способны очищать зубную эмаль, – на ходу придумал Амдэ.
Пмэф лишь махнул рукой.
– Значит, посылку в Хель. Ну ладно. Лишь бы не за виртами – конкуренты мне не нужны. А остальное не мое дело. Спасибо, кстати, что помог. С меня должок. Угощаю.
Он положил брусок мяса в коробку, оставив перед собой десяток ломтиков. Следопыт поблагодарил его и протянул к еде руку, но скаут ее оттолкнул.
– Погоди. Со специями вкуснее.
Амдэ оценил этот широкий жест и принялся истекать слюнками, пока его новый приятель перчил мясо, посыпал его травами, приправами и еще черт знает чем. Толстый слой безымянных добавок скрыл под собой мясо, как пески – Пустошь на юге. За быстрыми манипуляциями следопыт даже не разглядел, каждый ли кусок мяса Пмэф посыпал всеми своими специями или какой-то пропустил.
– Вот и вода, – отвлек тот внимание следопыта. – Фляга у меня только одна, так что по очереди.
Они выпили воды и принялись за мясо. Специи действительно сделали свое дело – никогда в жизни Амдэ не ел такой вкусной пищи. За всяческими добавками терялся вкус мяса, если это вообще было мясо, а не кусок пластика, но вкусовые рецепторы трепетали, а значит, плевать на все остальное. Он зевнул и заметил, как подозрительно улыбается скаут. Захотелось прилечь. Следопыт повалился на землю и успел еще разок свистнуть, прежде чем потерял сознание.
События отсюда и до пробуждения следопыта записаны со свидетельства Денди.
Добавивший снотворное в мясо Пмэф дождался, пока напарник уснет крепким сном, и принялся изучать его вещи. Всякое барахло в рюкзаке, севшие аккумуляторы в подоле плаща и чипы памяти каких-то «Лей» за пазухой. Ценности скаута не интересовали, да их и не было. Он искал письменные свидетельства или записи на пленке, указывающие точную цель следопыта. Время следовало принципу неопределенности, и с одной стороны, его было предостаточно, с другой – подземка уже доказала, что может удивить в любой момент, поэтому приходилось спешить. Наконец свидетельство нашлось. Большая скомканная бумажка с царапинами от затупившегося карандаша содержала странную запись: «Хель 9-6-9». Скаут достал из своего кармана не менее странную записку с точно такими же буквами и цифрами, только в другом порядке: «9-6-9, Хель».
– Едрить колотить, – проговорил Пмэф.
Обоим мужчинам дали одну и ту же цель. Скаут отчетливо помнил – награда за выполненное задание была объявлена в единственном числе, а значит, если на поиски модуля отправлены они оба, вернуться с ним сможет только один.
Пмэф быстро собрал вещи и тихо направился к выходу. У прохода он аккуратно перешагнул через светошумовую растяжку и оказался в пугающем темном тоннеле. Фонарик не мог развеять тьму или указать направление к выходу. В одиночку скаут здесь еще не ходил. Мысли его терзал целый ворох переживаний, начиная с землекопов и заканчивая яростью этого самого Амдэ, как только тот проснется. Кто знает, сколько часов он проспит? В любом случае в этих тоннелях блуждать еще не один день, и матерому следопыту хватит времени нагнать обманувшего его скаута. Рисковать в такой ситуации нельзя. Пмэф вернулся в комнатку и посмотрел на мирно спящего напарника. Бывшего напарника, а теперь соперника в битве за большой куш. Конечно, можно было дойти с ним до самого Хеля и только потом попытаться избавиться, но где гарантия, что Амдэ в какой-то момент сам не догадается об их общей миссии и не прикончит Пмэфа? Дилемма заключенного. Кто догадывается первым – должен сразу же действовать.
– Ничего личного, – произнес скаут.
Ступивший на скользкую дорожку, он готовил расправу слишком долго и нескладно, словно скользкая дорожка была не метафорой, а реальной характеристикой дела. Пмэф зарядил автомат, но потом убрал его за спину – нечего сообщать всему подземелью о своем присутствии. Он достал нож и сверкнул им в свете налобного фонаря. Рука вспомнила, как нарезала мясо, но по сложности это было далеко от убийства человека, пусть и спящего, пусть и пускающего пенные слюни изо рта. При каждом выдохе Амдэ в уголках его губ надувались и смешно лопались пузырьки. Пасторальная, идиллическая картинка делала его убийство еще сложнее. Скаут даже захотел убить противника в честном бою, но каковы шансы победить более опытного соперника? Никаких. Придется действовать исподтишка.
Характерные злодеи готовятся к мокрому делу дольше, чем нужно, а такие несуразные, как Пмэф, просто невообразимо долго.
Скорпион успел выследить своего хозяина и выполз из земли прямо позади скаута. Денди среагировал молниеносно и, пока негодяй испуганно разворачивался на странный звук, вонзил ему между ног жало с щедрой порцией летаргической жижи. Пмэф выронил из рук нож, скривился и упал на свою пенку. Глубокий сон пришел к нему уже на середине полета.
Скорпион остался один с двумя сопящими путниками и заскучал. От нечего делать он прошел ближе к выходу и спрятался за растяжкой, прилег скоротать время. На этом его свидетельства подходят к концу.
