ет и швырнул его прямо в голову первому выбежавшему с лестницы псу. Тот не успел увернуться и с криком свалился на пол. Остальные враги оказались более осторожными и быстро рассредоточились по коридору, взяв Пуно на прицел. Вот он, конец.
— Не стрелять! — закричал один из цепных. — Палата Пророка в зоне видимости.
Мало кто из семидесяти тысяч горожан видел Пророка лично в его защищенном жилище, однако среди атакующих оказался один такой рейдер, занимавший какое-то высокое место в иерархии псов. Он и спас Пуно от смерти, запретив вести огонь в опасной близости от идола Пита. Дюжина вооруженных громил медленно кралась по коридору, пока трясущийся от страха краснокожий отступал назад. С удивлением для себя он обнаружил, что даже смирение перед смертью не позволяет встретить ее хладнокровно. Подсознание не обманешь, оно всегда оказывается сильнее и пытается дать взбучку падшему телу, запускает переживания, активирует нервные окончания. Рождает гамму чувств, в совокупности становящихся страхом.
Пуно добрался до того места, где коридор расширялся между палатой Пророка и лифтом. Первая волна шока прошла, и он услышал, как Эхо говорит с кем-то по рации.
— Корабль вышел на связь! — выбегая в коридор, радостно выкрикнула Лима, но сразу похолодела, как только поняла, что смотрит на Пуно. А потом и вовсе оцепенела — в двадцати метрах затаился отряд врагов.
— Они боятся ранить Пророка, — шепнул ей парень.
Лима быстро сообразила, что к чему, и метнулась к ящику с полезными вещами, которые она насобирала в соседних комнатах. Она схватила гранату, демонстративно вышла с ней на середину коридора и выдернула чеку. От агонизирующего тела Пророка ее отделяло всего несколько метров.
— А ну назад! Иначе я ее отпущу, и ваш старик отправится на тот свет! — как смогла, объяснила она.
Толпа рейдеров дрогнула и отступила.
Эхо в этот момент зачитывал написанный полковником текст в микрофон. Пуно не успел к началу сеанса связи, но теперь отчетливо слышал каждое слово морпеха. Тот сообщал о местонахождении выжившего отряда и кратко обрисовывал новый маршрут похода. Все звучало так просто, будто отряд не находился в осаде тысяч озлобленных горожан. Пуно даже представить не мог, как они выберутся из этого здания, а потом и из города. Он начал немного догадываться, когда услышал просьбу Эхо об ударе лазером по координатам ближайшей городской площади.
— …недолго, десять секунд. Никто не должен погибнуть.
Эхо закончил вещание и с облегчением откинулся на спинку стула. Его прошибло несколько литров пота. Кожаная броня лоснилась, как после погружения в воду. Еще никогда в жизни сержант не получал столь важного для человечества задания. Для марсианского человечества, разумеется, единственного цивилизованного. Все неудачные попытки связи с Кораблем остались позади. Тремор мешал настраивать нужную частоту этого странного аналогового прибора. На цифровом работалось бы гораздо легче, но на Земле цифровые приборы выжигали солнечные вспышки, поэтому последним поколениям еще не до конца деградировавших народов пришлось спешно придумывать ноу-хау — аналоговые, ламповые устройства.
Но Эхо слишком устал, чтобы по достоинству оценить коварство колеса времени.
Едва держась на ногах, с чувством выполненного долга перед всем человечеством, словно победитель Олимпийских игр, проводимых в недрах самой высокой марсианской горы, он торжественно шел к коридору. Нет, даже плыл. Как в невесомости, он левитировал по соседней с Пророком комнате. И только странная поза Лимы с зажатой в руке гранатой намекала на непосредственную опасность. Он вышел из комнаты, обернулся и увидел, притаившихся в конце коридора рейдеров.
На первом этаже разгоралась новая схватка. Первая отраженная атака с лестницы сменилась второй — из подвала. Морпехи видели план здания, но досконально изучить его не успели, а может быть, просто не обратили внимания на маленький проход в углу холла, ведущий к подземным сооружениям. Оттуда и высыпали, как крысы, цепные псы. Цепные крысы — такое название больше им шло.
Настоящие обученные машины для убийства Альфа и Чарли моментально разделались с потерявшими всякий рассудок врагами. Это рядом с больными и нищими рейдеры казались сильными и отважными. Но по сравнению с отрядом специального назначения марсианских, мать его, сил обороны они выглядели как заигравшиеся в солдатики недотепы. Отсутствие в прошлом сильных противников расхолодило цепных псов, а бесконтрольное использовании химии и виртов лишь усугубило этот процесс. Вояки из них были так себе — вроде массовки из старых фильмов про звездные войны.
Настоящая жара наступила с началом третьей атаки. Самые озверевшие из всех псов, словно сорвавшиеся с цепи хищники, ворвались через шахту лифта. Все из того же подвала, только более изощренно. Они взорвали нижнюю конструкцию подъемного механизма, и кабина провалилась вниз. Прямиком из получившейся полости, как тараканы после санобработки, поползли враги. Один из них даже тащил на себе огнемет и, как только представилась возможность, обдал струей напалма весь холл первого этажа. А что? Пророк находился на безопасном отдалении, а стены здания покрывал толстый слой асбеста, поэтому внезапный и быстрый пожар ему не грозил. Это сам Пророк придумал отделать огнезащитным материалом резиденцию в городе психопатов всех мастей, в том числе поджигателей. Теперь они с радостью жгли все вокруг, не опасаясь задеть своего идола.
