Нижний уровень, это отдельная история. Я уже знаю, как он называется, потому что он фигурировал во многих историях Вьюги. Он называется «Клетки».
Клетки заполнены мужчинами, одетыми в кожу. Некоторые из них разминаются. Другие обматывают руки. Один мужчина лежит на полу в крови, а другой утирает ему лицо. Я понимаю, что это отдельные группы, между каждой из них небольшое расстояние. У каждой казармы должна быть своя территория. Алзона направляется к последней пустой скамейке. В целом, всё не так уж плохо.
— Я думал, эта шлюха наконец-то сдалась, — раздается громкий голос позади нас.
Возможно, я рано обрадовалась.
Это не первый раз, когда Алзона слышит подобное замечание, потому что её реакция мгновенна.
— А я-то думала, что у этого придурка появились новые оскорбления. Какая жалость.
Она поворачивается лицом к потрепанного вида мужчине, который наблюдает за нашей группой с насмешливым выражением на лице. Его глаза блестят от слов Алзоны, но он не реагирует. Его взгляд останавливается на мне, перемещаясь вниз по моему телу. Мой желудок сокращается, когда я замечаю его пристальный взгляд. Я бы ни за что не стала встречаться с этим человеком в тёмном переулке. Даже за новую вуаль.
— А кто же это у нас здесь? Спасла еще одну шлюху?
Он бросает взгляд на Кристал, которая краснеет в тот же цвет, что и клубничный оттенок её волос. Но это не всё. Она выглядит совершенно испуганной. Алзона делает шаг вперёд, но Кристал протягивает руку и хватает её за запястье.
Осколок не поднимает глаз со своего места, расшнуровывая свои ботинки.
— Она наш новый боец, Хейл, — говорит он.
— Ваш новый?..
Жестокий мужчина по имени Хейл, уставился на него, казалось, потеряв дар речи. Затем он запрокидывает голову и разражается смехом. Он поворачивается к своим товарищам.
— Ребята, сегодня вы будете драться с сучкой, — орет он.
Те, кто слышат его, обмениваются недоверчивыми взглядами, другие начинаю откровенно хохотать.
— Эта потаскуха пытается подшутить над всеми нами! — говорит он.
Группы вокруг нас начинают передавать слова по Клеткам. Смех распространяется по всему пространству. Я вижу, как некоторые бойцы Трюкача качают головами, но они не смеются. Моё лицо вспыхивает, и я высоко поднимаю голову, глядя прямо на худого человека. Я не обращаю внимания на насмешливые взгляды мужчин-бойцов, которые собираются вокруг, чтобы поглазеть на меня.
— Посмотрите на эти сиськи!
— Вот что я тебе скажу, дорогая, дай мне порезвиться, и я дам тебе выиграть!
— Посмотрите на это лицо, парни, потому что пройдёт совсем немного времени, и она лишится зубов!
Люди, находящиеся на уровнях выше, поворачивают головы, чтобы понять, почему все смеются.
Я хочу провалиться под пол и каким-то образом оказаться в замке, в своей постели, укрытая мехами.
Алзона делает шаг к худому мужчине:
— Что же, если она такая тщедушная девица, ты без проблем выставишь её против Крушителя.
Некоторые бойцы затихают. Большинство смеется ещё громче над её словами. Кристал громко сглатывает.
— Она серьёзно? — спрашивает один из мужчин, стоящих близко к Хейлу.
Хейл прищурившись смотрит на неё. Потом долгое время на меня. Мои глаза начинают гореть от слёз обиды. Его лицо расплывается.
Он ухмыляется и плюет на свою руку, протягивая её Алзоне. Не раздумывая, она плюет на свою руку и пожимает его. Это достаточно мерзко, чтобы шокировать меня.
— Договорились. Через три боя есть свободное место, — говорит он.
ГЛАВА 3
Я разминаюсь за нашей скамейкой. Лавина и Вьюга стоят по краям нашей зоны. Я понимаю, что они пытаются прикрыть меня от посторонних глаз. Неожиданность — сильное преимущество моего первого боя, поэтому я благодарна им за помощь. Я двигаюсь до тех пор, пока мои мышцы не начинают гореть, а затем начинаю растяжку. Гибкость имеет решающее значение. Моё унижение переросло в гнев. Это чувство мне знакомо. Чем больше я думаю об этом, тем больше вижу параллелей между комнатой пыток моей матери и ямой, в которую я собираюсь войти. Вместо неё и Кассия, наблюдающих за происходящим со смотрового балкона, здесь сотни людей. Меня по-прежнему окружают те, кто считает, что я потерплю неудачу. И вместо её Элиты, избивающей меня, здесь только один боец — по имени Крушитель. Я не хочу думать о том, как он получил это имя. Моё маленькое снежное имя, как назвал его один из людей Трюкача, уже не кажется таким крутым.
Я запрокидываю голову, пожимая плечами. Я отгораживаюсь от окружающего движения, сосредоточившись на своих мыслях. К сожалению, при этом я слышу шепот Осколка и Алзоны.
— Неужели тебе надо в первый же раз выставить её против Крушителя?
— Если она побьет его, они никогда больше не скажут и слова в её адрес, — шепчет она в ответ.
— Иногда я думаю, что Вьюга прав насчёт тебя.
Он обходит Лавину, и направляется ко мне. Я делаю выражение лица беспристрастным после подслушанного разговора.
