Жених схватил невесту за руку, и она замешкалась.
— Я… я не знаю. Я не уверена. — Грубая сила заставила Лиму замолчать.
Удивленные взгляды уставились на них со всех сторон, и даже в сумраке Пуно чувствовал себя неуютно, голо, на него накатывал страх толпы. Хорошо бы вернуться в игру с завязанными глазами, когда не видишь окружающих тебя людей, когда чувствуешь только собственное тело и… и присутствие одной-единственной девушки.
— Мне кажется, на том берегу реки были дикси, — наконец отважился Пуно.
— Правда? — усомнился Куско. — Кто-нибудь еще их видел?
В ответ тишина. Морпехи уже начинали нервничать, не желая участвовать в разборках примитивных существ.
— Подростковое воображение, — будущий вождь хмыкнул в сторону Пуно. — Не надо было идти с нами. Ты еще не дорос.
Куско не замечал, как ревность к этому пареньку заставляла его сжимать руку Лимы все крепче, пока боль не пересилила ее страх.
— Я чувствую, что они рядом! — простонала она.
Только после этого Куско заметил свое напряжение и резко отпустил ее руку.
— Простите нас за эту дурацкую сцену, — извинился он перед пришельцами, толкнул девушку и как можно тише прорычал ей в лицо: — Ты выставляешь меня на посмешище!
Морпехи махнули рукой, не вникая в спор туземцев. Пусть краснокожие разбираются сами и не вовлекают в свои проблемы черно-белых людей. Связывающую инков цепь крепко привязали между двумя деревьями и поставили часового, чтобы пленники не разбежались, будучи всего в одном дне пути от своего лагеря. Пусть у них не было аэрозолей от радиации, но это вряд ли бы удержало недоразвитых краснокожих от возвращения домой через смертельные воды реки. Так считали морпехи. И с полным осознанием своего интеллектуального превосходства принялись укладываться на ночлег. Раз инки живут отсталым племенным строем, значит, они тупы. Раз они тупы, то необязательно верить в их сказки.
Наказание за беспечность последовало незамедлительно. Через десять минут после спора черные тучи — пособники всякого зла — закрыли плотным саваном бдящую за миром луну. Оставшись без ее заботливого присмотра, люди сразу почувствовали пугающий холод. Северный ветер принес с собой не только мороз, но и запах страданий, пропитанный смертью невинных жертв, чья кровь теперь гнила в жилах дикси. Ходячие кладбища сотен съеденных заживо источали омерзительное зловоние. Оно оказалось настолько тлетворным, что не позволило поднявшемуся по тревоге отряду приготовиться к нападению, а скорее наоборот, усилило его замешательство.
Единственное, что успел командир, это выкрикнуть: «Занять оборону!» — но как именно строиться и с какой стороны ожидать атаки, никто не знал. Только выращенные за годы тренировок в марсианской военной школе инстинкты позволили морпехам отразить первую волну нападения. Кромешную черноту пронзил десяток лучей фонариков, и в нарезке света и тьмы, как на порвавшейся на высокой скорости кинопленке, замелькали бесцветные тела дикси. Вонючие каннибалы разгонялись и прыгали через поваленное дерево с ловкостью олимпийских атлетов. На их головах не было приборов ночного видения, ничего, кроме лысин и красных угольков глаз, но твари безошибочно определяли, куда нападать. Двое солдат не успели надеть шлемы с ПНВ и оказались быстро окружены. На них повисло сразу несколько дикси. Раскрыв жуткие пасти с кровоточащими гнойниками и язвами, они пытались пробиться через переплетение стальных мускул экзоскелетов. Остальные восемь морпехов сумели занять оборону и открыли кучный огонь, но, в отличие от мишеней во время стрельб в марсианской военной школе, теперешние цели двигались хаотично, непредсказуемо даже для алгоритмов прицеливания на щитках шлемов. На стеклах перед глазами солдат вырисовывался прицел с направлением движения противника, но врагов оказалось так много, что фокусироваться на каком-то одном было сложно. Мелькающая графика на щитках только мешала. Морпехи прогнали ночной покой громовыми очередями из автоматов, попадая во все подряд. Деревья с северной и восточной стороны поляны, откуда чаще всего появлялись дикси, крошились в щепки, словно в них вонзались тысячи топоров. Некоторые сосны начали падать прямо на лагерь, как травинки после прохода газонокосилки, увеличивая и без того сильное замешательство.
— Чертова графика! — сокрушался Чарли.
— Выключить ИИ! — распорядился полковник.
Подсказки на шлемах погасли, и морпехи стали хоть что-то видеть. Их натренированные с малых лет инстинкты убийц возобладали над изначальным шоком, и дети войны наконец-то вспомнили, почему именно их выбрали из тысяч желающих полететь на Землю за семенами и спасти род человеческий от голодной смерти. Хаотичной стрельбы стало меньше. Почти все пули теперь попадали в цель — в дикси. Солдаты помнили, с какой легкостью свинец проходил сквозь тела инков, пронзая их, как горячие брызги снег, но эти смердящие твари словно носили броню, невидимый серый бронежилет, сросшийся с телом. Но магии здесь не было. Просто сама их кожа истлела и затвердела от многочисленных гнойных язв какой-то нечеловеческой гнили.
