Пока вражеский байк скользил по земле, его пронзенный наездник летел в обратную сторону, на палатку. Он просто смял ее обтянутый брезентом каркас и запутался в нем, как парашютист-неудачник. Его мотоцикл тоже вспыхнул красным пламенем. Поверхность площади превратилась в звездное небо, которое пронизывали светящиеся болиды.
Беглецы оторвались от погони.
Глава 8
Впереди показался мост. На центральном острове еще ничего не знали о наглом побеге, что давало фору в пару минут, пока крики перелетными птицами не разлетятся по всему Питу. Молниеносные слухи работали против беглецов и силились обогнать их мотоциклы.
Центр города встречал путников леденеющей тишиной. Снег к тому времени уже засы́пал дороги, крыши домов и палаток, в которых пытались согреться люмпены, забывшие, что такое зима.
— Эти байки могут пробить ворота города, как таран, — радовался Куско, совладав с управлением.
С тех пор, как они ушли от погони Лиме больше не приходилось отстреливаться. Она крепко обхватила его за талию, дав отдых ногам, которыми держалась за стальные листы брони, когда стреляла назад. Пуно тоже крепко вцепился в пластину на кожаной куртке Эхо. Их четыре дробовика ни разу не подвели. Оружие выглядело шикарно. Начищенные, без единого следа ржавчины стволы, лакированные деревянные приклады, расписные цевья, очевидно, ручной работы. Эти пушки неровня изделиям с местного изношенного конвейера. В наполненном убогим оружием Пите настоящие качественные дробовики казались диковинной редкостью, артефактами. Не иначе как каратели, с трупов которых они были взяты, занимали очень высокое место в иерархии местных бандитов. Может быть, даже служили в личном отряде Сынов Пророка, кем бы те ни были.
— Надо связаться с Кораблем, а потом сразу валить на север, — сказал Альфа. — Кажется, площадь с радиостанцией была в том направлении.
Тяжелые байки проталкивались по узким улочкам больного города, словно тромбы в артериях. Почерневшие от снега дома старались казаться моложе, чем на самом деле. Как престарелые дивы они прятались под вуалью, силясь скрыть свой истинный возраст. Но обвалившиеся стены и крыши, дыры в окнах выдавали их с потрохами. Источающий радиацию снег не мог омолодить здания, хотя пятьсот лет назад радиацию и использовали для замедления старения некоторых людей. Однако, как невозможна процедура омоложения трупов — она не оживит истлевшие ткани, так невозможно вернуть и былую красоту древним домам. Они умирали не только от времени, но и от живущих в них паразитов — людей, прячущихся в двух-трех оставшихся стенах в надежде продлить свою никудышную жизнь еще на один полный страданий день. Всюду царили болезни, даже чума, и всего двумя выходами из этого лепрозория оставались северные или восточные ворота Пита. Но сначала надо отправить сигнал. Сообщить товарищам в лагере и на Корабле, что отряд жив, здоров, обзавелся новым транспортом, оружием и готов продолжить поход.
— Вон та площадь с казино! — крикнула Лима. Она заметила неоновые отсветы на парящих над улицами черных снежинках.
Небо возвращало людям выбросы сотен заводов.
— А вот и радиостанция.
Четыре байка обогнали летящие за ними новости буквально на тридцать секунд, но этого хватило, чтобы застать охранников Пророка врасплох. Те увидели мотоциклы, дробовики ручной работы и приняли неожиданных гостей за личная гвардию Вима, Биля и Дана. Дюжина охранников единственного целого во всем городе здания приветливо расступилась. Трепещущие от одного только вида бронированных байков псы даже не пытались пораскинуть мозгами и вглядеться в гостей, одетых явно как боевые рабы. Процесс озверения уже зашел достаточно далеко, чтобы погасить огонь разума в их головах.
Тем временем молва донеслась уже до середины площади, и оставалось буквально несколько выкриков, чтобы вразумить замешкавшихся охранников. Как бы хорошо ни был вооружен отряд беглецов, в их дальнем и сложном походе нельзя было терять ни одного человека, а схватка против дюжины цепных псов не обещала ничего хорошего.
— Что-то я боюсь слезать с байка, — насторожился Эхо.
— Заезжаем внутрь, — придумал командир. — Скорее!
Крики обезумевших горожан как раз дошли до охранников, когда бронированные байки раскидали их, как кегли в боулинге, и ломанулись в открытые двери здания. Первый, второй, третий и четвертый мотоциклы преодолели наружные ступеньки и скрылись в темноте холла. Внутри здание пахло строительными материалами, разительно отличаясь от пропахшего гнилью и смрадом города. Все семьдесят тысяч горожан жили только ради удобства своего повелителя. Оравы бродяг исступленно передавали новость о побеге рабов, чтобы не дать тем сбежать, чтобы их угнетатели не ударили в грязь лицом, чтобы не стало стыдно самим. Так работала психология толпы во все времена.
Морпехи закрыли засов тяжелых железных дверей в тот момент, когда одумавшиеся охранники начали стрелять в незваных гостей. Несколько пуль срикошетило в узкую щель между створками, но никого внутри здания не ранило. Остальные выстрелы пришлись уже в крепкий металл. Ни грамма ржавчины ни на дверях, ни где-либо в жилище Пророка. Солдаты даже почувствовали себя как дома — кругом чистота, запах ремонта и тесные стены, прямо как на родине.
