— Какое землетрясение способно сотворить такое? — удивилась Лима.
— Десятки землетрясений, — ответил Альфа.
Освещаемый карманным фонариком пятачок земли с трудом мог передать все ужасное великолепие векового запустения и разрухи. Застывший северный мир предстал перед путниками не единым эпохальным полотном, а множеством пазлов, открывающихся поочередно при свете фонаря — в этот момент остальные части мозаики исчезали в темноте, и только воображение могло составить общую картину. Как обычно, оно преувеличивало все чувства, будь то восторг от чего-то зрелищного или, как в данном случае, ужас от чего-то кошмарного. От мрачного гротеска могли спасти только мощные источники освещения.
— Я и шагу не ступлю, пока не узнаю, что вокруг, — злился Чарли, пытаясь скрыть страх за логическим обоснованием. — В темноте может скрываться что угодно.
— Спокойно, майор. — Командир посветил ему в лицо тусклым лучом. — Где-то здесь должен быть транспорт.
Отряд медленно ступал по вывороченным вместе с фундаментом развалинам зданий, давно уже потерявшим даже намек на изначальное предназначение. Прибрежный городок теперь смотрелся обглоданным скелетом древнего существа, от которого время и сама природа не оставили ничего целого. Многочисленные землетрясения пожевали его кости и выплюнули их в холодную пустоту северных скал.
— Здесь все разрушено, — расстроился Пуно. — Даже транспорт изломан до неузнаваемости.
— Рядом должен быть вертолетный аэродром, — успокоил его полковник. — Он может выдержать не одно землетрясение. Там должна остаться целая техника.
И порт, и прибрежный поселок, и аэродром находились бок о бок, практически на одном квадратном километре, но из-за темноты и развороченного бетонно-скального рельефа путники потратили на поиски целый час. Зато этого времени хватило, чтобы нарисовать в уме план местности. Теперь они могли ориентироваться без фонарика.
— Вот и транспорт.
Слабеющий луч осветил старый военный тягач на электрическом ходу. Его огромные колеса с торчащими кубиками резины могли проехать по любой горной тропе, кабина могла похвастаться бронированным стеклом, на крыше стояли два прожектора, а в пустом кузове типа пикап располагалась мощная лебедка. Передняя часть машины оказалась за краем укрепленной взлетной полосы и утонула в земляной каше, но удачно расположенная лебедка позволяла легко вытащить тягач со стороны кузова. Морпехи с довольным видом осмотрели свой новый транспорт. Была лишь одна проблема, но вполне решаемая.
— Даже военный аккумулятор не может прожить пятьсот лет в активированном состоянии. Контакты наверняка окислились, — предположил Альфа. — Надо найти упакованные батареи с подходящим нам сроком годности.
Батареи нашлись в единственной уцелевшей постройке на самом краю укрепленной зоны. Уцелела она относительно — стены и потолок не выдержали нападок времени, но хотя бы представляли собой руины вполне осязаемого здания. Этого хватило, чтобы внутри сбереглось хоть что-то. Самым распространенным запасом, хранившимся в любом военном здании, были как раз аккумуляторы, созданные по единому для всех видов техники стандарту. Втроем морпехи подняли двадцатикилограммовый питательный элемент и приволокли его к тягачу. С непривычным для ночной тишины треском они открыли защитную оболочку и поставили батарею на место ее засохшего сородича в нишу между кузовом и кабиной. Потом протянули стальной трос лебедки до самого крупного обломка здания и прочно обвязали вокруг него. Будучи водителем по специальности, Чарли сел за руль тягача, включил механизм лебедки и вытянул транспорт из земляной ловушки.
— Вот так все и должно было идти с самого начала, — сетовал он. — Без сучка и задоринки.
— Ничего никогда не идет точно по плану, — возразил командир. — Нашей целью как раз было справиться с неожиданностями, что мы и сделали.
— Ага. На целый месяц позже положенного. Сколько осталось до вспышки на Солнце? Максимум десять дней.
— Ты забываешься, майор, — мягко, но очень убедительно произнес Альфа.
В ответ Чарли одарил его незаметной в темноте презрительной ухмылкой. Это на Марсе легко было соблюдать субординацию, но в миллионах километров оттуда, в глухомани чужой планеты, уже давно потеряв свою военную форму со знаками различия, сложно сохранять солдатский образ жизни и уважать человека только потому, что он старший по званию. Звания утонули в водах жестоких воспоминаний о долгом, изматывающем походе. Самые слабые личности к этому моменту уже подчинялись своей куда более сильной животной натуре.
Полковник решил, что надо еще раз напомнить отряду об общей для всех задаче, вновь попытаться сплотить потерявших человеческий облик людей. Он поднялся в высокий кузов пикапа, включил оба прожектора и заговорил:
— Не более чем через десять дней вспышка на Солнце уничтожит заряженными частицами нужную для взлета ракеты высокоточную технику. Сложнейшие конвейеры на заводах Архангельска производят один комплект модулей в течение целого года. Поэтому в ближайшие дни помимо семян с «Ковчега» мы должны забрать эти модули и запустить с их помощью ракету, прежде чем вспышка уничтожит все наши надежды. Люди на Марсе не смогут ждать еще год, пока произведется новая партия. Погибнут миллионы людей. А если вы, инки, считаете, что вам нет до них никакого дела, только представьте, что сделают с вашими сородичами обезумевшие морпехи за этот долгий, полный страданий год. Я не хочу вас пугать, просто напоминаю о неподвластном мне зле. В наших общих интересах не допустить новой бойни.
