с двумя врагами: союзом асиев, печенегов, гузов и русами князя Игоря?
Хозрой зашелся в смехе, потянулся рукой к кувшину с вином.
– Нет, не представляю.– Он налил вина, наклонился к Исааку, с дурашливой усмешкой зашептал: – Потому что каган этого не допустит. Ты правильно говорил, что печенегов и гузов ведет на Хазарию золото. Что ж, если князь Игорь, воспользовавшись удачным моментом, тоже обрушится на нас, каган даст печенегам и гузам вдвое, втрое больше золота, чтобы они сменили хозяина и напали уже на Игоря. Как думаешь, печенеги и гузы откажутся от такого предложения?
– Думаю, что нет,– уныло проговорил Исаак, тоже наполняя свой кубок вином.
Сегодня он впервые с досадой отметил для себя, что Хозрой больше разбирался в хитросплетениях большой политики, чем он, и, значит, не зря обратил на себя внимание сановников из окружения кагана. Что ж, теперь нужно будет вести себя с ним осторожней, зато при случае умело пользоваться его связями при дворце. А сейчас неплохо будет подыграть Хозрою, укрепив его в мысли, что Исаак вовсе не интересуется политикой и далек от нее.
– Я тоже. Поэтому Хазария при любых обстоятельствах окажется победительницей, и еще неизвестно, что выгоднее: чтобы князь Игорь вместо нее навел порядок на Каспии или напал на нас. В первом случае каган заставит разленившихся за зиму ал-арсиев порастрясти в боях накопленный жир и наберет вместо погибших новых воинов, менее развращенных жизнью в Итиль-келе и не сующих свой нос в дворцовые интриги. Во втором случае ал-арсии вместе с перекупленными степными ордами крепко пощиплют киевского князя, надолго отбив у него охоту вмешиваться в восточные дела. Каган очень мудр, а потому никакие происки недругов единственного, Богом избранного народа не застанут его врасплох,– назидательно закончил Хозрой.
– Никто не сомневается в уме и прозорливости кагана, самого мудрого из ныне здравствующих владык вселенной,– поспешил согласиться с собеседником Исаак.– Воистину он учел все возможные поступки недругов и сможет пресечь их с наибольшим уроном для врага и наилучшими последствиями для Хазарии.
– Это так,– Хозрой допил вино до дна, поставил кубок на столик, внимательно посмотрел на собеседника совершенно трезвыми глазами.– Как думаешь, зачем русы прислали с твоим караваном своего тайного соглядатая?
Вот он, вопрос, которого так ждал Исаак! Но как отличалась обстановка за столом от той, в которой он рассчитывал вести разговор на эту тему. Он предполагал если не осчастливить старого друга сообщением о появлении в Итиль-келе русского разведчика, то хотя бы дать понять, какое он делает Хозрою одолжение, разоблачая посланца князя Игоря. А сейчас получилось, что ему нужно чуть ли не оправдываться в том, что он не сообщник и не пособник сотника Микулы. Но нет, Исаака так просто не возьмешь, у него все просчитано на несколько ходов вперед, недаром он часто играл в привезенную с Востока занимательную игру под названием «шахматы». Пусть он попал впросак со своим сообщением о якобы разоблаченном им киевском лазутчике, но уж себя в обиду он не даст ни при каких обстоятельствах! Если он не преуспел, как Хозрой, в большой политике, то это вовсе не значит, что жизнь не научила его изворотливости и хитрости в борьбе за свою шкуру.
– Я не думаю, что этот сотник, обычный воин-порубеж-ник, может быть лазутчиком,– стараясь казаться как можно спокойнее, сказал Исаак.– Ну кто посылает тайным соглядатаем человека, хорошо известного половине Киева, не сочтя нужным даже переодеть его, и с купцом, который множество раз видел его в окружении великого князя, у которого он ходил в любимчиках? Скажи, ты поступил бы так опрометчиво?
– Тогда для чего сотник появился в Итиль-келе? – угрюмо спросил Хозрой, оставляя без внимания вопрос собеседника.
– Чтобы припугнуть нас,– громко провозгласил Исаак.– Точнее, натолкнуть нас на мысль, если мы не додумаемся до этого сами, что в случае несогласия Хазарии пропустить ру-сов на Каспий они могут с таким же успехом напасть на нее, как прежде собирались на пиратов. И этому сотнику, который, по расчетам князя Игоря, должен был обязательно угодить под наш строгий надзор, велено своим поведением показать, что русы предусматривают подобный поворот событий и готовы к нему. Спорю на что угодно, что сотник в открытую начнет вертеться возле крепостных стен и ворот и заводить знакомства с нашими воинами, внушая нам, что уже начал подготовку к возможному штурму Итиль-кела.
Хозрой вылил в свой кубок остатки вина из кувшина, медленно цедя его сквозь зубы, задумчиво уставился куда-то в пространство мимо собеседника. Исаак, делая вид, что целиком занят куриными потрошками с приправой из сушеного винограда, искоса поглядывал на него. Поверит или нет? Если нет, то как вести себя дальше? Но вот длинные, худые пальцы Хозроя, зажавшие в кулаке его острую, оставленную лишь на подбородке седую бородку, разжались, поползли по бородке вниз, взгляд вновь обратился на хозяина.
