— А может не принять? — удивился я.
— Дочь моя… она как-то вспылила, и слова ее дошли до ушей Богини. Та спустилась с небес и потребовала повторить сказанное в глаза. Уж не знаю, что она там наговорила, но Ирия осерчала. С тех пор мы все как на иголках. Это сказалось на отношении к нашей семье не лучшим образом.
— Все будет хорошо. Ирия — мудрая богиня. Не думаю, что без ее согласия Санара могла бы стать губернатором Дастана.
— Дай то Бог…
Эта свадьба была первой не только у Санары. Я не находил себе места. Решил уединиться в отведенной мне комнате. Отослав двух горничных, приставленных к дорогому гостю, решил побыть в тишине и обдумать свое положение. Когда мысли уже почти пришли в порядок, дверь приоткрылась и в покои протиснулась Каори. Без стука. Видок у нее был сконфуженный.
— Чего тебе?
— Проклятье! Стыдно признавать, но мне нужна твоя помощь. Как лекаря. Ты ведь не откажешь? Ну пожалуйста!
Отказать в медицинской помощи, не смотря на обстоятельства, я не смог.
— Чего у тебя? Только быстро!
Каори расстегнула ремни и стянула с себя всю одежду.
— Я не могу скинуть кожу. Слишком долго в ней проходила. Зудит невыносимо и чешется так, что выть хочется! — проскулила она слезно.
— И что мне сделать? Я с такими вещами дел не имел.
— Просто помоги оторвать, пожалуйста! Только медленно…
— Черт. Как же ты вовремя… Ладно, давай посмотрим.
Я открыл инвентарь и достал подсумок с инструментами. Случай интересный, если бы не свадьба, я бы уделил ему больше внимания. Странное чувство. Сдирать кожу с живого человека мне точно не приходилось. Каори смогла очистить лицо, шею и частично плечи. Там кожа была уже голубоватая. А вот дальше уже шла розовая. Снаружи она оставалась мягкой и шелковистой, но внутри, под тонкой жировой прослойкой, наблюдались уже отмирающие ткани, больше похожие на змеиную кожу.
— Я сделаю надрез. Не шевелись.
Каори кивнула и затаила дыхание. Скальпель плавно прошел вдоль спины, до самого копчика. Я контролировал глубину реза не сводя с лезвия взгляда. Когда проступили капельки крови, мне стало не по себе.
— Здесь кровь. Так и должно быть?
— Это нормально, — успокоила Каори. — Она ведь живая. Просто разрежь и порви. Мне не больно.
— Ладно… — я отложил скальпель и ухватился за края. — Начнем помаленьку.
Дело пошло. Пришлось приложить усилия, но надрез облегчил задачу. Кожа отходила неохотно, цепляясь за поры, но когда воздух попадал внутрь, отделялась уже легче. Почти как гидрокостюм. Это сравнение мне помогло. Развернув женщину лицом, я помог высвободить руки. Настоящая грудь Каори… Как бы это сказать? Она оказалась куда скромнее чем та, что была прежде.
Оставив сей факт почти без внимания, я продолжил процедуру. До конца освободил руки, бедра и ноги. Переступив через «костюм» горничной, Каори осталась в чем мать родила во второй раз. Но теперь чувствовалось ее смущение.
— Все же я не совсем голой была, — скривилась она.
Ну, что сказать? Настоящая Каори оказалась поджарой, в меру мускулистой девахой с голубоватой фактурной кожей. Разве что волосы остались прежними. На ее настоящей коже имелись татуировки и застарелые шрамы. Черты лица более острые, но не намека на сходство с рептилией. Пронзительный взгляд, маленькие ушки, маленький прямой нос. Спортивная грудь, узкая талия, едва заметные, проступающие под кожей кубики пресса. Крепкие бедра, точеные икры. Ни дать ни взять — легкоатлетка. Оно и понятно, учитывая ее род занятий.
Едва постучавшись, в двери вошел Анри. Младший Бремер так и обмер, застав меня стоящим на коленях перед обнаженной женщиной. Каори стыдливо прикрылась руками. Взгляд его упал на ошметки кожи у ее ног.
— Какая мерзость! — его передернуло.
— Это… не то, что ты мог подумать.
— Я так и понял. Фу… меня аж мутит! Простите, мадемуазель.
— Ты что-то хотел? — Я накинул на Каори первое, что попалось под руку.
— Да, у нас все готово. Невеста уже одевается. Родителей у тебя нет, так что я проведу тебя к алтарю на правах друга. Ты согласен?
— Конечно, Анри. Буду готов через пять минут.
— Я… подожду снаружи? Заканчивайте тут поскорее.
Костюм жениха уже лежал на постели. Каори полила на руки, я умылся. Через десять минут, мы с Анри уже шли по коридору. Там царила настоящая суета. Подготовка к отъезду шла полным ходом. Белоснежный костюм из высококачественной овечьей шерсти сидел на мне как влитой. Внешне, больше напоминал мундир. Широкий ремень с кинжалом в ножнах, черная сорочка с множеством мелких пуговиц, застегнутая по самый подбородок. Черные шелковые перчатки, черные высокие сапоги, натертые до зеркального блеска. В кармане кителя — алая роза.
— Шикарно выглядишь, — заметил Анри.
— Как будто иду на смотр… — усмехнулся я.
— Ты ведь военный. Наместник Тарсиса, как-никак. От того и крой такой. Здесь налево…
Мы повернули за угол. Нарядный распорядитель что-то шепнул Бремеру на ухо и он придержал меня за руку.
