Но этот день так и не наступил, и, похоже, никогда не наступит, потому что пытаться писать, как Моравия, было все равно что стремиться покорить Эверест, не сумев даже взобраться на Монте-Пердидо.
Однако не стоило слишком требовать от судьбы: если итальянский писатель и не помог ему писать лучше, то, по крайней мере, способствовал тому, что у него появилась прекрасная жена.
Он заснул, вспоминая выдающуюся роль, которую София Лорен сыграла в экранизации Чочары, а разбудила его Висента, объявив, что наконец-то пришел техник из телефонной компании, который, судя по всему, принес как хорошие, так и плохие новости.
– Предполагается, что в течение пары часов устранят электрическую аварию, из-за которой вышла из строя вспомогательная станция, так что, надеюсь, завтра удастся восстановить и телефонную связь. Но боюсь, что мобильный, телевидение и интернет по-прежнему не будут работать.
– И почему?
– Кажется, хотя никто не уверен, что высоковольтный кабель упал на основание ретрансляционной вышки и вызвал цепь помех.
– И сколько это продлится?
– Если скажу, совру, потому что прислали дюжину специалистов с кучей всяких приборов, но, похоже, они сами не понимают, в чем дело.
– Интригующе.
– Еще бы! Говорят, что в сберкассу нашего городка поступил перевод почти на сто миллионов, которые болтались в киберпространстве в поисках владельца, но уже через полчаса они улетели в другую галактику.
Она предложила ему позавтракать, и пока они наслаждались яичницей с ветчиной и крепким кофе, который готовила Висента, он попытался выяснить у техника его личное мнение об этой странной аварии.
– Возможно, внезапный разряд высокого напряжения ударил по основанию огромной спутниковой антенны, вызвав ультразвуковую волну, которая отразилась от одного из множества телекоммуникационных спутников, вращающихся над нашими головами, а затем вернулась обратно… Но учтите, это всего лишь одна из множества небылиц, которые я слышал, в то время как другие уверяют, что это диверсия.
– И кто мог бы спланировать диверсию так, чтобы воспользоваться грозой и добиться того, чтобы высоковольтный кабель упал на основание ретранслятора?
– Думаю, кто-то из тех политиков, которые умудряются выигрывать в лотерею семь раз подряд, чтобы оправдать свои доходы. Вряд ли это саботаж или обычная поломка. По-моему, проблема в том, что мы зашли слишком далеко в развитии технологий, которые пока не в силах контролировать, и в конечном итоге это нас погубит.
– Ну, меня это уже подкосило, потому что мне нужно срочно отправить издателю почти сто страниц перевода, а без сканера и интернета я пропал.
– Тогда представьте, каково мне, когда я вынужден колесить по этим дорогам, пытаясь определить границы катастрофы с помощью обычного радио. Если не ловлю ни одной станции – значит, я все еще в зоне помех; если слышу сигнал – значит, я за пределами зоны.
– И какой радиус ты определил?
– Пока что около десяти километров, но не могу сказать точно, потому что в горах эффект ослабевает, а на равнинах ситуация гораздо хуже.
– Должно быть наоборот. Обычно радио лучше ловит в открытой местности.
– Должно быть, но, похоже, в этом случае все идет наперекор. Начинаю верить, что моя тетя Марта права, и тут замешаны камаррупы.
– Кто такие камаррупы?
– Что-то вроде гномов, но с очень скверным характером. Они развлекаются тем, что мешают людям жить: прячут ключи, когда вы спешите, выбивают пробки, когда смотрите телевизор, или спускают шины в самый холодный день.
– Думаю, у нас в доме один такой…
– Не называйте его вслух!
Эти причудливые объяснения ничуть не проясняли ситуацию, но через два часа свет действительно появился, а на следующий день заработал телефон.
Все вроде бы начало приходить в норму, но когда он наконец дозвонился до директора сберкассы, у него екнуло сердце:
– Здесь ничего не изменилось, так что нет смысла приезжать за наличными – их нет. И помни, что я тебе говорил про кирпичи.
Это был, без сомнения, хороший друг, который старался предупредить его о возможной опасности, не ставя себя под удар. Поэтому уже через пятнадцать минут он был вымыт, выбрит, одет и готов отправляться в путь.
– Куда это вы с такой поспешностью?
– В город.
– Если вы едете в город, значит, что-то случилось. Есть проблемы?
– Могут быть.
Женщина склонила голову набок, чтобы посмотреть на него искоса, и с легкой насмешкой заметила:
– Боюсь, вы становитесь ипохондриком.
– Я не к врачу еду, а за деньгами, потому что в Позовьехо их больше нет.
– В таком случае привезите мне что-нибудь, потому что Сеферино получил чек, который не смог обналичить. Когда он предъявил его владельцу супермаркета, тот предложил оплатить сыр консервами. Представьте себе!
– Если этот проклятый ретранслятор не починят, нас и правда унесет нечистая сила.
