Дорожка уходила в сторону, но я не свернул. Просто побежал по прямой, срезая угол т рискуя запнуться о торчавший из земли корень дерева или угодить ногой в чью-нибудь нору. Но впереди уже виднелся забор. Он всё ещё казался слишком высоким, но выбора не было. Я чувствовал, как тело напряглось до предела. Руки, ноги работали сами, будто на автомате. А в голове билась только одна мысль: только бы успеть.
Я ускорился. Отменил плетение силового щита, и кровь закипела от остатков силы. В несколько широких шагов я подбежал к ограде, активировал плетение рывка, земля ушла из-под ног. А меня словно подхватил порыв ветра. И я с трудом поднялся над оградой. Пролетел над острыми пиками, которые венчали кованые прутья. Внизу мелькнула трава, чёрные линии тени.
И я тяжело приземлился с другой стороны забора, уходя в кувырок, чтобы погасить энергию прыжка. Мне показалось, что в позвоночнике что-то хрустнуло, но обращать внимания на такие мелочи мне не хотелось. Я просто распластался на спине, тяжело дыша и раскинув в стороны руки на влажной и прохладной земле.
Надо мной качались светлячки. Те самые, разноцветные магические. Они медленно кружили в воздухе, как будто наблюдали. Некоторые зависли почти над лицом и мерцали в такт тому, как стучала кровь в висках.
Где-то сбоку, за границей этого полубессознательного покоя, послышались голоса. Потом хлопки. Не сразу понял, что это аплодисменты. Кто-то стоял рядом и смотрел. Оценивал мое спасение. Мне лень было поворачивать голову, чтобы смотреть на то, кто подошел. Возможно, это был жандарм. Или кто-то из местных егерей. Но я просто улыбаясь лежал на земле. Мне было всё равно. Главное было в том медведь остался по ту сторону забора. А я был по эту. И был жив.
— Молодой человек, зачем вы так рисковали?
Прозвучавший рядом голос был ровным. Спокойным. В нем не было укора или претензий. Просто вежливая необходимость, с которой обычно общаются малознакомые аристократы.
Я медленно повернул голову. Первым делом увидел черные, начищенные до зеркального блеска ботинки, которые стояли довольно близко. Если бы я протянул руку, то мог бы пощупать их и определить, из чего они сделаны. Я поднял голову, чтобы рассмотреть человека чуть лучше и увидел слугу с гербом семьи Кировых. Ровная осанка, сдержанное лицо, короткая стрижка Даже стрелки на штанах брючного костюма, казалось, были выверены до миллиметра. Мужчина смотрел на меня с той самой выученной нейтральностью, которую слуги в доме оттачивают с юности.
Слуга протянул мне руку. Это движение было скорее ритуальным, чтобы не нарушить приличий. Я взялся за его сухую, холодную ладонь, и поднялся. Охнул, чувствуя, как в коленях всё ещё отзывается недавний бег. А все тело отзывалось дрожью.
— Мне ничего не грозило, — выдохнул я, всё ещё стараясь дышать ровно.
— Конечно, — кивнул мужчина, словно отметил это как факт, не споря, но и не соглашаясь. — Хотя эта зверюга, похоже, была иного мнения.
Он скользнул взглядом за мою спину. Я не сразу обернулся. Как будто внутренне не хотел видеть зверя. Но всё же повернулся через плечо.
За забором, в нескольких шагах от нас, стоял медведь. Большой. Даже огромный. Настолько, что я невольно задержал дыхание.
Зверь топтался у самой решётки, раздувая ноздри. Шерсть лоснилась, плечи тяжело поднимались и опускались. Он шумно дышал, и казался недовольным. Вся его громадная туша выражала раздражение за то, что добыча ушла. Морда в складках, глаза чёрные, почти без белков. Он не рычал, не бросался, просто смотрел. С укором. Словно хотел сказать: «Ну и зачем ты сбежал? Так хорошо играли…»
Я подумал, что хорошо, что не видел его вблизи, когда бежал. Потому что тогда, возможно, не побежал бы вообще.
— А он хорош, — пробормотал я и провёл ладонью по голове. Пальцы зацепились за спутанные волосы. Кожа была горячей и влажной.
— Его привезли из Сибири, — произнёс слуга. Голос был ровный, словно бы объясняющий. — Доставка обошлась в целое состояние. Он почти не поддаётся магическому воздействию и эликсирам, так что охотиться на него было… непросто.
— Я заметил, — сказал я, с усилием выдохнув. Голос получился сиплым. И снова провёл рукой по волосам, разглаживая мокрые пряди.
На мгновение повисла тишина. Я чувствовал, как воздух вокруг начинает уплотняться от чужого присутствия. Это прибывший явно был не очень доволен моему здесь нахождению.
— Поэтому, — раздался недовольный голос, — никто в здравом уме не пошёл бы через парк без сопровождения егерей.
Этот голос был другим. Он звучал надменно, выверенно, с лёгкой снисходительностью, как у тех, кто привык, что их слушают прежде, чем видят. Я обернулся, хотя и узнал по голосу прибывшего человека.
Глава 2Проблемы
К нам подходил полноватый мужчина в голубом спортивном костюме с белыми лампасами. Его лицо было гладким, с румянцем, губы были сжаты в довольную линию, глаза скользнули по мне с ленивым интересом.
