АЛЕКСЕЙ. Сильно — два или всего два?
АНАСТАСИЯ. Сильно.
АЛЕКСЕЙ (гладит ее руку). Бедная моя…
АНАСТАСИЯ. Ну, не так уж сильно.
АЛЕКСЕЙ. Вообще-то у нас хорошо. Кругом зелень, деревья.
АНАСТАСИЯ. И у нас.
АЛЕКСЕЙ. у меня хорошая кровать. Самая лучшая в палате.
АНАСТАСИЯ. У окна, да?
АЛЕКСЕЙ. У окна.
АНАСТАСИЯ. А моя кровать у двери.
АЛЕКСЕЙ. А кормят вас хорошо?
АНАСТАСИЯ. Третьего дня на обед была лапша по-флотски.
АЛЕКСЕЙ (радостно). У нас тоже! Люблю лапшу по-флотски. В Ставке мы часто ели лапшу по-флотски.
АНАСТАСИЯ. А я не люблю. А сегодня должна быть гречневая каша. И кисель.
АЛЕКСЕЙ. Я не люблю киселя.
АНАСТАСИЯ. А я люблю.
АЛЕКСЕЙ. Помнишь, как ты пролила вишневый кисель на юбку мадемуазель Леруа?
АНАСТАСИЯ. Во-первых, не вишневый, а молочный. Во-вторых, я сделала это не специально.
АЛЕКСЕЙ. Так я тебе и поверил.
АНАСТАСИЯ. А как ты сам забросил в речку зонтик баронессы Буксгевден?
АЛЕКСЕЙ. Ты откуда знаешь? Это было в Ставке.
АНАСТАСИЯ. Ольга рассказывала. А дяде Георгию кто шею маслом намазывал? Кто кидал в генералов хлебными шариками?
АЛЕКСЕЙ (смущенно). Это когда я был совсем маленьким ребенком.
АНАСТАСИЯ. Не таким уж и маленьким. А кто нахлобучил арбуз дяде Сергею на голову?!
АЛЕКСЕЙ. Не я.
АНАСТАСИЯ. Ты, ты. Про тебя тоже говорили, что ты не ребенок, а наказание Божие.
АЛЕКСЕЙ. Неправда.
АНАСТАСИЯ. Правда, правда. Скажи, у тебя вправду никогда не было жены?
АЛЕКСЕЙ. Не было. А ты была замужем?
АНАСТАСИЯ. Нет, не была.
АЛЕКСЕЙ. Это хорошо.
АНАСТАСИЯ. Почему хорошо?
АЛЕКСЕЙ. Потому что когда нас отпустят, ты не пойдешь к своему мужу, а останешься со мной.
АНАСТАСИЯ. Я не уверена, что нас отпустят.
АЛЕКСЕЙ. Но ведь мы не позволили им узнать правду. Мы их запутали.
АНАСТАСИЯ. Да, я думаю, запутали. Но… я не уверена. Ах, я вообще ни в чем не уверена. Даже в том, что я — это я.
АЛЕКСЕЙ. А ты уверена, что я — это я?
АНАСТАСИЯ (берет руку Алексея и целует). Да.
АЛЕКСЕЙ. Мы ведь не только для них разыгрывали спектакль, верно?
АНАСТАСИЯ. Да, верно.
АЛЕКСЕЙ. Еще затем, чтоб не говорить друг с другом о важном.
АНАСТАСИЯ. Да.
АЛЕКСЕЙ. Но когда-то нужно говорить о важном.
АНАСТАСИЯ. Нужно.
АЛЕКСЕЙ. Как ты… ты действительно щупала мой пульс — там? И тебе показалось, что я мертв?
АНАСТАСИЯ. Я могла ошибиться.
АЛЕКСЕЙ. Ты решила, что я умер.
АНАСТАСИЯ. Я ошиблась.
АЛЕКСЕЙ (с обидой). Ты обучалась работе сестры милосердия. Ты не должна была ошибиться.
АНАСТАСИЯ. Боже мой, в том состоянии, в каком я была…
АЛЕКСЕЙ (кричит). Ты не должна была одна прыгать с грузовика! Ты должна была забрать меня с собой!
АНАСТАСИЯ. Я ошиблась. Прости меня.
АЛЕКСЕЙ. Ты не имела права меня там бросить!
АНАСТАСИЯ. Прости…
АЛЕКСЕЙ. Да нет, ничего.