По дороге в город, который он терпеть не мог за его бездушность, грязь и зловоние, он вынужден был признать, что Висента снова была права: землетрясение максимальной силы не нанесло бы Позовьехо такого ущерба, как эта, казалось бы, незначительная авария.
Жертв не было, здания стояли на месте, но словно сдвинулись их основания, стены покрылись трещинами, а крыши начали пропускать воду, затопляя все вокруг.
Этот тихий и почти идиллический уголок, за века не претерпевший других изменений, кроме появления небольшого римского акведука, древней романской церкви и покрытой мхом часовни с мощами средневекового святого, в считаные минуты изменился сильнее, чем за две тысячи лет своей истории.
И все это – невидимо, бесшумно и необъяснимо.
А навстречу ему раскинулась отвратительная и претенциозная столица – полная противоположность уютному городку: унылая, уродливая, вся из бетона, с таким безжизненным видом, что к девяти вечера на улицах не оставалось ни души, даже собачника с питомцем.
Обычно он ездил осторожно, но, боясь не успеть в банк, допустил пару опрометчивых маневров – отчасти из-за того, что с момента инцидента не мог ни на чем сосредоточиться. Его мысли словно парили в пустоте, в пространстве без цели, где звучали бесконечные голоса на бесчисленных языках.
Он взглянул на часы, еще сильнее надавил на газ, едва избежал столкновения с бездушным автобусом, который вел себя как полноправный хозяин дороги, и успел припарковаться за несколько минут до двух.
В тот момент просторное помещение больше походило не на банковский филиал, а на сумасшедший дом, где пациентами были не люди, а компьютеры, телевизоры и мобильные телефоны. Кто-то истерически кричал:
– Нас заразили! Этот проклятый городок подкинул нам свой вирус!..
Ему пришлось подождать, пока взбешенный сотрудник успокоится, чтобы спросить:
– Когда это случилось?
– Около десяти минут назад.
Глава четвертая
Он вернулся в ужасе.
Пережитый им опыт в этом негостеприимном городе казался точной копией того, что произошло несколько дней назад в деревне, но умноженной на тысячу. Ведь на этот раз люди не воспринимали случившееся как странную и необъяснимую временную неисправность, а как настоящую трагедию, поскольку знали, что в близлежащем Позовьехо уже целую неделю царил хаос.
И они были правы, ведь падения провода высокого напряжения на ретранслятор, находившийся за семьдесят километров, было недостаточно, чтобы объяснить, почему их город так долго испытывал те же мучения.
Слово «заражение» звучало чаще всего, переходя из уст в уста, почти как проклятие или как зловещая чума, некогда опустошавшая целые страны и даже континенты. Ничто и никто не мог ее остановить, когда она двигалась, словно бесплотная тень, проникая сквозь стены крепостей и ворота цитаделей, оставляя за собой лишь вереницу трупов. Затем, без видимой причины, она исчезала. Но зло уже было совершено.
После завершения Века Просвещения начался Век Технологий, и, казалось, судьба человечества оказалась в руках бесплотных волн, которые несли по пространству голоса, изображения и символы. Но теперь эти волны перестали вести себя привычным образом, словно получая удовольствие от хаоса, извиваясь и играя, не заботясь о том, что они стали основой, на которой держалось шаткое будущее планеты.
И он был в ужасе, потому что осознал нечто абсурдное и неприемлемое: похоже, великий беспорядок начался именно в тот момент, когда он прибыл в Позовьехо. И точно так же, как только он оказался в этом городе.
Оставалось лишь два варианта: либо он сходил с ума, либо истинной причиной катастрофы был он сам.
– Я схожу с ума.
За свою долгую профессиональную карьеру он переводил тексты, углублявшиеся в бесчисленные аномалии человеческого мозга, и, учитывая обстоятельства, решил, что проще признать себя помешанным, чье больное воображение вынуждает видеть невероятные события, чем пытаться их объяснить.
Мозг мог быть столь же сложной загадкой, как и сам космос, с той дополнительной и непредсказуемой сложностью, что он способен изменяться каждую секунду.
Он расстегнул рубашку, собираясь рассмотреть раны, оставшиеся после бури, и не мог не задаться вопросом, возможно ли, что и его разум покрыт такими же язвами.
Без сомнения, так оно и было. Тем более что раны на коже уже почти не болели, в то время как воспоминания о страхе и панике не отпускали его.
Хотя, если подумать, он понимал, что его нынешнее состояние связано не столько с инцидентом в горах, сколько с событиями, которые последовали за ним и, возможно, даже не были связаны друг с другом.
Он долго смотрел в потолок, пока эмоции, а не сон, не одолели его. И когда он наконец открыл глаза, его удивило увидеть ее, сидящую в кресле, на которое он обычно бросал свое белье перед сном.
– Когда ты пришла?
– Час назад.
– И зачем?
– Я звонила, пока тебя не было, и Висента рассказала мне, что с тобой случилось.
– Проклятая сплетница… Ничего особенного не произошло.