Позади него, чуть в отдалении остановилась его свита, которая почти одновременно в знак уважения едва склонила головы. Слаженно, будто отрепетировано.
— Кто бы сомневался, — произнёс мужчина, глядя прямо на меня, — что именно вы окажетесь во владениях этого хищника этим вечером.
Я едва заметно усмехнулся и натянул на лицо вежливую улыбку и протянул ему ладонь:
— Мастер Киров. Рад встрече.
Собеседник крепко пожал мою руку и с улыбкой уточнил:
— Итак, мастер Медведев, — не торопясь продолжил Киров, как будто заранее знал, что диалог будет ему в удовольствие, — зачем вы проникли ночью на частную территорию? Неужели так хотелось воочию оценить красоту и мощь сибирского медведя?
Он приподнял бровь, чуть склонил голову, глядя на меня с вежливым любопытством, в котором слышалась прикрытая официальным обращением насмешка. Окружение за его спиной едва слышно переговаривалось, но мигом замолкло, когда я поднял взгляд.
— Вовсе нет, мастер, — ответил я спокойно. Голос немного хрипел. — Про меня действительно ходит немало слухов, и многие из них не самые лестные. Но даже самые ядовитые из них не рисуют меня глупцом. Я полез в парк не из праздного интереса. А просто хотел помочь. Спасти девушку, которая оказалась в беде.
Киров чуть качнулся, будто от слов стало прохладнее. Потом медленно поднял бровь:
— Девушку? Ночью? В охраняемом парке, за закрытым периметром? — он помолчал, позволяя своим словам осесть в сознании. — С вами точно всё в порядке, Николай Арсентьевич?
Я немного помедлил. А затем коротко кивнул:
— Да.
Одновременно с этим я оглянулся. Она должна быть здесь. Девушка в белом платье. Та, которую я держал за руку и которую я перебросил через ограду, потратив последние силы. Однако, сейчас её нигде не было.
— Я видел, как она падает в траву, — едва слышно пробормотал я.
— По периметру сада идёт защитный круг, — произнёс Киров. — Хотя вы и так в курсе. Вы же сами сняли плетение с участка ограды.
Он говорил так, как будто перечитывал рапорт охраны. В его голосе не было осуждения или издевки. простое перечисление фактов.
— Когда кто-то срывает защиту, сигнал поступает на центральный пост, и егеря выезжают на место. Это процедура, — хозяин парка развёл руками. — Всё фиксируется.
— Только приехали они не сразу, — заметил я не слишком громко.
Киров покачал головой.
— Они были на дальнем участке. И уложились в норматив в семь минут. Просто вы за это время успели устроить себе… ну, скажем, нестандартное приключение.
Он помолчал, будто хотел посмотреть, дойдёт ли до меня смысл, и затем добавил, глядя мне в лицо:
— За весь вечер защита срабатывала только один раз. В тот момент, когда вошли вы. И больше тревога ни разу не поднималась. Так что официально заявляю, что никакой девушки там быть не могло.
Он легко и без злобы усмехнулся.
— Но звучит, конечно, великолепно. Николай Арсентьевич Медведев, спаситель незнакомки. Рыцарь на белом коне. Очень живописно. Газеты это оценят.
Я пожал плечами просто чтобы чуть развернуться, стряхнуть напряжение, сбросить остатки неловкости, и сразу почувствовал, как что-то остро, хлёстко полоснуло между лопаток. Не жаром, не болью в полном смысле, а скорее холодной, пронзительной линией, которая пронеслась под кожей. Я чуть дернулся, не успев скрыть реакции.
— Что случилось? — спросил Киров. Голос у него был резкий, как будто он вздрогнул вместе со мной. Спустя секунду он уже обошёл меня, окинул быстрым взглядом и, не дожидаясь ответа, повернул голову:
— Лекаря сюда. Срочно.
Меня удивило что он произнес это коротко, без обычной нарочитой вальяжности. Так говорят, когда по-настоящему встревожены.
Я снова чуть повернул голову, хотел что-то сказать, но в горле вдруг стало сухо. Всё вокруг будто разом потеряло резкость. Люди, звуки, движение — всё стало чуть в стороне. Словно отодвинулось.
— Почему вы не сказали, что ранены? — голос Кирова был ближе остальных звуков.
— А разве я ранен? — спросил я, не сразу сообразив, где именно болит. Всё тело уже становилось ватным. Мир перед глазами дрогнул.
Сзади, за оградой, вдруг снова раздался рев. Глухой, натужный — зверь не успокоился. Я повернул голову на звук и успел увидеть, как медведь встал на задние лапы. Он возвышался, почти касаясь верхушки забора. Его дыхание было тяжёлым, лапы подрагивали.
И тут забор вспыхнул, переливаясь огнями. Синим, глухим сиянием, которое расплылось по прутьям. Как волна. Магическая ткань натянулась и пошла кольцами, не позволяя зверю сделать ни шага дальше. Металл дрогнул, но устоял. Его словно удержали пальцы невидимой руки. Зверь не смог пройти. А я больше не смог стоять.
— Хороший зверь, — пробормотал я негромко.
А потом всё стало темнеть. Плавно, снизу вверх. Как будто кто-то затянул окно плотной тканью. Сначала я перестал чувствовать ноги. Я ещё успел подумать, что это просто усталость. И тут же провалился в темноту.