— Так, невеста уже на подходе, призывай своих фамильяров и заходим.
— Прямо здесь?
— Вон, выйди во двор. Давай быстрее!
Я вышел в указанную дверь и призвал отродий. Им было приказано подготовиться. Бруно сиял чистотой и полированными пластинами черной брони. Слуги поместья вычесали его, остригли, омыли. Натали тоже благоухала. От нее исходил тонкий, едва уловимый аромат серы, смешанный с парфюмом. Ее длинные волосы собрали в косу, вплетя в нее белые ленты. Кстати, такие же ленты были и у пса. Должно быть они обозначали сторону жениха. Но самое удивительное в том, что она надела платье! Ни что так не красит женщину как правильно подобранная одежда. Мощь, облаченная в нарядную обертку, одним словом.
— Чего? — скривилась она.
— Шикарно смотритесь! Прям слов нет. Чувствую, сейчас все ахнут. Готовы? Пошли!
Оркестр затянул торжественную музыку. Распорядитель раскрыл двери, и мы с Анри шагнули в зал. Гостей было не много. В основном те, кого мы освободили. Маги поместья, помощники герцога и герцогини из числа настоящих людей. Чуть поодаль, за их спинами сидели фамильяры. У меня сразу возник ряд вопросов.
— А где твои? — тихо спросил я.
Анри вздрогнул. Он не ждал этого вопроса именно сейчас и растерялся.
— Сорней где-то здесь. А остальные… в общем показывать их нельзя.
— Значит ни один я тут с секретами?
— Получается так…
Я не ошибся. Когда он впервые говорил о своем фамильяре, то назвал только лиса. При этом заметно волновался. Как сейчас. А это значит, что есть кто-то еще. Наверняка есть! Ведь он сын герцога, как-никак. Одного маловато будет по статусу. Санара не в счет, у нее все трагичнее.
Я шел неспеша, чуть поотстав от Анри. За моей спиной чинно вышагивали могучие отродья, повергая гостей в ужас и благоговение. Их предупредили, разумеется. Но одно дело слышать, а другое — увидеть.
Поднявшись на одну ступеньку, я оказался на широкой площадке с алтарем. Пожилой священник, воровато глянув на отродий, пожал мою руку и руку Анри.
— Ждем, — проговорил он. — Приготовьтесь!
Оркестр затих. В зале повисла неловкая тишина. Гости чуть слышно перешептывались. Напряжение нарастало. Наконец, оркестр снова ожил и в зал вошла она — невеста. Мне сунули в руки шикарный букет из алых и белых роз, оформленный черной, накрахмаленной вуалью. Санара, одетая в длинное черное платье с большим разрезом, обрамленное кружевом и лентами, волновалась не меньше меня. Отец, не скрывая своей гордости, вел ее под руку к алтарю. Судя по блестящим глазам, чувства эти он испытывал искренне. Но почему платье черное?
Ответ пришел сам собой. Кто у нас богиня любви, войны и справедливости? Правильно, Ирия. От того и цвета такие. Ведь она предпочитала черный.
Гости затаили дыхание. Анри отошел в сторонку. Папаша Бремер, проводив дочь до алтаря, тоже отступил на почтительное расстояние. Санара смущенно улыбалась. Ее матушка, стоя в первом ряду гостей уже обливалась слезами.
Мы с Санарой подошли к алтарю, и, по очереди, накололи палец на иголку, что торчала над чашей. Этот алтарь был наряднее того, что в Тарсисе. Рубин куда больше, да и чаша, по виду, золотая. Отдав дань уважения Богине, мы вернулись на отмеченные крестиком места. Священник надел церемониальный головной убор, взял в руки книжицу и уже открыл рот, чтобы начать церемонию бракосочетания… Но тут случилось непредвиденное.
— Постой дружок. Отойди-ка в сторонку, дальше я сама…
Гости ахнули и застыли в изумлении, пооткрывав рты. Кое у кого в глазах читался неподдельный ужас.
— Это мне? Как приятно! — возникшая перед алтарем Ирия забрала у меня букет и вдохнула аромат цветов.
— Надо же, гордая Санара наконец решила связать свою жизнь с мужчиной? Такое я не могла пропустить.
Санара опустилась на колено и склонила голову.
— О богиня, прости за те слова что я наговорила тебе! Я была неправа, неучтива. Во мне говорила злость и гордыня.
— Да⁈ — Ирия вздернула бровь. — От чего же не пришла к алтарю, не покаялась?
— Я… боялась, моя госпожа.
— Что ж, тебя можно понять. Тон твой не был уместен. А я очень не люблю когда меня тыкают носом и проявляют неуважение. Но это в прошлом. Без моего дозволения ты бы не стала губернатором Дастана. Впрочем, истины ради скажу: ты была права. И доказала это своими делами. Не все нужно решать силой, и не все, кто пришел с оружием — враг. В стань, дитя. Я давно не держу на тебя зла…
Она снова переключила свое внимание на меня.
— Павел Георг? Красавец! Такого жениха не грех и увести, да, святой отец?
Старик поперхнулся.
— Шучу! У меня сегодня хорошее настроение. А почему отродья не все? — шепнула она на ухо.
— Так это ж свадьба а не штурм. Она тут все разнесет, — так же тихо ответил я.
— Ну да. Хотя, я бы посмотрела на их лица.
Богиня окинула взором собравшихся и остановила взгляд на папаше.
— Ай-ай-ай! Что ж ты доченьку бросил на произвол судьбы? Меня испугался?