— Ты справишься, малыш, — говорит он, приседая рядом со мной.
— Я не малыш. Мне почти девятнадцать, — отвечаю я.
Я не знаю, почему говорю ему это. Возможно, просто хочу, чтобы кто-то что-то узнал обо мне, прежде чем меня изобьют до полусмерти.
Осколок вертит в руках кинжал. Я гадаю, осознает ли он, что делает это.
— Да, верно. Крушитель. Ты, вероятно, обо всём догадалась по его имени.
Я киваю.
— Как большинство больших, сильных мужчин, он немного медлителен. В мозгах и в мускулах в данном случае, — Лавина ворчит, и Осколок бросает ухмылку в его сторону, прежде чем продолжить: — Не позволяй ему схватить себя, и ты будешь в порядке. Я дрался с ним, он открывается слева, когда наносит удары.
Я снова киваю, не доверяя себе настолько, чтобы говорить, потому что только что услышала колокол, сигнализирующий об окончании второго матча. Бессознательного, окровавленного мужчину утаскивают с ринга.
Последние бойцы перед моим слотом выходят на ринг. Я смотрю на скамью Хейла и вижу, что большинство сидящих на ней ухмыляются мне.
Осколок следит за моим взглядом к их скамейке.
— Не думай о них, они пытаются залезть в твою голову.
— Может быть, я могу заморозить их до смерти, — размышляю я.
Он натянуто улыбается. Я ценю его за то, что он делает усилие в ответ на мою ужасную шутку.
— Знаешь, почему я назвал тебя Мороз? — спрашивает он.
Я качаю головой, всё ещё бросая взгляды на группу Хейла.
Осколок засовывает кинжал обратно в ножны.
— Потому что мороз способен застать тебя врасплох.
Вьюга фыркает через плечо.
— Мороз, это единственное снежное имя, которое ты смог придумать.
Осколок заставляет его замолчать, сверкнув глазами, и снова поворачивается ко мне.
— Игнорируй толпу. Делай то, что ты делала все недели на тренировках. Ох, и не пытайся сбежать с ринга, иначе тебя лишат жизни.
Солис, никто не говорил мне об этом! Хотя, его разговоры помогают. Моё дыхание становится глубже, плечи расслабляются. Нервы немного успокаиваются.
— Спасибо, — говорю я.
Он хлопает меня по плечу и отходит.
Я продолжаю двигаться, чтобы не остывать. Это помогает отвлечься от панических мыслей. В результате получается что-то близкое к конструктивному напряжению, я надеюсь. Я вздрагиваю, когда мужчину на ринге душат до потери сознания. Звучит колокол, победитель направляется к скамье Хейла под громкие аплодисменты. Я пытаюсь унять дрожь в руках. Осколок и Вьюга прогоняют Алзону, когда она направляется ко мне. Я рада. Мои мысли сейчас в верном направлении, и мне не нужна её деловая херня.
Я подцепила новое словечко.
Снова звучит сигнальный колокол. Повторяя то, что делали другие, я иду к деревянной двери на другой стороне Клеток. Мужчины всех статусов и внешнего облика выкрикивают непристойные комментарии.
Трюкач подмигивает мне, когда я прохожу мимо, а красавец из его спортзала кричит:
— Давай, сделай их, Принцесса!
Я оборачиваюсь на него с широко распахнутыми глазами, в которых растёт совершенно другая паника. Но он уже отвернулся от меня. Я заставляю свои ноги идти вперёд. Это было случайное замечание. Он не может знать, кто я на самом деле. Сердце гулко бьётся в ушах, и я хватаюсь за свою былую решимость. Она возвращается, когда я достигаю входа в яму. Дверь открыта, и я вижу, что Крушитель уже на ринге. Он смеётся с толпой, указывает на меня и издевается, когда люди поворачиваются в мою сторону.
На ринг ведут пять больших ступеней. Я считаю каждую из них.
Раздаётся тяжёлый стук, деревянная дверь захлопывается за мной.
Я в яме.
На мгновение все перестают пить, драться и ласкаться, решив посмотреть на девочку на ринге. Бойцы наблюдают за реакцией толпы из Клеток. Я слышу шокированные вздохи. Смех волнами распространяется по ярусам надо мной, как это было в Клетках. Шум нарастает, пока не становится оглушительным. Мне это даже больше нравится. Это всё одна большая звуковая масса, которую легче заглушить, чем один голос. Если уж на то пошло, другому бойцу труднее сосредоточиться, чем мне. Он бегает вокруг ямы, подбадривает зрителей, кричит и поощряет их жестокий смех. Не думаю, что он особенно беспокоится обо мне.
Небольшая улыбка искривляет мои губы. Его ошибка.
Я наблюдаю, как он двигается. Ступает он тяжело. Осколок был прав. Он будет медлительным. Это будет похоже на схватку с Лавиной, но на этот раз я не буду колебаться.
Бьёт колокол.
Мужчина не удосуживается повернуться ко мне лицом. Я вижу толпу позади него, они смеются над его выходкой. Видимо, я не стою того, чтобы со мной драться. Его пренебрежительное поведение напоминает мне дядю Кассия. Весь оставшийся страх сгорает.
Я двигаюсь вперёд. Когда я приближаюсь на пару шагов, Крушитель поворачивается ко мне со скучающим выражением лица.
Я держу мышцы напряжёнными, не обманываюсь. Он захочет покончить с этим быстро, чтобы передать толпе послание.