– Кого их? – удивился Каспер.
– Тех, кто хочет уничтожить планету, как вы сказали, – воспрял духом Амдэ. – Я видел, как они взрывают заводы плантистов, нашел перстень с ключом и проник в их убежище в старых шахтах метро. В одно из десятка. Там планы по уничтожению заводов Тала, Хеля и Пита. Может, с моей информацией нам и не потребуется модуль 9-6-9? Их эмблема – буква гамма.
Каспер как будто поперхнулся.
– Я понял, к чему ты клонишь, – вздохнул он. – Это ложный след.
– Но они…
– Забудь о них, номер шесть! – гаркнул доктор. – У нас есть дела важнее! Эти логова не избавят нас от необходимости добыть чертов модуль из Хеля! А теперь отбой, у меня номер восемь на второй линии.
Связь прервалась. Амдэ еще несколько минут пытался вернуть доктора в эфир, но батарейка окончательно сдохла и уже не ловила даже помехи. Следопыту многое надо было переварить.
«Почему он так равнодушно отнесся к „Гамме“? Может, они заодно? Тогда слова о спасении планеты чистой воды вранье, и этот Каспер вместе со своими тайными подельниками хочет, наоборот, окончательно все разрушить и поработить остатки цивилизации, – напряженно думал Амдэ. – Но тогда мне кровь из носу надо самому добыть модуль, чтобы попытаться разрушить его планы. Нельзя оставлять это на откуп другим. Наемникам плевать на мораль и судьбы мира, они мать родную продадут за награду. Если кто-то из головорезов добудет модуль, миру конец. Служители „Гаммы“ получат небывалую силу и уничтожат таких, как я. В одном Каспер оказался прав – через два месяца Пустошь действительно погибнет. Если я ее не спасу».
В это время на город уже опустилась мягкая июньская ночь. Мерклый свет ненадолго нырнувшего за горизонт солнца отражался от багрового неба и создавал слабое освещение. Слабое и умиротворяющее. За мыслями о спасении мира следопыт не заметил, как задремал.
Глава 5
Голоса рейдеров развеяли невесомую дремоту. Следопыт вышел из состояния свободного падения посреди блаженного сна и после резкого вздрагивания, словно от удара о землю, попытался вспомнить, как очутился на четвертом этаже полуразрушенного здания. Амдэ чувствовал себя как мумия Тутанхамона, потревоженная копателями спустя тысячи лет безмятежного заточения в мире грез, но что-то внутри стремительно возвращало его в мир живых. Опасность быть пойманным псами вызывала выброс адреналина, который пробивался через сонливость следопыта, как путешественник через джунгли, размахивая своим заточенным мачете – гормонами. Вскоре к нему вернулось полное осознание происходящего. Сумеречная ночь не позволяла разглядеть лица рейдеров, но размашистыми мазками разносила по городу тусклый свет. В ранний час, когда меняются фазы циркадных ритмов, многие люди уходят из жизни. Мог уйти и Амдэ, если бы вовремя не проснулся. Он раздраженно поерзал из-за чего-то острого, тыкающегося в него, и понял, что это клешня скорпиона, – тот будил хозяина. Верный спутник всегда рядом. Ну или почти всегда.
Рейдеры оказались всего в нескольких метрах. Четвертый этаж находился достаточно низко, чтобы можно было стать невольным слушателем их разговора.
– Контрабандист должен быть где-то здесь. Разрешено стрелять на поражение, – сказал один.
– Надеюсь, у него есть что-то очень ценное, иначе как объяснить, что среди ночи подняли сотню бойцов? – размышлял второй.
Следопыт нервно сглотнул. Как назло, подавился слюной и рефлекторно кашлянул. Двое патрульных притихли, лучи их фонариков заметались по идущим лесенкой этажам – от полностью обвалившихся до относительно целых в том месте, где притаился Амдэ. У него, как у любого оптимиста, стакан оказался наполовину полон: падение цивилизации – это, конечно, плохо, но руины предоставляют гораздо больше путей для отхода, чем невредимые здания. Не надо искать дверь или выбивать окно, весь дом – один большой выход. Надо еще постараться найти что-то целое. Всюду зияли дыры и отсутствовали целые стены с половиной перекрытий между этажей.
Через минуту патрульные обошли все остатки строения, но от следопыта остался только теплый насиженный след.
– Он был тут совсем недавно. – Один из рейдеров потрогал еще теплую кучку пластика. – Отправь сообщение патрулям. Надеюсь, мы ищем не призрака.
Амдэ пробирался переулками, пытаясь не наступить на спавших. В городе с посредственным жилым фондом большинство обитателей ютилось прямо под открытым небом. Но если учесть, что небо было открытым во многих домах, то им приходилось ненамного хуже, чем счастливцам, имевшим в своем распоряжении две-три целые стены. Следопыт пытался не нарушать покой спящих, но иногда кто-то просыпался и осыпал его отборной питовской бранью – уникальным достоянием города наравне со шпилем дома Пророка. Бездомные оборванцы не могли похвастаться здоровой психикой и громко, беспорядочно матерились, привлекая внимание сотен патрульных. Когда рейдеры прибегали на шум, Амдэ уже пропадал, но кольцо вокруг него неумолимо сжималось.
Наконец он вышел к городским воротам и понял, что по земле ему не выбраться. Там стоял целый поднятый по тревоге отряд.