Несколько оставшихся в здании охранников сбежали по лестнице на первый этаж, недоумевая от звуков стрельбы, и тут же попали под ураганный залп первоклассных дробовиков. Спустившиеся на лифте цепные псы тоже приказали долго жить, и ключевая часть здания оказалась под контролем горстки бывших рабов. С улицы слышались крики и чувствовался запах пороха. Из специально оборудованных для защиты дома бойниц открывался вид на всю площадь с целой сотней рейдеров, штурмовавших собственный бастион. Несколько очередей, сделанных Альфой из трофейного автомата, охладили их пыл. Пока одни оттаскивали трупы с лестницы у входа в здание, другие ставили железные заграждения, чтобы защититься от атак рабов из осажденной твердыни Пророка. Альфа и Чарли хаотично стреляли в толпу из бойниц по разные стороны от ворот. Половина пуль ложилась точно в цель.
Десять погибших при штурме охранников привели оставшихся к выводу о бессмысленности лобового штурма. Две противоборствующие стороны постепенно прекратили огонь и перешли к глухой обороне.
— Вроде отбились, — прошептал майор.
— Долго мы тут не продержимся, — прикусил губу полковник. — Надо скорее отправить сигнал. Где тут эта чертова радиостанция?
— Наверно, на самом верху, — предположил Эхо.
— Бери девчонку и скорее туда, — приказал Альфа. — Снимите с трупов рации. Придется общаться в открытом канале.
Эхо схватил Лиму за руку и метнулся в открытые двери лифта. Здание питалось автономным электричеством — не чудо ли посреди полной разрухи? Хотя в мире безостановочно работающих заводов много где сохранились автономные генераторы. На тех же самых заводах, например. Но сюда их явно перетащили по чьей-то великой воле.
— Стойте, я с вами! — в последний момент вмешался Пуно и рванул к лифту.
— Нет! — закричала девушка. — Не надо.
Она толкнула его рукой в грудь, разбивая ему сердце под броней. Имей Лима способность уничтожать внутренние органы людей одним лишь касанием, смогла бы захватить весь мир. Но ее влияние ограничивалось лишь телом Пуно. Выглядел ее толчок очень подло. Словно между ними никогда не было близкой связи, а наоборот, одна лишь вражда. Но реальные причины такого поступка крылись гораздо глубже поверхностного понимания. Лима не хотела подвергать парня опасности там, наверху. Неизвестно, как охраняется радиостанция и что из себя представляет вещающий оттуда Пророк. К тому же, оказавшись рядом с Пуно и без жениха поблизости, Лима нарушила бы клятву, данную Куско. Клятву, посредством которой девушка пожертвовала своим будущим ради любимого. А теперь по той же самой причине она его оттолкнула. Чертовка жизнь.
Куско быстро вмешался.
— Правильно. Я пойду вместо него. — Он беспрепятственно зашел в лифт. — Там нужна настоящая помощь.
Альфа подумал секунду и одобрительно кивнул. Створки лифта закрылись.
— Ну что, парни, — обратился он к оставшимся Чарли и Пуно, — занимайте позиции. Будем обороняться.
Четыре мотоцикла коптили потолок в холле, но даже при этом воздух в помещении оставался более чистым, чем в городе. Где-то стояли очистные установки. Угольные, ионные, барионные и всякие другие, изобретенные за последнюю тысячу лет.
В узких бойницах показалась троица бронированных Сынов Пророка. Они заняли позицию за самыми укрепленными баррикадами и оттуда руководили операцией по спасению отца. Из вооруженной до зубов и жаждущей крови толпы донесся срывающийся нервный голос:
— Ради всего святого, не трогайте Пророка! Мы гарантируем вам свободу, только выйдите из здания, не причинив ему вреда!
Толпа робела при одном только упоминании своего мистического кумира.
— Должно быть, большая шишка, — шепнул Чарли.
— Надо предупредить наших, — отозвался Альфа и поднес рацию ко рту. — Прием. Осторожнее наверху. Если увидите кого-то необычного, ни в коем случае не убивайте.
— Вас понял, — послышался голос Эхо.
Разнесшиеся по открытому каналу переговоры успокоили цепных псов. Стало понятно, что эти слетевшие с катушек рабы не собирались убивать Пророка. По крайней мере, не сразу. Но куда хуже убийства выглядело его пленение и последующий шантаж. Допустить этого заблудшие, грешные обитатели Пита никак не могли. Единственным смыслом их жизни были речи духовного лидера. Каждому из них он был вечным, бессменным отцом и пастырем на голодной, выжженной солнцем земле. Они так привыкли воспринимать его своим верховным повелителем, что уже не могли представить иной жизни.
Эхо, Лима и Куско тем временем поднялись на верхний этаж. Найти радиостанцию не составило большого труда — она располагалась прямо напротив лифта. Их встретило помещение, больше похожее на лазарет космического корабля будущего, чем на комнату погрязшего в прошлом Пророка. Всюду стояло медицинское оборудование с необычными экранами, показывающими каждый орган пациента. С потолка красной паутиной свисали капельницы с донорской кровью. В самом центре просторной комнаты стояла кровать с распластанным на ней пациентом, а вокруг в страшном испуге застыли три медсестры в белых халатах.