Огонь прошипел в опасной близости от мотоциклов, лишь на долю секунды поглотив их жарким объятием.
— Берегите транспорт! — нервничал Альфа. Он не хотел, чтобы жизни его подчиненных повисли на волоске, но весь поход, все последние полтора месяца то и дело возникали такие вот смертельные ситуации.
Марсиане кувыркнулись в разные стороны от огня и укрылись за остатками декоративных столбов по краям холла, а их не служивший в спецназе брат по оружию Куско среагировал гораздо медленнее и обжог руку. Кожа рейдерской брони на нем расплавилась и поджарила оголенный кусок его собственной кожи. Запах напалма почти ничем не отличался от запаха бензина, хорошо знакомого любому обитателю Пустоши, и перекрывал собой вонь от обгоревшей плоти. Но, к счастью для Куско, ожог охватил не такую большую площадь тела и никаких неудобств, кроме жгучей боли, не вызывал.
Два прожженных морпеха справились и без него. На мгновение в здании воцарилась тишина — обманчивое и опасное затишье, заставляющее терять бдительность, давать волю своим слабостям, а потом, как глупому зайцу, попасть в капкан к зверолову. Альфа оставался начеку и воспользовался паузой, чтобы связаться с другой частью отряда на верхнем этаже.
— Что у вас? Прием.
— Связались с орбитой, — без воодушевления ответил Эхо. — Плохие новости от дублирующих кораблей — один сломался, второй сбился с курса. Осталась только одна наша миссия, без подстраховки.
И без надежды.
— Передал наше сообщение?
— Да.
— Про удар лазером тоже? — загорелись глаза полковника.
— Так точно.
Значит есть шанс спастись. Не все еще потеряно. У осажденных в здании беглецов действительно оставалась возможность обвести вокруг пальца чертовку-судьбу.
— У вас четыре минуты, — передал он наверх. — Лифт не ждите, он взорван. Спускайтесь по тросам.
Пока внизу готовили к взрыву черный ход и переставляли мотоциклы, наверху сложилась странная ситуация. Две противоборствующие стороны замерли в разных концах коридора, не решаясь на конкретные действия. Пуно, Лиме и Эхо надо было нырять в темную шахту лифта и спускаться по тросу, как по лиане, но оставленные в опасной близости цепные псы в одно мгновение могли подбежать и наполнить свинцом затхлый воздух шахты.
— Стойте, где стоите! — кричала Лима, пытаясь придумать, что делать. Прошло уже десять секунд.
Граната в ее руке была действенным аргументом, но только пока девушка угрожала ее взорвать. Сложилась тупиковая ситуация, когда никто не мог улучшить свою позицию. То был настоящий цугцванг. Пока Пуно и Эхо пытались придумать решение, прошло еще пять секунд. Радист нашел тряпки, которыми можно было обмотать руки для быстрого скольжения по тросу, ведь, служа в морской пехоте, он, в отличие от инков, осознавал, что станет с руками при таком сильном трении. Пуно в этот момент навалился на двери лифта и, невзирая на боль в груди, раздвинул их в разные стороны. Где-то в глубине шахты пробивался свет с первого этажа, и на все тридцать метров болтался еще не успокоившийся после взрыва металлический трос. Прошло уже тридцать секунд. Корабль на орбите во всю готовил лазер для выстрела по площади перед домом.
— Сколько нужно времени, чтобы спуститься? — тихо спросила Лима, повернув голову в сторону. Взгляд она продолжала удерживать на затаившихся вдалеке псах.
— Зависит от ваших навыков, — ответил Эхо. — Мне хватит и полминуты.
— Тогда держи гранату. Мы полезем первыми.
Лима аккуратно, чтобы спусковой рычаг оставался нажатым, передала лимонку морпеху и рванула к лифту. Там ее уже ждал Пуно, примериваясь для прыжка к висящему в полутора метрах тросу.
— Тряпки возьмите! — крикнул сержант. — На руках нельзя съезжать, сотрете.
Голос Эхо дрожал, как у студента на финальном экзамене, где решается его будущее. По сути, так оно и было.
— Сможешь обхватить ногами? — спросил у Лимы Пуно. — Крест-накрест.
— Знаю я, — психовала девушка.
Не из-за парня, а из-за всей ситуации в целом. Она боялась, что финт с тросом не выйдет, где-то случится промашка, и все, конец. В детстве она излазила весь космодром и могла карабкаться по деревьям не хуже рад-обезьян, но тогда ее жизни ничего не угрожало, ну или почти ничего. Сейчас же любая ошибка каралась смертью, и от напряжения тряслись поджилки. Лима отошла на шаг для разбега и, прыгнув в темноту, попыталась сразу схватить трос, но не вышло — руки не смогли вовремя нащупать его через толстую тряпку. Девушка пролетела вниз целый метр и содрала кожу возле локтя, прежде чем в жуткой панике смогла ухватиться через ткань за железный канат. Ноги инстинктивно его обхватили, и она начала медленно съезжать, следя, чтобы тряпка не загорелась от трения.