Альфа спрыгнул с пикапа и отошел в сторону, чтобы немного подумать. Стоя спиной к подчиненным, он чувствовал, как власть над отрядом вновь возвращается к нему. Спасительная для всего марсианского человечества власть.
— Давайте сделаем это, — нарушил тишину Эхо.
После того как на сторону полковника встал сержант, остальным стало легче последовать его примеру. Инки стряхнули с себя сводящий с ума налет ночного плавания и начали собираться в финальный поход за семенами. Единственным колеблющимся оказался Чарли. Пусть в этот раз ему и придется подчиниться, но он станет еще злее, еще безрассуднее от того, что кто-то посмел навязать ему свою волю. Он давно уже не солдат. Никто на этой планете уже не солдат. Чарли понял это первым из всех. Но пока что он пошел за другими, в полной мере осознавая, что его час скоро настанет.
Эхо тем временем уже прикинул расположение береговых скал и форму руин города:
— Надо ехать в том направлении. — Он показал рукой в темноту. — «Ковчег» всего в трех километрах.
— Хорошо, — сказал Альфа в предвкушении скорого счастья, какое бывает, когда уже сделал все необходимое и только ждешь времени начала праздника. Он старался не выказывать преждевременной радости и спокойно проговорил: — Хотя тут и не замечено признаков жизни, кто-то должен остаться охранять судно. Нельзя рисковать, когда мы дошли почти до конца. Лима, побудь на корабле. Все же нам предстоит мужская работа.
Он бросил девушке рацию и добавил:
— Не знаю, поймает ли она сигнал за три километра, но если мы слегка промахнемся на обратном пути, то сможем с тобой связаться.
Куско тоже решил поддержать полковника.
— Сиди на корабле и не рыпайся, — прорычал он девушке. — А мы пока сделаем все, что нужно, ведь так?
Он как-то подозрительно похлопал по плечу Пуно, как делал когда-то в детстве, намереваясь отвести неугодного паренька разобраться подальше от лишних глаз. Возможно, таким образом он просто оказывал давление на соперника, поддерживал свой статус вождя, а может, все было гораздо хуже. Одному только Куско было известно, что за мысли родились в его голове. На правах очень важного и авторитетного человека он забрал себе вторую рацию. Третья осталась у полковника.
Когда пять мужчин погрузились в тягач, черные тучи наконец вспомнили, для чего демиург собрал их над этим островом. Какая поездка в глушь опасного края без сильных, затмевающих обзор осадков? В данном случае снегопада. Прожектор пикапа ревностно боролся с черной пургой, разбивая светом заслоняющую взгляд пелену. В раскинувшейся на километры ночной темноте петлял на тягаче крохотный живой мирок, теплящийся в пятерке путников, и ничего за пределами их крохотного обзора не существовало и существовать не могло. Как на маленьком космическом корабле, они рассекали безжизненный космос. Эхо включил все фары и аккуратно объезжал особенно опасные клыки развороченных скал и глубокие овраги — жуткие шрамы земли.
Уже через двадцать минут они уперлись в величественную гору необычной формы. Только знающий человек мог понять, что это выбитый в самом крепком гранитном панцире «Ковчег». Морпехи много раз видели его чертежи и эскизы, созданные по представлению марсианского художника, поэтому даже сквозь ночь и снегопад смогли вычислить эти замысловатые линии.
— Вот он, «Ковчег Судного дня», — с трепетом в голосе сказал Альфа.
Тягач остановился возле сливающейся с горой огромной стальной пластины, и ее осветили прожектора. Это были ворота шириной в двадцать метров и высотой в пять. Над ними скала начинала уходить косогором в безмерную даль. Такой обтекаемый склон идеально защищал от ядерного взрыва практически любой мощности — волна просто рассеялась бы вверх. Землетрясения хотя и могли вызвать некоторые повреждения, судя по всему еще не достигли своей разрушительной цели.
— «Ковчег» на века, — присвистнул Чарли и принялся искать потайной рычаг, чтобы открыть ворота.
— Осторожнее, там несколько уровней защиты, — напомнил ему полковник.
Свидетельством тому были скелеты людей, разбросанные как раз напротив ворот.
Чарли, уязвленный чужими приказами, отошел в сторону. В глубине души он уже не чувствовал ни себя, ни остальных морпехами. Его раздражало, что человек без формы продолжает командовать им. Альфа своими многочисленными, как казалось Чарли, просчетами уже давно поставил крест на военной службе и лишь продолжал бахвалиться званием — такие мысли появлялись в измученном разуме Чарли. Но он подчинился, еще выше подняв градус внутренней ярости.