от же момент раздавался небесный гром, словно тысячи туч затеяли междоусобную войну за выявление самой грохочущей.
Занятые подвозом снарядов рейдеры не обращали внимания на проскользнувших мимо них путников – сначала неизвестный контрабандист, потом, с задержкой в пару минут, Амдэ с Денди. Вояки плевать хотели на то, что творится вокруг. Заряжение пушек и последующая стрельба были для них главным смыслом жизни, непреходящей привычкой, без которой уже сложно себя представить. Для Сынов Пророка война была чем-то само собой разумеющимся, поэтому и для занятых на фронте цепных ежедневные обстрелы неведомого далека (где располагался Хель) стали подобием веры, основы всего мироздания. Восьмисотмиллиметровые пушки были не просто грудой убийственного металла, а чем-то сакральным, природным, мистическим.
Весь окружающий мир отодвинулся на периферию восприятия обитателей Пустоши. Здесь каждый повторял одни и те же действия, жил медитацией, отделился от мира хлопот. Поколения улетевших на Марс землян могли только мечтать о таких успехах на пути к полной нирване. Но знали бы они, какой ценой достигается гармония…
Из задумчивости Амдэ вывела боль в руке. Она перешла грань разумного и стала воистину нестерпимой, хотелось кричать. Что это за укус? Почему не помогли антибиотики, которыми он исколол всю руку сразу же после нападения волкогуля? Но прошлого не изменишь, а вот будущее… Следопыт надеялся, что в Хеле найдутся медикаменты. Столица виртов и всякий химии просто обязана располагать чудодейственными пилюлями.
Самая сложная часть всего путешествия началась, когда богоподобные орудия остались позади. Перед Амдэ показалась опаснейшая и абсолютно непроходимая область на всей чертовой планете – оборонительные поля Хеля. В отличие от минных полей рейдеров, ловушки здесь невозможно было увидеть и просчитать, они не тлели под солнцем и не превращались в труху от его мощных вспышек. Они не были механическими или взрывными, они использовали электричество и целый сонм хитрых законов физики, без знания которых нельзя даже понять, чего ожидать от ловушки и как ее миновать.
Идущий впереди контрабандист остановился и долго присматривался к пустой на первый взгляд поляне, потом взял камень и бросил перед собой. Сработал магнитный капкан, и камень превратился в пыль, ветер подхватил ее и унес на сто метров к востоку, туда, где затаился следопыт. Тот нервно сглотнул.
До Хеля оставалось не больше тридцати километров. Электрический купол города проступал в лучах заходящего солнца. Когда светило полностью скрылось за ним, вокруг купола расплылось кроваво-красное свечение, как нимб, украденный с небес преисподней.
Вдалеке от громовых пушек царила непривычная тишина. Лишь изредка ее нарушали взрывы снарядов, сошедших со своей траектории. В остальном – легкое, умиротворяющее безмолвие, в котором слышен каждый хруст пластика и каждый неловкий шаг. Следопыту пришлось отпустить свою цель на три сотни метров. Почти все время контрабандист оставался вне поля видимости, и приходилось вычислять его по следам. Скорпион перебегал от одного отпечатка ботинка к другому, а Амдэ держался за ним и нервно оглядывался. Шаг в сторону – и ты труп. Магнитные ловушки и лазерные капканы прятались от человеческих глаз, были почти незаметны.
«Наверное, покрыты тем же веществом, что и мой плащ-хамелеон», – решил следопыт.
Самый опасный участок продлился больше десяти километров. Попасть в Хель можно было и подземным путем, и по морю. В конце концов можно было просто пройти по длинной дуге через север и северо-запад, но все эти варианты требовали гораздо больше времени, чем прямой путь. Судьба подарила проводника, и глупо было этим не воспользоваться.
Ближе к городу рана на руке приковала к себе все внимание следопыта, и он сделал несколько неверных шагов. Раздавшийся хруст мусора заставил контрабандиста насторожиться. Недолго думая, он пустился в бегство, чтобы сбросить возможный хвост. Больше Амдэ его не видел. Оставшиеся до Хеля километры пришлось идти по сбитым и хаотичным следам, быстро исчезающим под пыльным ветром. На некоторых участках земля казалось ровной, будто по ней никогда не ступала человеческая нога. Следопыта спасало лишь хладнокровие и умение заметить ловушку в считанных сантиметрах перед собой – этого расстояния хватало, чтобы выжить. Денди вновь и вновь находил отпечатки ботинок контрабандиста и вместе с Амдэ бежал по ним до очередного порыва ветра, затирающего поверхность Пустоши до состояния девственной чистоты.
Последний отрезок пути пришлось идти днем, потому что ночные бури сдули бы любое напоминание о контрабандисте. Он тоже не стал пережидать летний зной и несся на всех парах под палящим солнцем. Оставшиеся на пластиковой земле следы от засохших капель пота помогали порой больше, чем занесенные пылью отпечатки ботинок.
Появившиеся вдалеке стены Хеля казались длинной скалой, но затем потеряли свою неподвижность и начали увеличиваться в размерах по мере того, как следопыт к ним приближался. Наконец он вышел к городу. Ему так и не довелось узнать, кем был тот таинственный контрабандист. Возможно, совсем скоро они столкнутся лицом к лицу, даже не понимая, что уже виделись раньше и проделали такой долгий путь вместе.
