти существа находились прямо за моей спиной. Видимо, это были личные охранники главного домового. Духи, о которых я не знал.
— Несмотря на твою дерзость, Мечников, я крайне впечатлён, — произнёс Лихой. — Я ещё ни разу в жизни не слышал таких слов от хозяина дома или квартиры. Обычно домовых игнорируют. Чаще забывают. А иногда боятся или даже ненавидят. Признаюсь честно, я не верил, что такие отношения между хозяином и домовым вообще возможны.
— Если бы ты знал, через что мы с ним вместе прошли, тебя бы уже ничто не удивило, Лихой, — ответил я. — Поэтому Доброхота не трогай. Если потребуется, я рискну жизнью, чтобы его спасти из твоих лап.
— Ладно-ладно, — замахал руками он. — Успокойся уже. Раз наш договор в силе, значит, нам не о чем переживать. Доброхота я отпущу, а ты пока принимай остальных домовых. Они уже заждались приёма у первого лекаря, который может оказать им помощь.
Я быстро умылся, принял болеутоляющие препараты, чтобы снять воспаление в области своей раны, и на всякий случай добавил одну таблетку антибиотика. Уже после приёма домовых обязательно залечу свою ногу, но пока что имеет смысл потерпеть.
Из моей головы не выходили мысли о том, что когда-нибудь мне, возможно, всё же придётся столкнуться с Лихим. Уж больно агрессивно он себя ведёт. Не упустит возможности пригрозить мне или Доброхоту.
Вот только он не понимает, что я запросто могу воспользоваться обратным витком и поставить всех духов в этом здании на место. Клятва лекаря в этом плане мне никак помешать не может.
Причинить вред человеку без весомого повода я не могу. Но о духах, животных, монстрах и прочей живности речи в клятве не идёт. К примеру, я могу легко использовать обратный виток для охоты на животных. И мне не нужно дожидаться, когда какой-нибудь волк, медведь или даже змея на меня нападут. В этом случае я имею право наносить первый удар.
И точно так же работает с духами. Они застряли между миром людей и царством, которым заправляют боги. Именно поэтому я могу спокойно диктовать Лихому свои условия. Он не сможет причинить мне вреда, если, конечно, его магия не окажется сильнее моей.
Я расположился за письменным столом и начал приём своих пациентов, которые сильно отличались от привычных мне больных. Первым зашёл, как ни странно, очень молодой домовой. Он сильно отличался от Доброхота и Лихого. Бороды нет, на лице лишь небольшая щетина. Морщины тоже отсутствуют, да и волосы поседеть не успели.
Но я знаю, как объяснить столь резкие отличия. Мне уже объясняли, что домовые — это наши предки, которые в чём-то провинились и не были приняты в мир богов. Поэтому их вернули назад, чтобы следить за домом своих потомков.
Видимо, этот парень прожил совсем короткую жизнь, но нагрешить всё же успел.
— Здрасьте, — держась за живот, произнёс он, а затем забрался на небольшой табурет около моего стола.
— Приветствую, — ухмыльнулся я. — Ну рассказывай, хозяин. Что тебя беспокоит?
— Живот болит, — пробурчал он.
— Это я уже понял, — кивнул я. — Расскажи подробнее. Как это проявляется?
— Ды как это описать-то? — почесал затылок он. — Кажется, будто ремнём всё под рёбрами перетянули. Это ещё немного полегче стало. Поначалу вообще мучился, постоянно проверял, не торчит ли у меня в левом боку какой-нибудь кинжал!
О-о, ну тут всё примерно понятно. Раз болит левое подреберье и тяжесть опоясывает, перемещаясь через спину на другой бок, значит, речь идёт о панкреатите. Осталось только понять, острое у него воспаление поджелудочной железы или хроническое.
— Как с калом у тебя обстоят дела, батюшка? — поинтересовался я. — Жидкий, твёрдый? Или его вообще нет?
Домовой удивлённо похлопал глазами.
— Какой ещё кал? — удивился он. — Это вы про нечистоты мои? Так я уже тысячу лет их не видывал.
Одуреть можно. Либо в физиологии домовых имеются определённые нюансы, либо у него очень сильный запор. Тысячу лет не ходить в туалет — это сильно.
— Ты пойми, что я не всё о вас знаю, — уточнил я. — Домовые едят и очень хорошо — это факт. Конкретно мой домовой съедает половину моих запасов.
— Да, всё верно, — поглаживая живот, кивнул он. — Но по нужде мы не ходим.
Не знаю, что у них за чёрная дыра находится в кишечнике и, в общем-то, знать не хочу. Меня больше интересует анатомия и физиология человеческого организма.