АНАСТАСИЯ. Расскажи, как ты…
АЛЕКСЕЙ. Когда я очнулся, нас уже бросили в колодец. Грязь была у меня во рту, в носу, я задыхался. В грязи плавали тела отца и… и всех. Но тебя не было. Вверху были какие-то доски. Я снял с отца поясной ремень, забросил на доски и вылез. Это я так рассказываю, будто я сразу вылез, а на самом деле я лез, наверное, час или пять часов, не знаю…
АНАСТАСИЯ. А потом?
АЛЕКСЕЙ. Рядом был лес, и я побежал туда.
АНАСТАСИЯ. Как ты мог бежать? Ты был ранен, и твоя нога…
АЛЕКСЕЙ. Я сам не знаю как. Но я бежал.
АНАСТАСИЯ. Куда ты бежал?
АЛЕКСЕЙ. Искать тебя.
АНАСТАСИЯ (опять целует руку Алексея). Прости меня, прости… Я не должна была бросать тебя. Я не должна была ошибиться…
АЛЕКСЕЙ. Ну вот, а потом меня подобрали крестьяне. Они были добрые. У них была родня в Курске, и меня отправили туда. Дальше… (Машет рукой.) Дальше была, кажется, какая-то жизнь.
АНАСТАСИЯ. Какая? Та, в которой ты работал на заводе?
АЛЕКСЕЙ. Не помню. Забыл. Ты не должна была бросать меня там, в колодце!
АНАСТАСИЯ. Прости, прости!
АЛЕКСЕЙ (трет рукой лоб). Видишь, я стал нервным. Прости меня. Все хорошо. Я верил, что мы встретимся.
АНАСТАСИЯ. А я не верила.
АЛЕКСЕЙ. Ты никогда ни во что не верила. Ладно, довольно об этом. Скажи… скажи, у тебя были… ты знала мужчин?
АНАСТАСИЯ(после паузы). Это неприличный вопрос.
АЛЕКСЕЙ. Почему неприличный?
АНАСТАСИЯ. Потому что потому.
АЛЕКСЕЙ. Ах, значит, неприличный. А кто изводил Ольгу и мадемуазель Дижон расспросами, откуда дети берутся? А когда они смущались и краснели — кто злорадно хихикал?
АНАСТАСИЯ. Не я.
АЛЕКСЕЙ. А кто под подушкой держал неприличные картинки?
АНАСТАСИЯ. Это не я.
АЛЕКСЕЙ. Так ты знала мужчин? Отвечай.
АНАСТАСИЯ (отодвигается со своим стулом). Да.
АЛЕКСЕЙ (двигается за ней). Матросы? Крестьяне? Мещане? Советские служащие? Кто они были? Говори — кто?
АНАСТАСИЯ (отодвигается). Разные.
АЛЕКСЕЙ. Это ужасно! Ты не должна была…
АНАСТАСИЯ. Знаю. Но ничего не поделаешь. Без помощи мужчин я бы не выжила. Я была красива, мужчины мне помогали… иногда. Даже следователь… И один санитар…
АЛЕКСЕЙ. Какой ужас! Замолчи! (Зажимает руками уши.)
АНАСТАСИЯ. Ты сам спросил. Не надо было спрашивать.
АЛЕКСЕЙ (отодвигается со стулом в обратную сторону). Ты меня ужасно расстроила. Не знаю, как я теперь смогу с тобой говорить.
АНАСТАСИЯ (придвигается к нему). Ну и не говори. А ты что же, прожил все эти годы, не зная женщин?
АЛЕКСЕЙ (отодвигается еще дальше). Я мужчина. Это другое дело.
АНАСТАСИЯ. Ничего не другое. (Берет со стола вышивание и продолжает вышивать.)
АЛЕКСЕЙ (усаживается напротив нее). Право, не знаю, как я теперь смогу на тебя смотреть.
АНАСТАСИЯ (не поднимая головы). Ну и не смотри.
АЛЕКСЕЙ. Скажи мне их фамилии.
АНАСТАСИЯ. Я не помню их фамилий.
АЛЕКСЕЙ. Скажи мне фамилию этого санитара, я убью его.
АНАСТАСИЯ. Не скажу.
АЛЕКСЕЙ. Не представляю, как мы сможем жить с этим.
АНАСТАСИЯ. Ну и не представляй.
АЛЕКСЕЙ. Лучше б я тебя не встретил. Лучше б я думал, что ты умерла.
АНАСТАСИЯ (берет со стола папиросу и разминает ее). Лучше всего было бы, если б я вправду умерла.
АЛЕКСЕЙ. В монастырь бы тебя — да жаль, не те времена.