– Сколько же охраны, – шепнул он скорпиону. – Обычно в это время больше двух скучающих псов не увидишь.
«Цок-цок-цок».
– Я же не знал, что Сыны так возьмутся за контрабанду. Во времена Пророка с ней было намного легче. Эх, хороший был старикашка… как оказалось. Кто бы мог подумать, что с его смертью станет намного хуже? Ладно, пошли отсюда, пока нас не заметили.
Возвращаясь в центр враждебного города, следопыт прокручивал в голове варианты дальнейших действий. Можно было вернуться к могильщикам и переждать облаву, но потом все равно придется подниматься в Пит, а время не ждет.
Амдэ вернулся к «Хромой крысе», чтобы посоветоваться со своей старой знакомой, но у входа в притон торчала дюжина вооруженных до зубов патрульных. Он увидел, как возле барной стойки, в свете одинокой настольной лампы разбуженная Рексона отвечает на вопросы громил. Ему осталось только мысленно выругаться, очень тихо плюнуть и скрыться в ночи. За следующие пятнадцать минут ему пришлось отказаться от всех известных мест для бегства или ночлега. Даже возле ведущей к могильщикам канализационной трубы стояли патрульные с пулеметом. «Возможно, дело не только во мне», – наконец понял он. Может статься, что в город пришло сразу несколько контрабандистов, но от этого не становилось легче. Амдэ все равно не светило ничего хорошего. Его могли в очередной раз посадить в тюрьму и держать там в ожидании гладиаторских схваток.
Утро неумолимо рвалось покрыть Пустошь своим разоблачающим сиянием, и в переулках становилось светлее. Если следопыта не выследят цепные, то его вот-вот сдадут горожане. Кто не захочет получить глоток воды за помощь в поимке преступника? Да, в отличие от грабежей и убийств бродяг, контрабанда важных товаров считалась преступлением.
– Чертовы зубы, – прорычал Амдэ и от безысходности побежал к хижине Блендамеда, или для краткости просто Бленда, на берегу.
Было уже пять утра, и некоторые ранние пташки потягивались в своих уютных коробках и спальных мешках по краям улиц. Патрульные до сих пор никого не нашли и стали намного злее. Они просто мечтали разрядить обойму-другую в смутьяна, лишившего их сна. Амдэ миновал еще три переулка, один раз совершенно чудесным образом разминувшись с бригадой автоматчиков, и, не догадываясь о своей удаче, вломился в домик к дантисту.
– Док, мне нужна помощь. – Следопыт огорошил его с порога.
Страдающий лучевой болезнью Блендамед скривил свое без единой волосинки лицо и потянулся за очками. Только с их помощью он сумел идентифицировать гостя.
– Что ты тут делаешь? – испуганно задрожал он. – Нам нельзя контактировать!
– Все плохо, док. – Амдэ ходил по маленькой хижине и опасливо выглядывал изо всех щелей, заменявших окна, – то из одного выреза в пластиковой лачуге, то из другого. – Меня обложили из-за твоих чертовых зубов.
– О великий Рад, – взмолился Бленд богу солнца и радиации. – Прошу, уходи.
Загнанный в угол следопыт словно не слышал слов дантиста и вообще не обращал внимания на его возражения.
– Неужели весь кипиш из-за зубов? – недоверчиво спросил он.
– Обычные зубы… – Тут доктор заметил ползущего по полу скорпиона и пронзительно закричал, словно петух возвестил о наступлении утра.
Живущие рядом с хижиной оборванцы проснулись. Услышали шум и цепные.
– Тише ты! – замахал руками Амдэ.
– Что… Что это за чудовище?
Следопыт попытался воспользоваться испугом доктора.
– Сожрет тебя, если не скажешь правду! Из чего эти зубы? Что в них?
Денди подыграл и защелкал клешнями, словно намереваясь немного подрезать доктора.
– Ниссаниум! – не выдержал Блендамед. – Для виртов… Я все скажу, только убери это чудище!
– Ты уже все сказал. Зачем мне его убирать? – Следопыт решил напоследок потешить сволочную сторону своей обычной человеческой натуры в ожидании скорой расправы со стороны цепных псов.
Амдэ еще раз обошел хижину, посмотрел наружу из всех щелей в страхе увидеть кучу минирующих жилище головорезов. Вокруг было тихо, однако вдалеке рисовался очередной отряд рейдеров, уверенной походкой идущих в направлении дома. От испуга у него перехватило дыхание, но он быстро понял, что вряд ли автоматчики заметят два выглядывающих из темной щели глаза. Они его не увидели, иначе бы открыли огонь.
– Что за ниссаниум? – Амдэ повернулся к дантисту. Из-за нервов его голос срывался.
– Химический элемент, – заикаясь, пробубнил Блендамед. – С его помощью можно считывать сигнал со всех возможных волновых частот разом. Не по очереди, в зависимости от настроек приемника, а все сразу!
– Можно понятнее? – злился следопыт.
– Чертовски редкая и дорогая вещь, – упростил Бленд. – А теперь уходи, я не выношу людской компании.
Амдэ отрицательно покачал головой.
– Мне нужно залечь на дно…
Не успел он договорить, как в дверь лачуги постучали. Покосившаяся пластиковая панель, игравшая роль этой самой двери, едва не упала с петель.