Мехасфера: Сирены Пустоши — страница 4 из 59

Домой они вернулись под покровом ночи. Хорошо спрятанное в развалинах убежище чем-то походило на только что разграбленный бункер. Оно представляло собой половину вагона поезда, провалившегося метров на десять под землю. Со всех сторон – железобетонный хлам, лабиринты ходов и нашпигованных ловушками тупиков. Амдэ нырнул в нужный проход, спустился по скрытой лестнице, перешагнул через мину и нащупал в невзрачном куске стены дверь, отворил ее. Подождал, пока скорпион зайдет за ним следом и закрыл вход. Потом пошла полоса препятствий, еще пара спусков, один подъем, четыре ложные двери с растяжками и наконец вагон, зажатый со всех сторон кусками бетона, стали и мусором.

Святая святых встретила путешественников необычным для такого места уютом. На восьми квадратных метрах уместилась и гардеробная, и кровать, и корзинка для скорпиона, было там даже подобие кабинета – телевизор с полочками над ним. Под двухметровым потолком висели разные инструменты и аккумуляторы. В двух углах убежища стояли вентиляторы. Они гнали в комнату затхлый подземный воздух, чтобы он замещал собой спускающийся с поверхности угарный газ. Красота да и только. Следопыт даже не стал проверять сохранность всех ловушек – важнее было поесть, накормить питомца и проверить цветок.

– О нет, тучелист! – вскричал Амдэ.

Любимое, единственное в своем роде растение пожелтело, его похожие на клубы облаков листья пожухли. Оно еще не погибло, но находилось очень близко к этой важнейшей для каждого растения стадии бытия.

– Лея должна была за ним приглядывать… Куда она, черт возьми, делась?

«Цок-цок».

Следопыт приподнял кровать и стал рыться в своем тайнике. Будто тайного убежища посреди тайного лабиринта в тайной полосе препятствий у тайного входа оказалось недостаточно, он прятал самые ценные вещи в этом замаскированном схроне. Там лежала одна оставшаяся тофелина, таблетка от отравления и мешочек с корумом – самым загадочным веществом Пустоши. Его применяли почти для всего, начиная с удобрения овощей и заканчивая кормом для скорпионов. В зависимости от дозировки он мог стать чем угодно, хоть красящим веществом. Конкретно Амдэ баловал им Денди и посыпал тучелист, чтобы тот продолжал расти и радовать глаз.

– Лея не кормила растение, – свирепел следопыт.

Он взял щепотку удобрения и посыпал им почву в горшке, потом полил водой из запасов. Вторую порцию корума Амдэ положил в кормушку скорпиона, который с аппетитом накинулся на него.

– Вот теперь лучше… Чертовы гиноиды. Ничего им нельзя доверить.

«Цок-цок-цок».

– Да брось. Чем я мог ее обидеть? – Следопыт откусил вяленое мясо и начал прятать свое добро под кровать. – Я не повторяю одних и тех же ошибок пять раз подряд. Может, прошлую Лею я и мог чем-то расстроить, но эту – точно ничем. Я уже стал самым идеальным мужчиной Пустоши! Пустоши, блин! Да тут достаточно не быть психопатом, чтобы сойти за принца на белом коне. Два дня никого не убей – и ты уже джентльмен, настоящий денди…

«Цок-цок».

– Не ты, Денди. Помимо твоего имени это слово означает еще и древних аристократов.

«Цок-цок-цок?»

– Аристократы жили больше тысячи лет назад, в таких типа многоэтажных пещерах на земле. Не в уютных убежищах, как мы сейчас.

«Цок-цок».

– Ага. Строили свои дома друг на друге, как муравейники. Помнишь тот термитник, где я чуть не заблудился? Вот типа такого, только из железобетона. Я сумел это выяснить за десять лет изучения древности.

Амдэ хорошенько спрятал тайник и направился к телевизору. Через полшага он уже стоял рядом с ним. На передней части устройства, чуть ниже ЭЛТ-экрана, заводской гравировкой было выжжено название – в точности как имя следопыта. Он взял себе его после бегства из рабства, в знак начала новой жизни. И теперь двое тезок стояли друг напротив друга. Амдэ вытащил из заднего отсека сгоревший от солнечной вспышки блок, заменил новым, а потом в сладостном предвкушении достал из магнитофона старый диск с надписью «Финал Лиги чемпионов – 2449. Часть 1» и вставил добытую с таким трудом вторую часть. Дрожащим от волнения пальцем он погладил кнопку «Пуск», но потом осторожно отвел его в сторону, повернул голову и метнулся из комнаты.

В пяти метрах от убежища протекала хмельная река из ближайшего пивзавода. Амдэ взял пустую консервную банку, наполнил ее пенным напитком, после чего вернулся к телевизору и уже в полной гармонии с миром запустил матч.