Поначалу пули лишь слегка ранили каннибалов, но постепенно стали доставлять все большие неудобства. Попадая в разверстые раны, они и вовсе наносили самый настоящий санитарный ущерб, как выражались в военной школе. Прицельный огонь по одному месту рано или поздно приводил к ранениям и убивал. Несколько самых хилых дикси упали на черную, залитую кровью тропу. Два сваленных ими морпеха поднялись и смогли вернуться в строй.
Перепуганные инки все это время пытались прятаться от беспорядочных очередей. Натянутая между деревьями цепь громыхала о наручники, но звуки эти тонули в свинцовом рокоте. Яркие вспышки фонариков то и дело попадали в глаза и слепили. Ничего, кроме белых лучей света, нельзя было разглядеть. Кто-то сражался и побеждал. Кто-то падал замертво. Не имея возможности нормально видеть, инки прятались друг за друга и за несколько ближайших деревьев, до которых могли дотянуться. Но как тогда видели дикси? Прежде считалось, что каннибалы ориентируются так же, как люди. Грубо говоря, это и были люди, только сильно мутировавшие. Ночные стычки с ними быстро сходили на нет, потому как противник терял визуальный контакт, но теперь… Твари словно чувствовали свою цель. Ослепленные темнотой, они безошибочно бросались на экзоскелеты морпехов, не обращая внимания на инков. Только два раненных дикси, отброшенные стальными клешнями солдат, буквально вре́зались в толпу краснокожих. Почуяв запах привычной плоти, мутанты решили воспользоваться возможностью и бросились на них, игнорируя свои раны.
Лима попала в колючую хватку их лап. Она не видела врага, а только чувствовала его смрад. Длинные ногти каннибалов впились ей в руку, и струйка человеческой крови вызвала настоящую эйфорию у нападавших. Счет шел на секунды, поэтому оказавшийся ближе всех к девушке Хан со всей силы ударил ногой в темноту. Он бил еще и еще, но не мог попасть в голову или рану дикси, поэтому одна из тварей быстро повалила его на землю. На Лиме оставался еще один каннибал. Пуно и Куско были всего в паре шагов, но их тянули назад бросившиеся в разные стороны инки. Одна на всех цепь мешала быстро прийти на помощь девушке, но ее можно было использовать и во благо. Через пару секунд парни успокоили своих соплеменников и набросились на второго монстра. Сильная тварь с легкостью бы их разметала, но инки закрутили цепь вокруг ее шеи. Они пробежали мимо диски в разные стороны, держа ее высоко поднятой. Таким образом петля на шее противника затянулась.
— Теперь тяните! — закричал Куско.
В каждую из сторон, как усердные бурлаки, рванули по трое инков. Шею каннибала передавило, но даже без воздуха он мог принести людям пару минут страданий. Лима вырвалась, но он схватил упавшего рядом Пуно и, пользуясь тем, что прикованный к цепи парень не мог далеко отползти, стал сдавливать ему ребра, так как уже не имел возможности опустить голову и впиться зубами в его тело. Если бы не стрельба в нескольких шагах от них, инки услышали бы хруст ломающихся шейных позвонков изувера. Поделом этой твари. Гораздо громче звучал треск ребер Пуно. С каждой секундой предсмертная агония дикси заставляла его лапы сжиматься все сильней. Будучи не в состоянии ждать, пока диски задохнется и упадет, Пуно выхватил из кармана джинсов нож и вонзил его в подстреленный бок каннибала, проделав в его плоти еще одну смердящую дыру. Со стороны враг казался поверженным, а Пуно спасенным, но парень чувствовал хруст своих ребер в смертельной хватке погибающего врага и поэтому продолжал наносить удары ножом. Холодная черная кровь дикси лилась на него фонтаном, но тварь все еще не умирала. Только превратив нависающее над ним тело в фарш, Пуно почувствовал, что враг ослабел. Каждый вдох теперь отдавал острой болью в боках, но не было сил даже стонать. Второго каннибала быстро закололи ножами и достали из-под него невредимого Хана, из рук которого свисали вырванные с корнем глаза мутанта. Парень швырнул трофей на землю и начал брезгливо вытирать руки о край своей шкуры.
К тому времени нападавшие уже были оттеснены плотным огнем марсиан. Около десятка дикси нашли свой покой на лесной прогалине, но их собратья и не думали отступать. Когда победа почти была в кармане морпехов, один их инков, самый юный, изо всех сил закричал:
— Бер… бер… берги!
Остальные его соплеменники прислушались и поняли, о чем речь. В отличие от белых людей, краснокожие знали, какие звуки издают различные обитатели Пустоши. Едва уловимый вой, словно звук медного горна, разлетался в ночи. Неискушенному уху казалось, что где-то в дупле завывает ветер или надвигается ураган, но инки знали, в чем дело.
— Бе́рлоги! — прокричал Космо.
Морпехи поначалу растерялись, но очень быстро поняли, что к чему. В свете фонариков уже показались пособники каннибалов — огромные мутировавшие медведи, мохнатые, с дополнительной парой лап. Они передвигались на четырех задних, орудуя при этом свободными передними конечностями. С легкостью бульдозеров берлоги вырывали попадавшиеся на пути