Однако главные симптомы панкреатита мы уже не узнаем. Обычно при остром панкреатите возникает запор, а при хроническом происходит чередование диареи и запоров. И кал во втором случае желтоватый, поскольку в нём много непереваренных питательных веществ. В частности — жира. Это явление называется стеатореей. Поэтому, если у пациентов желтеет кал, я всегда знаю, на что стоит обратить внимание. Проблема либо в поджелудочной железе, либо в желчном пузыре, который, между тем, тоже играет большую роль в переваривании жиров.
— Ладно, тогда задам другие вопросы. Тошнота, рвота была? — поинтересовался я.
— Тошнит постоянно, но еда наружу не выходит, — пояснил домовой.
— Температура была? Лихорадка, жар, — я перечислял все возможные синонимы, чтобы достучаться до своего пациента. Половину моих слов он вообще не понимал.
— Нет, ничего такого не было. Просто жрать теперь нормально не могу. Проглочу что-нибудь — и сразу боль в боку. А у меня хозяин хороший. Молочком меня кормит, мясо даже иногда даёт. Жалко, добро пропадает.
— Вот как раз всё это тебе есть и нельзя, — подметил я. — У тебя обострение хронического панкреатита.
— А по-русски?
— По-русски — если три-четыре дня не поголодаешь, отвалится всё, что находится в животе с левой стороны, — преувеличил я. — Сейчас я тебя подлечу, но ты на еду всё равно не налегай. Одну воду пей, больше ничего в рот не бери вплоть до четвёртого дня.
Домовой кивнул, а я принялся приводить в порядок его поджелудочную. Далось это дело не так уж и просто. Мара умудрилась загадить все протоки, через которые проходят ферменты, необходимые для переваривания пищи.
Однако мне удалось их расширить, снять воспаление с одного из самых главных органов пищеварения и привести пострадавшего в порядок.
Домовой поблагодарил меня за помощь, а затем его «коллеги» повалились в мою квартиру один за другим. Следующие пять духов оказались с точно такими же симптомами. Но в их случае Мара наслала беду на другие органы. Желчный пузырь, желудок, кишечник. Со стороны может показаться, что всё болит одинаково. Одна и та же боль в животе, одна и та же тошнота, но…
Знающий врач всегда видит, где скрыты отличия. Поэтому я довольно быстро принял следующую половину домовых.
А вот потом уже покойная Мара подкинула мне не самый приятный сюрприз.
— Я постоянно засыпаю, — произнёс старенький домовой. — В глазах будто свечи тухнут. А если не тухнут, то меня начинает кружить во все стороны. Ужасное состояние, Алексей Александрович.
Удивительно, но это первый домовой, который назвал меня по имени и отчеству.
— Странное чувство, а мы с вами не знакомы? — поинтересовался я.
Причём я даже не заметил, как сам обратился к нему на «вы». Будто мы и вправду уже встречались.
— Я был одним из ваших первых пациентов, — улыбнулся он. — Полгода назад. Но старость взяла своё. Как и совершённые грехи. Так я тут и оказался. Моя внучка учится в лекарской академии. Вот меня, видимо, сюда и притянуло.
Никогда бы не подумал, что встречусь с домовым, который ещё полгода назад был не просто человеком, но ещё и моим пациентом.
— Ничего, не беспокойтесь, сейчас мы с вашими недугами живо разберёмся, — пообещал я. — Шея после встречи с Марой не болит?
Маленький старичок удивлённо выпучил глаза.
— Болит, господин Мечников, — кивнул он. — А как вы это поняли?
— Вижу, как вы принимаете вынужденную позу, — ответил я. — Судя по всему, Мара повредила вам шейные позвонки. Из-за этого происходит спазм шейных сосудов и нервных пучков. Отсюда и проблемы с головой.
Шейный остеохондроз — распространённая проблема не только среди стариков, но и у всех прочих возрастных групп. Нагрузки, сидячая работа и тот факт, что мы перестали передвигаться на четвереньках, как это делают другие млекопитающие — всё это причины развития мучительного остеохондроза.
В моём мире этот недуг мучил людей чуть ли не со школы. Дети постоянно сидели за компьютерами, затем переходили в университет и продолжали заниматься тем же. И на работе — точно такая же история. И пока что речь идёт исключительно о людях, занимающихся умственным трудом.
Про остальных я вообще молчу. Физический труд, с одной стороны, приносит пользу. Однако чрезмерность, которую на работе обычно избежать трудно, всегда калечит организм.
Сидячая работа — плохо. Интенсивные нагрузки — тоже плохо. Везде нужна золотая середина. Можно сказать, что это является одним из главных правил здорового образа жизни.