Ах, вот оно что! Вот почему брюнетка так распереживалась. Видимо, побоялась, что я тоже обладатель тонкой душевной организации и жутко оскорблюсь на подобный акт «неучтивости».
Перекинувшись еще парой малозначительных фраз и заверив, что никаких претензий не имею, я распрощался с Мистером Проппером. Пожелав мне хорошей тренировки, управляющий поспешил откланяться и скрылся где-то в недрах клуба. А я повернулся к оставшемуся Алмазу.
— Слушай, Чех, — от этого обращения тренер полыхнул ярким раздражением в эмоциональном фоне, но внешне никак это не проявил. Не нравилось ему это прозвище, но я намеренно над ним подтрунивал. Горячая южная кровь очень легко закипала в этом человеке, отчего на ринге он превращался в настоящего шайтана. Так что мне периодически приходилось поддерживать в нем градус раздражения, чтобы сделать спарринги с ним более увлекательными. — А что, говорите, за крендель такой сегодня устроил скандал?
— Да есть тут один… — Алмаз говорил с характерным кавказским акцентом. — Неприятный тип, поганый какой-то.
— Давно к вам ходит? — Чехоев от своих обязанностей старшего тренера не отлынивал, так что знал не только всех VIP-клиентов клуба, но даже большинство завсегдатаев с простых групповых занятий.
— Полгода где-то.
— Новичок, что ли? А почему в VIPе?
По негласному правилу в этот зал приходили уже опытные спортсмены и любители, которым не требовалась ничья опека или присмотр. Каждый прекрасно знал и сам, чем и как он должен заниматься.
— Если только в нашем клубе, — пожал плечами Чехоев. — Но в спорте он, судя по его движениям и технике, очень давно. Достаточно быстрый и резкий, хоть и толстый.
Окинув спортзал взглядом, я приметил одного здоровенного амбала, весом сильно за сотню, которого ни разу раньше не видел. Он очень ловко скакал вокруг стокилограммовой груши, заставляя ее своими могучими ударами мотыляться в разные стороны, словно веревку на ветру. Несмотря на выдающийся вес и плотную комплекцию, проблем с дыхалкой этот здоровяк явно не испытывал. Сложно было поверить, что он начал тренировку больше получаса назад. Да и толстым я бы эту гору мяса не назвал, зря Чех о нем так говорит…
— Вон тот, что ли? В красных «боксерках»? — решил я все же уточнить у Алмаза, кивнув в сторону огромного детины.
Дождавшись утвердительного кивка, я невольно задумался. Смогу ли я эту образину вообще уложить? По боксерским правилам — сомневаюсь. А по смешанным? Тоже маловероятно, он же меня сломает и задавит только за счет одной своей массы!
А, к черту! В конце концов, я затем сюда и приехал, чтобы развеяться. А ничто не поможет справиться с этой задачей лучше, чем безнадежная схватка, даже без тени шанса на победу.
— Организуешь мне с ним пару раундов?
Алмаз окинул мою фигуру скептическим взглядом, но от комментариев воздержался. Хоть со стороны я и производил впечатление человека, которому спорт совсем не чужд — черный рашгард обтягивал мой рельефный торс, подчеркивая хищным рисунком и без того хорошо очерченные мышцы, однако и чересчур крепким орешком я не выглядел. А уж в сравнении с этим субчиком, который габаритами походил на вставшего на задние копыта быка, так и вообще смотрелся откровенно бледно.
— Ты что, Серый, опять с олигархом каким-то крепко поссорился?
Вот же Чех! И ведь запомнил же… В прошлом году роман с одной красавицей обернулся для меня натуральной травлей, которую устроил для бедного медиума излишне опекающий свою дочуру папаша-миллиардер. Нервов он мне попортил тогда изрядно, хотя, слава богу, обошлось и без необратимых для меня и моего бизнеса последствий.
В это время, зашуганный и напряженный, ожидающий нападения из-за каждого куста, я тоже частенько приезжал устраивать безнадежные зарубы с местными чемпионами, дабы сбросить бурлящий стресс. Особых намерений скрывать причину своего мрачного настроения и столь частых визитов у меня тогда не было, так что Алмаз и еще пара ребят, с которыми мы плотнее всего работали в ринге, об этом знали.
Посмотрев Чехоеву прямо в глаза, я ответил без тени улыбки:
— Пока еще ничего не случилось, Алмаз, но вполне может, так что мне срочно нужно с кем-нибудь помахаться.
В ответ Чех лишь серьезно кивнул. Он вообще был небогат на внешнее проявление эмоций. И никаких попыток разузнать побольше он не стал предпринимать. Все-таки мы с ним были не в настолько близких отношениях, чтоб друг другу в дела и души лезть. А уж что-что, а дистанцию он держать умел, что в спарринге, что в жизни.
— Могу только ринг тебе освободить. А с этим, — кивок головы в сторону амбала, — сам попробуй договориться.
Но договариваться даже не потребовалось. Пока мы общались с Чехоевым, здоровяк безостановочно работал по классической советской схеме, которую называли еще челночной. Он совершал подскок вперед, успевал нанести короткую серию быстрых и мощных ударов и сразу же отпрыгивал назад, чтобы в следующем прыжке снова отправить качающуюся грушу в короткий полет. Но как только он заметил наши взгляды, направленные в его сторону, тут же прекратил тренировку и набычился, выдвинув голову вперед.
