Цепные расстроились из-за невозможности самолично разделаться с наглецами, развернулись и поехали восвояси.
Глава 8
Автономный подземный завод размером с огромного динозавра планомерно пожирал мусор, из которого состояла почти вся поверхность Земли. Его усики-детекторы и механические жвалы были настроены на определенные материалы, поэтому человек, гиноид и скорпион оказались отсеяны мимо дробилки и попали сразу во внутренние отсеки – тесные, шумные и вообще не очень гостеприимные. Там изощренными способами перерабатывалась случайно угодившая в очиститель живность. По изначальной задумке создателей такие незваные гости должны были в целости и сохранности выбрасываться наружу, но за пять сотен лет механизмы сточились, а алгоритмы претерпели все возможные виды сбоев, поэтому, даже если какой-то отсыревший детектор сообщал о попадании внутрь живых существ, махина плевать на это хотела и планомерно, метр за метром, продолжала очищать мир мусора от него самого.
Амдэ пережил первый шок и пришел в себя в узкой трубе этого самоходного перерабатывающего завода. Рядом с ним ютились Деви и скорпион. В могильной тесноте невозможно было вытянуть руку, перевернуться и попытаться как-то спастись, но к счастью для всех, через минуту они провалились в центральный отсек – в кубической формы капсулу, наполненную «съеденным» хламом. Две ее противоположные стены медленно сходились.
– Мы в прессе! – закричала Деви.
В тусклом свете приборных панелей показалась ее испачканная мордашка. Гиноид пыталась что-то сделать, но связанные руки сковывали движения. Следопыт быстро разрезал веревку.
– Полное доверие? – с иронией спросила она. Шоковое состояние вызывало реакцию в виде таких вот защитных издевок.
– Отныне и пока смерть не разлучит нас. – Нервная система Амдэ тоже вставала в позу.
Тем временем стенки продолжали сближаться. Капсула вздрагивала от резкого хруста самого твердого мусора. Ни разу не использованные стиральные машины, печи и холодильники утрамбовывались в брикеты металла, заставляя прессовочную машину дребезжать, как дешевую молотилку.
– Лезь выше, поднимай ноги, чтобы не застрять, – сообразил следопыт и подтолкнул Деви вверх по непрерывно растущей куче мусора.
Чем сильнее сдвигались стены, тем выше эта куча мусора становилась – материи просто необходимо было куда-то деваться. До потолка оставалось не больше метра.
– И что дальше? – испуганно спросила гиноид. Она словно вернулась в один из своих безумно кошмарных снов.
– Надо найти пульт управления и выключить машину.
– Оно живое?
– Нет. Тупая консервная банка, – бросил Амдэ и пожалел о своих словах. Оберегаемая им Деви тоже в каком-то роде была консервной банкой, хоть и собранной не из таких неказистых железок. Но суть оставалось той же. Наверное…
Следопыт посмотрел в глаза гиноида, рядом с которой ему предстояло умереть, и не смог найти в ней ничего механического. Обычная девушка, ничуть не хуже любой пустоголовой девицы из мяса и костей. Он попытался сделать еще один шаг, но несколько бытовых приборов, словно тиски, зажали его ступню. Деви и скорпион пролезли на самый верх капсулы и, задыхаясь от мусорных испарений, долбили в решетку, оставленную древними инженерами для удобства. С таким технологическим отверстием его проще было собрать, и благодаря этому была хотя бы теоретическая возможность сбежать.
– Идите без меня! – крикнул следопыт, стараясь высвободить ногу.
– Ладно, – быстро ответила Деви.
– Что? Нет, подождите!
– Прости. Я сейчас не могу контролировать свои шутки.
Она схватила следопыта за руку, а скорпион нырнул почти на самое дно капсулы и выскреб прессованную микроволновку, освободив на мгновение ногу Амдэ. Уже в следующую секунду стенки пресса готовы были ее снова зажать, но следопыт вовремя поднялся, попутно прихватив Денди. Целые и почти невредимые все трое оказались у самого потолка, практически прижатые к нему, но решетка технического отверстия не поддавалась даже на давление от поднимающегося мусора.
Деви лежала на Амдэ, и он чувствовал ее идеальные формы своим далеко не идеальным телом. Совершенная девушка, созданная для записи грез, была теперь к нему ближе многих его бывших гиноидов. Как известно, общая беда сближает. Иногда в прямом смысле.
От такого тесного контакта с прекрасным созданием у следопыта опять зашевелились шестеренки где надо и где не надо. Те, что находились в мозгу, подали ему прекрасную идею прожечь решетку лазером. Уже почти обездвиженный, он потянулся к недавно освобожденной ноге, вытащил из кобуры на сапоге бластер, настроил его на непрерывное свечение и направил на решетку. Спасительный красный луч прорезал ровные дымящиеся линии в боковых створках, и заглушка поддалась на давление трех тел, отскочила куда-то вверх. Вместе с ней где-то наверху оказались и Амдэ, Деви и Денди. Спасение пришло в самый последний момент.
В отверстии под собой они видели, как стены капсулы закончили прессовать хлам и вновь раздвигались в ожидании его новой порции. Уже утрамбованный мусор провалился в подбрюшье железного монстра на последнюю стадию обработки, после чего машина просто оставит его позади себя в своем бесконечном крестовом походе за очищение Пустоши.