Экран зашелся помехами, будто первородным бульоном белого шума, из которого, полностью согласуясь с хронологией развития Вселенной, начали появляться цельные образы. Первым проступило зеленое поле как самая большая однородная масса из телетрансляции. Постепенно на нем образовались по одиннадцать игроков двух команд и четверо судей. Эти образы были понятны следопыту, он видел в своей жизни и поля, и людей. Гораздо сложнее далось ему осознание рекламных изображений по периметру, у трибун. Голограммы рассказывали о чудесах цифровых потребительских товаров. Картинки на них сменялись намного быстрее, чем двигались люди на поле, поэтому до сознания Амдэ они доходили чуточку дольше. Сложно так быстро переключиться с выживания в рад-пустоши без единого кинотеатра или спортивного бара на просмотр футбольного матча. Да тут и слов-то таких не знали. Следопыт до дыр истер диск с первым часом игры, а потому знал, что реклама пестрит сакральными письменами прошлого, в честь которых теперь дают имена людям. Придавая смысл словам лишь на основе собственного опыта, Амдэ предполагал, что реклама означает некую первородную истину, духовность прошлого, из чего родилось настоящее и будущее. Она стоит выше всего мироздания, на плечах богов Ойла и Рада, о которых хоть что-то известно. О рекламе же – ничего. Невозможно объять необъятное, его надо принять на веру.

Следопыт глотнул еще пива и устроился поудобнее. Он был самым счастливым человеком на Земле. Шла шестьдесят шестая минута матча. Первые шестьдесят пять он знал наизусть, мог с пугающей точностью повторить каждое слово диктора. Теперь он наконец-то добыл вторую часть и мог досмотреть финал любимой игры.

– А пока у нас пауза, связанная с нейроповтором, команды используют очередной слот замен, – говорил ставший уже родным голос диктора. – Напомню, что «Манчестер Трансъюнайтед» играет по схеме 4-4-2 и уже совершил четырнадцать перестановок после перерыва. Теперь же они точечно меняют двух защитников, двух полузащитников и двух нападающих. Тем же самым отвечает «Динамо» Берлин: команда выигрывает, поэтому их тренер повторяет все ходы соперника, чтобы не уступить тактически. Счет 1 : 2. Видеоповтор не смог дать точного ответа, задел ли мяч тень руки футболиста в штрафной, поэтому пауза затянулась. Игроки могут выпить энергетики и принять защищенные юристами команд медикаменты, потому как последняя пауза на водопой была целых восемь минут назад. Пока что немного статистики: футболисты «Трансъюнайтед» пробежали в среднем тридцать шесть километров, а лидером среди них с показателем сорок является Эйштебио. «Динамо» Берлин отстают от них на два километра, но и тактика у них закрытая, основанная на контратаках.

Следопыт плохо разбирался в терминологии, зато очень любил следить за игрой. Он выучил основные правила и терпеливо дожидался окончания паузы. Он был сыт и медленно потягивал пиво, сидя на своей кровати. Что еще нужно для счастья?

– И вот судья прочувствовал нейроповтор спорного момента от лица каждого игрока, трех судей-помощников на поле, еще шести у нейроэкранов и еще нескольких удачно расположившихся на трибунах зрителей. Он бежит к штрафной «Динамо» и показывает на точку! Да, проекция мяча задела тень от руки футболиста столичных. Именно руки, а не плеча, как казалось по камерам, но черт разберет эти тени – они все на одно лицо. К мячу подходит Эйштебио, разбегается и бьет со всей силы прямо по центру. Вратарь столичных никуда не прыгает, но мяч вонзается в узкий промежуток между рукой и телом, влетает в ворота. Счет 2 : 2, все переворачивается прямо у нас на глазах! До конца основного времени матча еще двадцать минут, вот это игра! Настоящий апофеоз всей земной истории футбола. После празднования гола игроки делают паузу на вентиляцию легких. Как вам известно, следующий финал Лиги чемпионов пройдет на Марсе. Экологи говорят, что скоро будут запущены автоматизированные заводы-очистители и обстановка нормализуется, так что, возможно, уже через несколько лет футбол вернется на Землю, кто знает.

– Я знаю, – отвечает Амдэ спустя пятьсот шестьдесят лет. – Не вернется.

До конца основного времени матча ничего опасного не произошло, и команды отправились на овертайм. Скорости уменьшились, и теперь даже такой далекий от реалий двадцать пятого века человек, как Амдэ, мог уследить за каждым действием, каждым финтом игроков. Он еще не пересматривал этот матч, чтобы вникнуть во все опасные моменты, но все равно наслаждался зрелищем. Первый раз – самый прекрасный, девственный, непорочный. Именно возникшие в этот момент эмоции останутся с Амдэ навсегда и в будущем обрастут уже более конкретными наблюдениями. От просмотра у него все внутри задрожало. Наверное, живот распирало от нашествия бабочек, от счастья. Даже руки тряслись и проливали пиво мимо рта.

В дополнительное время команды обменялись голами и ушли на серию пенальти со счетом 3 : 3. Комментатор признал этот матч самым лучшим за последние тридцать лет, а значит, лучшим в истории, как принято говорить. Трибуны неистовствовали. Вой толпы прорывался даже через самые современные шумовые фильтры видеозаписи. Следопыт уже слышал подобный вой, лет десять назад, на какой-то Арене. Наяву или во сне, он не помнил. Это было как в прошлой жизни. Наконец Эйштебио подошел к мячу.

– Голкипер уже раскусил тактику интерзильца и наверняка сможет схватить мяч, если тот полетит прямо. С другой стороны, можно ударить в угол, и тогда вратарь точно не спасет, но есть опасность промазать и оказаться самым большим неудачником в истории спорта. Дамы и господа, развязка просто невероятная. Мы с вами сейчас в кругу избранных, сумевших насладиться этим финалом…