— Чё интересного увидели, а?! — закричал он нам через половину зала. — Херли вылупились?!
М-да, а типчик-то явно неуравновешенный. Я же хотел спокойно подойти, вежливо предложить провести товарищеское соревнование, а этот гражданин с самого начала совсем неспортивно себя ведет. Я бы даже сказал, что поведение его больше смахивает на отморозка из подворотни. И кто, интересно, такого неадеквата взялся тренировать вообще? Или он был нормальным, а в процессе обучения немного повернулся? Впрочем, о чем это я…
Алмаз демонстративно самоустранился, дернув бровями, мол: «Дерзай, хотел биться — бейся», отправился освобождать нам поле для теперь уже несомненно грядущей схватки.
— А в чем у тебя проблемы?
Казалось бы, ну задал я сей безобидный вопрос, что здесь такого? Но здоровяка аж подбросило, будто я по его матушке трехэтажным прошелся.
— Проблемы?! — заорал он, выпучив мгновенно налившиеся кровью глаза. — Я тебе сейчас такие проблемы покажу, зубы выплюнешь, усёк, щегол?!
Я вполне осознавал, что вопрос этот носил абсолютно риторический характер, и шестое чувство мне подсказывало, что попытайся я ответить на него, бойня вполне может начаться прямо тут, посреди снарядов. Даже до ринга не успеем дойти. Но как я мог отказать себе в удовольствии немного поддразнить этого психованного?
— Проблемы? Ты мне?! — Я изобразил самую скептичную мину, на какую был только способен. Будто мне сейчас угрожал не двухметровый бугай, а новенькая девочка Алина с ресепшена. — Может, выйдем на ринг и проверим, кто и кому их сможет показать?
Ну вот, перчатка брошена. Теперь вряд ли у него получится отвертеться от спарринга со мной.
Вспышка гнева, которая полыхнула в эмоциях амбала, была яркой, словно взрыв атомной бомбы. Без шуток, я отчетливо почувствовал ее даже на таком расстоянии. Мне кажется, даже обычные люди, которые тренировались возле этого крикуна, сумели что-то ощутить.
Кстати, об обычных людях. Несмотря на то что контингент тут подобрался не из слабаков и каждый второй в этом зале имел разряды, а кто-то даже и титулы, во время нашего короткого разговора абсолютное большинство старательно делали вид, что ничего не замечают. И если на меня еще украдкой кидали какие-то с трудом поддающиеся трактовке взгляды, то в сторону здоровяка даже боялись посмотреть, чтобы лишний раз не провоцировать его на агрессию. Нашлось всего несколько человек, кто без стеснения и страха наблюдал за дальнейшим развитием событий, отложив свои занятия.
— Ты чё, мудила, попутал…
Не став дослушивать без сомнения оскорбительную фразу, я просто развернулся и зашагал к рингу, который Алмаз уже освободил по моей просьбе.
Для людей, подобных этому кабану, нет ничего оскорбительней, чем пренебрежение к их персоне. Им, привыкшим считать себя пупом земли, даже помыслить трудно, что кто-то может с ними обойтись столь непочтительно. Так что, даже не оборачиваясь, я ощущал полный жгучей злобы и ненависти взгляд, направленный мне между лопаток, но продолжал идти не оглядываясь. Уже нырнув под канаты и выйдя на ринг, я с вызовом посмотрел на своего потенциального спарринг-партнера, который несколько растерялся от моего маневра. Очевидно, что серьезного соперника во мне он не видел, поэтому не понимал, по какой такой причине я с упорством камикадзе рвусь с ним сразиться. Так что сейчас он не спешил идти вслед за мной, пытаясь понять, где здесь запрятан подвох.
— Ты что, струхнул, как до дела дошло? А как же обещанные проблемы? — подтолкнул я его к более решительным действиям, чем вызвал пару коротких смешков от посетителей.
Услышав чуть ли не обвинение в трусости, мужик так стремительно сорвался в мою сторону, что я уж решил, будто он кинется на меня сразу с ходу. Но тут на его пути, словно чертик из табакерки, бесстрашно возник Чехоев, демонстрируя, что он взял на себя функции рефери в этой схватке.
— Три раунда по три минуты, достаточно? — спросил он, на что я лишь безразлично пожал плечами, а бугай, поигрывая желваками, процедил: «Вполне!»
Клацнув кнопками таймера, Алмаз сделал два шага назад и махнул рукой.
Как только путь освободился, мой оппонент ломанулся ко мне со скоростью и напористостью бешеного носорога. Несмотря на все свои габариты, двигался он легко и быстро, заставляя меня выкладываться с самых первых секунд.
Заранее это не обговаривалось, но спарринг как-то сам собой пошел по правилам бокса.
Нырнув под джеб левой и уклонившись от последовавшего сразу за ним хука с правой, я нанес пару пробных ударов по локтям, прикрывающим корпус, проверяя противника на прочность. Ощущения были такие, будто я пытался пробить стену. Уж что-что, а защиту этот бугай держать умел. В ответ мне чуть не прилетел размашистый богатырский свинг, выполненный правой рукой, который мог бы мне не просто потушить свет, а, пожалуй, на полном серьезе отправить в кому. Экстренно разорвав дистанцию, я стал прикидывать, а смогу ли вообще пробить этого кабана? Защищаться здоровяк умел хорошо, и реакцию имел если не кошачью, то очень близко к этому. Так что подловить его без моих некромантских фокусов было бы полностью безнадежной затеей.