АНАСТАСИЯ. Перестань сейчас же дуться, это глупо. Дай мне спички.
АЛЕКСЕЙ. Не дам. Ты не смеешь курить.
АНАСТАСИЯ. Хочу и смею. Дай спички!
Алексей молча швыряет через стол коробок спичек.
Анастасия достает из кармана юбки мундштук, вставляет в него папиросу и закуривает. Теперь она держит папиросу очень изящно.
АЛЕКСЕЙ. Ты очень изменилась.
АНАСТАСИЯ (пускает дым ему в лицо). А ты совсем не изменился. Такой же противный маленький ханжа.
АЛЕКСЕЙ. Я ханжа?!
АНАСТАСИЯ. Да, ты. Ханжа, ябеда и подлиза. Всеобщий любимчик. Всех шантажировал своей болезнью. Тебе все позволяли, а нам ничего.
АЛЕКСЕЙ. Вот, стало быть, каким ты меня запомнила.
АНАСТАСИЯ. Да.
АЛЕКСЕЙ. Так вот почему ты бросила меня там, в грузовике!
АНАСТАСИЯ (тушит папиросу). Нет. Нет. Прости меня, я сорвалась и… Прости. Я люблю тебя.
АЛЕКСЕЙ. Не любишь.
АНАСТАСИЯ. Люблю. Бога ради, прости…
АЛЕКСЕЙ. Не знаю, когда ты обманываешь, а когда говоришь правду.
АНАСТАСИЯ. Сама не знаю. Но сейчас говорю правду.
Со стороны пятого окна раздается громкий храп.
Алексей и Анастасия вздрагивают и оборачиваются.
Храп повторяется. Алексей резким движением смахивает со стола все — стаканы, тарелки, папиросы. Храп обрывается.
ЧЕЛОВЕК В ШТАТСКОМ. Прошу прощения. (Уходит со сцены.)
Алексей стоит спиной к зрителю и смотрит в окно.
Анастасия подходит к нему и обнимает его.
АЛЕКСЕЙ. Какие они…
АНАСТАСИЯ. Нелепые.
АЛЕКСЕЙ (вздыхает). И откуда он взялся?
АНАСТАСИЯ (указывает). Вон там внизу пожарная лестница.
Алексей и Анастасия обходят все окна и отдергивают портьеры на них. Зрителю хорошо видны нарисованные окна. Соглядатаев нигде нет. Портьеры так и остаются незадернутыми. Алексей и Анастасия обходят и тщательно обыскивают всю сцену: заглядывают под стол, долго смотрят на потолок, выдвигают все ящики шкафа. Алексей встает на стул и заглядывает в горшок с фикусом. Все это делается очень серьезно и тщательно. Анастасия собирает с пола все, что сбросил Алексей, и аккуратно складывает на стол. Затем они усаживаются за стол друг против друга.
(Берет вышивание.) Двор закрытый. Каменный мешок. Бежать невозможно.
АЛЕКСЕЙ. Да.
АНАСТАСИЯ. Если бы окна выходили на улицу…
АЛЕКСЕЙ. Все равно. Под лестницей стоит часовой.
АНАСТАСИЯ (вышивает). Мы бы убили часового.
АЛЕКСЕЙ. Не говори глупостей. (Вдруг вскакивает, подбегает к шкафу и заново проверяет один из ящиков. Садится на место.)
АНАСТАСИЯ. Если б окна выходили на улицу, мы бы убили часового…
АЛЕКСЕЙ. Нет.
АНАСТАСИЯ. И сели в трамвай.
АЛЕКСЕЙ. Никто не позволит нам сесть в трамвай.
АНАСТАСИЯ. Сели в трамвай и уехали.
АЛЕКСЕЙ. Я люблю ездить в трамвае.
АНАСТАСИЯ. А я никогда не ездила в трамвае. Мы бы поехали на вокзал. Потом мы бы сели в поезд…
АЛЕКСЕЙ. У нас нет денег.
АНАСТАСИЯ. Мы бы забрались в товарный вагон.
АЛЕКСЕЙ. И куда бы мы уехали?
АНАСТАСИЯ. Не знаю. В Париж, например.
АЛЕКСЕЙ. Лучше в Лондон.
Анастасия откладывает вышивание и протягивает Алексею руку через стол. Они вновь держатся за руки.
АНАСТАСИЯ. Мы бы купили домик, маленький-маленький, старенький-старенький, на самой окраине, где никто не ходит…
АЛЕКСЕЙ