– А ведь ты прав, Исаак,– проговорил он, отнимая ото рта кубок с вином.– Русы на самом деле хотят убедить нас, что мы загнаны в угол и иного выхода, как беспрепятственно пропустить их на Каспий, у нас нет. Скажу честно, я долго ломал голову, пытаясь понять, для чего понадобился князю Игорю его любимый сотник в Итиль-келе, но так и не мог додуматься ни до чего. А ведь все очень просто: грубый народ – грубая политика '– грубая работа. Спасибо, что помог мне. Может, точно так поможешь мне ответить на вопрос, что может связывать сотника-руса с разбойником, с которым он пожаловал к тебе из долины Злых духов?
Исаак облегченно перевел дух – с Микулой пронесло, а разговоров о разбойниках он не страшился нисколько. Ну какой здравомыслящий человек, тем более сам купец-рахдонит, всерьез предположит, что он может быть сообщником разбойника, грабящего караваны и при случае без колебаний отправившего бы Исаака на тот свет? Никакой, а потому у Исаака есть возможность немного расквитаться с Хозроем за свой сегодняшний минутный страх. Он хотел бы что-то разузнать о разбойнике? Да, Исаак мог бы удовлетворить его желание, но не сделает этого. Ишь чего вздумал: используя чужой ум и наблюдательность, еще ближе протиснуться к священной особе кагана. Не пройдет! Исаак всегда платит добром за добро, он считает Хозроя одним из немногих своих друзей, но пережитых им страха и унижения не простит никому.
– Ты говоришь о карапщике(Карапщик (буквально «черная кошка») – ночной разбойник (хаз.).), который пристал к сотнику на Зеленом острове? – спросил Исаак, презрительно скривив губы.– Я едва сдержался, чтобы не приказать тут же заковать его в цепи и сдать первым встреченным стражникам, но не захотел ссориться с русом и решил сделать это в Итиль-келе. К сожалению, разбойник, видимо, разгадал мои намерения и улизнул по дороге.
– Жаль. Возможно, он мог бы сообщить, о чем говорил сотник со спасенным им главарем. Вдруг главарь, оказавшийся не мелкой сошкой, решил отблагодарить руса за спасение и обещал ему помощь городских сообщников? А они много знают и еще больше могут показать. Может, сбежавший от тебя разбойник и был тем человеком, который должен был свести руса с обещанными помощниками. Исаак пожал плечами:
– Если бы я тогда все знал, как сейчас… Но я хорошо запомнил разбойника и при встрече могу его узнать. Хочешь, расскажу, как он выглядит?
– Не надо, я уже знаю.– Хозрой допил вино, с сожалением посмотрел на пустой кувшин. Поставил возле него свой кубок, положил руки на подлокотники кресла, чтобы встать.
Позволить ему уйти, чтобы остаться наедине со вторым кувшином и обдумать состоявшийся разговор? А почему бы не велеть слуге принести еще вина и не попытаться разговорить пьяного гостя? Наверное, он знает много такого, что может быть полезно Исааку в делах. От кувшина вина он не обеднеет, а казнить себя за упущенную возможность будет долго.
Исаак несколько раз ударил серебряной палочкой по стоявшей на столике полой бронзовой фигурке нимфы, приказал появившемуся в дверях слуге:
– Еще кувшин.
Хозрой, услышав приказание Исаака, тут же убрал руки с подлокотников, снова откинулся на спинку кресла. Глазки его заблестели, в предвкушении продолжения застолья он облизал толстые губы кончиком языка. Исаак знал, что, какие бы дела ни ждали сегодня Хозроя, при дармовом угощении он будет есть и пить до тех пор, пока пища и вино не полезут из горла обратно. Пусть ест и пьет сколько угодно, Исаака сейчас интересует совсем другое.
Как он смог понять, каган позволит русам попасть на Хвалынское море. Собранные русами силы Исаак видел лично и не сомневался, что те разгромят не только пиратов, но и всех, с кем сведет их судьба войны на берегах моря. Значит, у победителей будет очень много разнообразной добычи, в том числе громоздкой и малоценной, которую русы и их союзники викинги никогда не брали домой, а стремились по любой цене сбыть первым встретившимся покупателям. Может, ему выгоднее не снаряжать очередной караван в Хорезм или на Русь, а уже сейчас начать подготовку к сопровождению русов, чтобы стать постоянным оптовым скупщиком их добычи, которую позже можно будет перепродать по ее настоящей стоимости? Надо, обязательно надо разговорить Хозроя и как можно больше выведать из того, что он знает в связи со своей новой службой. Для этого вовсе не следует тянуть его за язык, просто нужно сильнее напоить, и тогда этот хвастунишка выболтает все, что ему известно.
– Иди,– недовольно бросил Исаак слуге, когда тот, принеся полный кувшин, хотел было разлить вино по кубкам.
Он сам налил себе и гостю вина, поднял свой кубок. Стараясь вложить в голос как можно больше чувства, сказал:
– Мы не виделись около трех месяцев, и кто знает, когда свидимся опять. Так неужели нам не о чем говорить, как о каком-то русском сотнике и поганом карапщике? Вспомни нашу молодость, когда мы впервые познакомились и вместе ходили с караванами из Хорезма в благословенный Итиль-кел. Я до сих пор не забыл ни узких, пыльных улиц Гурганджа(Гургандж – ныне г. Куня-Ургенч.), откуда начинался наш путь, и те двенадцать фарсахов(Примерно 80-90 км.) солончаков до знаменитой Хорезмийской горы, на вершине которой высилась каменная башня, а у подошвы расстилались пахотные земли переселенцев из Гурганджа…