– Где мы? – спросила Деви.
Ее лицо находилось напротив лица следопыта. В тесном пространстве под потолком им приходилось смотреть друг на друга в упор. Наводящего жути в этом было не меньше, чем романтизма, присущего всем молодым.
– В техническом отсеке очистителя. Если представить, что это большое животное, то мы в его позвонке, – ответил Амдэ. – Я уже видел очиститель изнутри. На спине у него есть запасной выход. Но проблема в том, что пока машина работает…
– Пока машина работает, он остается закрытым, – подтвердила Деви. – Я успела порыться в своих информационных библиотеках.
– Там сказано, как нам отсюда выйти?
– Нет. Но есть еще важная информация. Ниша, в которой мы сейчас находимся, предназначена для удаления скопившихся мусорных газов. Что-то вроде глушителя на оружии, чтобы не пыхтеть на всю Пустошь.
– Иными словами, мы сейчас задохнемся? – уточнил Амдэ.
– Иными словами, да. Ты – очень скоро, а я на несколько часов позже. Совсем без кислорода моя бионика работать не может.
Амдэ испугался за свою жизнь, как пугался много раз прежде, но, в отличие от прошлых переживаний, сейчас он заметил в своем эго небольшие вкрапления какого-то душевного волнения за судьбу Деви. Совсем немного, буквально несколько крупиц, но и этого было достаточно, чтобы задуматься.
– Ты можешь впасть в гибернацию, – сказал он с какой-то странной заботой о ее жизни.
– А толку? Тогда я не смогу контролировать обстановку и уже точно никогда не спасусь. Останусь тут, и мусорные кислоты будут разъедать меня.
– Ладно, я что-нибудь придумаю.
Следопыт попытался осмотреться в тесной нише в самом верху очистителя, буквально в нескольких сантиметрах от выхода. Бездушные дюймы металла отделяли путников от спасения и, разумеется, не собирались поддаваться на уговоры. Амдэ достал лазер и с грустью посмотрел на индикатор заряда – вся энергия ушла на открытие технической решетки. С тех пор, как Деви расстреляла Пустошь возле гаубицы, возможности зарядить аккумуляторы не представилось. За долгую ночь произошло так много событий, что часть из них начала забываться. Зато в памяти всплыло кое-что старое.
– Недавно я отключил один очиститель, – тихо сказал следопыт. – Я проник в него с головы. А сейчас мы заперты в нескольких метрах позади нужного нам узла.
Он направил револьвер в переднюю часть машины, немного помедлил. А где она, передняя часть? Капсула с прессом была симметрична, и теперь по однообразной дрожи очистителя сложно было понять, в какую сторону он движется. Ниша с застрявшими в ней путниками просто тряслась, как кабина танка на горном марше. От вибрации стучали зубы и болели кости, из головы вылетали все мысли, и их место занимала тягучая боль.
– Деви, у тебя же есть датчики. В какую сторону мы движемся?
– Если ты про компасы, то они бесполезны с тех пор, как Земля потеряла магнитное поле. Навигационные спутники тоже давно канули в небытие.
– Гироскопы! Они-то должны работать!
– В этой тряске они просто сошли с ума. У меня хоть и нет вестибулярного аппарата, но множество противоречивых сигналов запутывают алгоритмы ориентации, и меня просто выворачивает, если можно так выразиться.
– Ты настоящий человек, – улыбнулся следопыт.
– Я могу привести двадцать семь причин, почему это не так.
Амдэ еще раз осмотрел нишу. Слабое свечение лилось из одной щели прямо над его головой. Это могли быть индикаторы на панелях управления, а может, и отсветы реактора – при попадании в него можно сразу прощаться с жизнью, но следопыт поверил своей интуиции и предположил, что это почти наверняка пульт управления, закрытый от них толстой перегородкой. Он вытянул руку с револьвером, взвел курок, но вместо выстрела медленно вернул спусковой механизм на место.
– Нас заденет рикошетом. Денди, есть мысли лучше?
«Цок-цок». Скорпиона так укачало, что он едва мог шевелить клешнями. Хозяин чувствовал спиной его тельце, но не мог перевернуться, чтобы погладить питомца.
– Начинает темнеть в глазах, – сообщил Амдэ.
– Мы дышим ядом, – печально сказала Деви. – В былые времена всем говорили, как опасно выбрасывать аккумуляторы – одна маленькая батарейка способна отравить двадцать квадратных метров земли. А вокруг нас за пятьсот лет неконтролируемого перепроизводства скопился целый геологический слой токсичного мусора.
– Спасибо за справку, – протянул следопыт. – Умирать под такие умные слова немного приятнее. Хотя все равно не круто.
– Подожди, – испугалась Деви. – Теперь уже я что-нибудь придумаю.
Испугалась она не столько скорой смерти следопыта. В своих кошмарах она сама была квинтэссенцией смерти и переживала гораздо более жуткий опыт, чем эта легкая досада на бегущей вперед ленте вечности, и что самое важное – в отличие от обычной смерти, опыт этот не заканчивался, а тянулся дальше и дальше, соревнуясь в продолжительности с той самой лентой. Нет, сама по себе смерть