Не все снотворное успело впитаться в кровь следопыта. Половина его вытекла со слюной изо рта, и поэтому через шесть часов Амдэ уже открыл глаза. Казалось, прошла целая вечность – таким глубоким и всеобъемлющим был его отпуск с Морфеем. Но все прекрасное всегда заканчивается и возвращает нас в чертоги страха и безнадеги. В случае с Амдэ это правило сработало в самом прямом смысле. Он нашел себя в мрачных чертогах. Рядом в странной позе спал Пмэф – он полустоял на коленях, полулежал, лицом и грудью упираясь в подстилку, а зад торчал вверх. Что-то вроде страуса с ДЦП. В каком положении был, в таком и упал. Чувствовалась рука мастера.
– Дееенди? – подозрительно протянул следопыт.
«Цок-цок-цок-цок».
– Хотел меня убить? А с виду даже муху не обидит.
«Цок-цок».
Амдэ подобрал с пола две бумажки – свою и скаута, подсветил фонариком на револьвере. На обоих значилась одна цель.
– Вот дела. Конкурируем за большой куш.
«Цок-цок».
– Землекопы? Роют сюда? Надо уходить.
Амдэ взял обе бумажки и направился к выходу из комнаты. В последний момент какое-то чутье заставило его остановиться. Он вспомнил о растяжке, присел, убрал ее обратно в рюкзак.
«Цок-цок-цок».
– Не буду же я убивать спящего. Брошу тут. Пусть карма сама решает – проснется он до прихода землекопов или нет. Давай, скорее.
Они вышли к развилке и повернули налево. Следопыт искренне считал, что случайные решения – самые верные. Будет необидно заблудиться. Хотя что значит заблудиться? Он уже давно потерял связь с направлением и пространством в этих убогих шахтах. Мох здесь рос всюду, а не только на северной стороне. Компасами в виду отсутствия магнитного поля Земли никто не пользовался. Оставалось надеяться на удачу. И идти по направлению от входа в тоннель. Поэтому и поворачивать надо было поочередно то влево, то вправо, чтобы держать один курс.
Через час батарейка на револьвере сдохла, и пришлось заменить ее на другую, последнюю.
– Знал бы, что понадобится так много света, взял бы с собой электростанцию.
В отличие от примитивного человеческого, зрение скорпиона обладало большей четкостью и лучшей адаптивностью к темноте. Два больших и шесть маленьких глазок Денди впивались во мрак тоннеля, как гончие в пушистого кролика. Следопыт со своим тусклым фонариком пытался хоть что-нибудь разглядеть. Для лучшей ориентации в подземелье Амдэ начал считать шаги. Он множество раз сбивался, но по примерным подсчетам до следующего ночлега они преодолели пятнадцать километров в черном гнетущем безмолвии.
– Уже давно должны были начаться тоннели могильщиков, – сетовал он. – Значит, мы на несколько уровней ниже. Надо найти способ подняться наверх.
«Цок-цок».
После расставания с Пмэфом они прошли уже двенадцать развилок. Шахта затягивала следопыта и скорпиона в паутину своих нескончаемых штолен. Главным свидетельством первозданного ужаса этих мест являлось отсутствие всяких тварей – неголые землекопы остались ближе ко входу, а в глубине лабиринта царила безбрежная пустота. Амдэ хотел повернуть назад, но каждый раз перед его глазами вставали образы этих тварей. Проблемой мог стать и затерявшийся в тоннелях Пмэф, если он, конечно, выжил. От зубов землекопа Амдэ еще мог вовремя отскочить, а вот увернуться от свинцовой очереди скаута невозможно, даже если продать душу дьяволу за всю ловкость мира.
– Чтоб им пусто было! Еще одна развилка.
В тусклом свете от доживающей последние мгновения батарейки показался другой тоннель. Не такой ветхий, как предыдущие подземелья, а с очень гладкими, полированными стенами и ровными рельсами.
– Да по ним при желании можно пустить дрезину. Может, этот проход приведет нас к могильщикам?
Следопыт повернул налево и пошел вдоль блестящих рельс. Никакой тебе ржавчины, никаких ям и дыр вместо шпал. Практически образцовый тоннель. Только тянулся он не совсем ровно. Амдэ заметил, как с расстоянием рельсы уходят в сторону, а его левое плечо снова и снова касается стены. Приходилось иногда поворачивать.
– Тоннель уходит вправо. Он круглый.
«Цок-цок».
– Что-то мне тут не нравится, – насторожился Амдэ. Внутреннее чутье забило тревогу, не дожидаясь, пока разум применит дедукцию. – Давай-ка лучше назад.
Только он развернулся, как в лицо ударил спертый подземный воздух. Прекрасный, относительно чистый воздух без такого огромного количества примесей, как в атмосфере. Но очень пугающий, когда вот так бьет тебя в лицо под землей. Неспроста.
– Что это за…
Вдалеке показался свет. Свет в конце тоннеля. И шум настоящего поезда, который несся к следопыту на всех парах.
– Твою мать! – закричал Амдэ и упал на рельсы, пытаясь втиснуться между ними.
Плотно уложенные шпалы не оставляли возможности выжить под поездом. Следопыт бросил попытки вжаться в плоскость, вскочил на ноги и отпрыгнул к стене в надежде вжаться в нее, но тоннель оказался узким и, что самое главное, безмерно ровным. Вот почему стены были такими гладкими – их отполировал ветер от кружащего по рельсам поезда. Десятки, сотни лет полировки.