Возле Хеля стоял грохот сыпавшихся с неба снарядов. Некоторые падали мимо купола, прямо в железобетонную Пустошь, разрывая пласты запекшейся за столетия бытовой техники, шин, телефонов и прочего утрамбованного мусора. Амдэ и Денди почувствовали себя мошками на огромной мишени для дартса, куда в случайном порядке прилетала стальная смерть. К счастью для них и к сожалению для города, большинство снарядов попадали в защитный купол Хеля. При каждом взрыве блестящая полусфера вспыхивала электрическими вспышками расходящихся кругами электромагнитных волн. Одновременный взрыв нескольких бомб создавал затейливую интерференцию пересекающихся кругов.
Под куполом тянулись стены, совсем не похожие на бастион Пита. Никаких кузовов автомобилей в качестве затычек, цепей и заплат, сплошная стальная гладь, словно отлитая в какой-то небесной кузнице. Каждые несколько метров на ней виднелись мистические узоры – древние руны, оберегающие гордый технологичный народ. Детская глупость, казалось на первый взгляд, но, как ни странно, она помогала. Стены до сих пор никто не пробил, а купол, хоть и стонал железобетонными сводами при каждом взрыве, еще держался. Но тряска, которой город отвечал на попадание крупнокалиберных снарядов, давала понять, что он не вечен. В любой момент какая-нибудь предательская опора могла дать слабину и обесценить подвиг сотен своих собратьев, которые полетят вслед за ней, как костяшки домино. При достаточном воображении карточный домик тоже кажется несокрушимым… пока на него не дунешь.
– Надо скорее найти модуль, – встревожился Амдэ. – Как попасть внутрь? Где этот чертов контрабандист?
Вместо ответа скорпион смотрел на стены, словно хотел, чтобы они дрогнули под его испытующим взглядом и расступились, открыв проход.
– Он точно пробегал здесь, – говорил Амдэ. – В радиусе сотни метров, если не врут следы. Надо разыскать вход, пока очередной снаряд цепных псов не оставил от нас мокрое место.
Через несколько минут они нашли вероятное место для входа в город – там следы незнакомца обрывались у самой стены. В ней оказалась незаметная издалека дверь – идеально гладкая поверхность без единой щели не создавала никакого рельефа, за который мог бы ухватиться человеческий глаз. Вдобавок руны рисовали свой собственный узор, что запутывало еще сильнее.
Амдэ нащупал на стене панель управления, выдвинул ее за тонкий торчащий усик и уперся глазами в экран ввода пароля.
– Какой пароль? – спросил он у скорпиона.
Питомец одарил его злобным прищуром. Откуда ему было знать?
– Попробую что-нибудь простое, – решил следопыт и уже почти нажал на кнопку, но резко отдернул руку. – Я только отпечатки затру! Контрабандист вспотел от бега. Его пальцы должны были оставить следы…
Амдэ собрал небольшую горсть пыли, поднес ладонь с ней ко рту и медленно на нее дунул. Сухой и мелкий песок пронесся по кнопкам, оставшись на самых липких. Область поисков пароля сузилась с десяти до пяти цифр, на которых был пот контрабандиста.
– Дается три попытки… Надо думать дальше.
«Цок-цок-цок».
– Ты прав. На цифру 3 налипло больше пыли, чем на другие. Значит, она первая. С каждым нажатием его палец терял все больше пота, следовательно, последние цифры в комбинации должны быть почти чистые.
После нехитрых подсчетов следопыт остановился на пяти вариантах кода.
– Три к пяти… Не самые плохие шансы, – сказал он.
«Цок-цок?» – спросил скорпион.
– Если ошибемся, нас может испепелить невидимая ловушка. Ты же видел, на что они способны.
Денди сглотнул, а Амдэ принялся пробовать коды. Первый оказался неверным. Теперь очередь сглатывать пришла следопыту. Вторую попытку он тоже провалил. И без того жаркая обстановка накалилась до предела. Солнце стояло в зените, выжигая все живое в Пустоши, и остатки жидкости в организме Амдэ стремились сбежать подальше от этого кошмара, испариться. Но вопреки логике дегидрация не успела пагубно повлиять на его мозг.
Трясущейся рукой Амдэ ввел 3, 1, 4, 5, 1 и вновь неверно. После третьей неудачной попытки над панелью загорелись череп и кости такого же цвета, как и багряная Пустошь от горизонта до горизонта. Парень простился с жизнью. Спрятанная перед дверью ловушка пронзительно свистнула и уже приготовилась поразить взломщиков разрядами из конденсаторов, как в Хель угодил новый снаряд. Купол города пошел электромагнитными волнами, и мощность ловушки на пару секунд упала. Следопыту хватило этого времени, чтобы попытаться ввести еще один из двух оставшихся вариантов кода. Обезвоженный мозг давал команды дрожащим рукам. 3, 1, 4, 1, 5 – и загорелся зеленый свет. Под завывание электромагнитной мины Амдэ навалился на дверь, и она ушла в темноту. Вместе со скорпионом он упал внутрь Хеля, и в тот же момент ловушка разрядилась миллионами вольт. Еще бы секунда, и следопыта поджарило бы ударом искусственной молнии. Спасибо артиллерии цепных псов, которая в нужный момент сбила напряжение в силовом щите города и спасла ему жизнь. Остатки электрического разряда достали Амдэ, но иссушенный организм в прямом смысле не захотел принимать это близко к сердцу, не стал полноценным проводником.