– Будешь пробовать мою еду и проверять, нет ли там яда.
Микель слегка удивился, но сел на указанное место.
Королева расположилась на другом конце длинного стола, с интересом наблюдая за происходящим.
Неловкость так и витала в воздухе. Странным казалось и то, что до нынешнего дня король не нуждался в дегустаторе. А теперь он загадочно поглядывал на Микеля, доброжелательно улыбался, подкладывая ему куски покрупнее, да еще и пытался занимать его беседой. Шерьер отвечал односложно, не слишком отвлекаясь от еды, – не каждый день ему доводилось пробовать такие роскошные блюда. Наконец королева не выдержала:
– Микель, что же вы так немногословны? Я ничего о вас не знаю, а тем временем мой сын столько внимания уделяет вам! Расскажите же нам о себе.
– Ваше величество, моя жизнь не так уж интересна. Я простой военный. Лошади, походы, фьютии, бесконечные изматывающие тренировки… – Микель неопределенно махнул рукой, мол, вы же знаете, как это бывает, и вернулся к фаршированным перепелам.
– Ну да, ну да, – закивала королева, но шерьеру показалось, что она не верит ни единому его слову. – А верно ли, что ваш отец прочит вас на свое место, а сам рассчитывает уйти на покой?
– Все так, – кивнул Микель. – Тешу себя надеждой, что случится это не скоро.
Королева прищурилась.
– Почему же? Вы собираетесь посвятить себя чему-то иному? – Она всплеснула руками. – Должно быть, у вас великие планы! Поделитесь же с нами, мы с Реми сгораем от любопытства!
Реми лениво ковырял зеленый горошек на своей тарелке и, казалось, вовсе не был заинтересован в разговоре.
– Что ж, вы меня раскусили. – Молодой человек отложил вилку и нож. – То, что я приехал сюда по просьбе отца, не совсем правда. На самом деле один знакомый попросил меня об одолжении, и сделать это я могу только здесь. Отец, конечно, обрадовался моему возвращению и надеется, что я останусь. Однако мое место – в армии, а не при дворе. Я хотел поскорее выполнить поручение и уехать обратно в Аппарейю, но пока что это невозможно.
Королева понимающе склонила голову и задумчиво сказала:
– Как интересно. А это ваше поручение как-то связано с ключом, которым так одержим мой сын?
Реми оживился и весь превратился в слух. Микель же спокойно вытянул из-под рубашки цепочку с висящим на ней ключом и снял ее с шеи. В глазах Реми вспыхнул огонек вожделения. Шерьер же словно не заметил его жгучего интереса. Он повертел ключ в пальцах, будто насмехаясь, и продолжил:
– Да, его дал мне тот самый друг. Он погиб, но его последняя воля не дает мне покоя. Я не могу двигаться дальше, пока не исполню ее.
– Как благородно… – пробормотал Реми.
Королева сверкнула взглядом в его сторону.
– Вы позволите? – Микель согласно поклонился. Подоспевшая служанка приняла ключ из его рук и поднесла хозяйке. – Какая изысканная работа! И такая необычная форма. А что же он открывает?
– Боюсь, что ничего, – сказал Микель.
– Бесстыдная ложь! – Реми даже прихлопнул ладонью по столу.
Королева осуждающе посмотрела на сына.
– Ты несправедлив к благородному юноше. Я думаю, он говорит правду. Ну… по большей части. – Она передала ключ служанке и вновь обратилась к Микелю: – Видимо, этот ваш друг был вам очень дорог. Как вы познакомились?
Шерьер потер переносицу и тяжело вздохнул:
– Когда я только поступил в академию, у меня возникли некоторые сложности в отношениях с… сокурсниками. Да и преподаватели, что уж греха таить, недолюбливали меня по определенным причинам, называть которые мне бы сейчас не хотелось. За первые два года у меня не появилось ни одного приятеля. Позволить себе ходить на многочисленные попойки я не мог, потому вечера я проводил в казармах. Как вы понимаете, выбор свободных занятий в военной академии не слишком велик, так что на досуге я упражнялся, оттачивал приемы обращения с фьютией и сидел за книгами. Разумеется, в какой-то момент это стало влиять на мои успехи в учебе, что совершенно не способствовало сближению с сокурсниками.
– Хвастун, – тихонько фыркнул Реми.
Микель не обратил внимания на едкое замечание.
– В один из вечеров я наткнулся в библиотеке на довольно любопытный древний фолиант, который… ну, скажем, помог бы мне разобраться в весьма щекотливой ситуации. Когда я начал читать, попутно делая выписки, ко мне подошел незнакомец. Он заглянул в книгу и заметил, что в ней нет ни слова правды. Мы разговорились. Оказалось, что этот юноша весьма сведущ в занимавших меня вопросах. Я стал захаживать к нему в гости и сам не заметил, как мы сделались хорошими друзьями. Я помогал ему, а он мне.
Реми насторожился. Вот оно! Теперь надо было постараться не спугнуть шерьера. Тогда он, возможно, случайно выдаст себя. Реми начал представлять, что он сделает с Микелем, заполучив в свое распоряжение рычаг давления на него, и слегка размечтался, потеряв связь с реальностью. Рассказ шерьера подходил к концу.
– Год назад мой друг внезапно исчез. Пару месяцев я места себе не находил, а потом от него пришло письмо: он встретил особенную девушку и переехал в соседний город. Мы продолжали поддерживать связь. В своих письмах он рассказывал о планах на будущее, о странах, в которых хочет побывать, об огромном и очень важном проекте, над которым он работал эти месяцы, о своей возлюбленной. В конце весны я получил от него последнее письмо. Он сообщал, что собирается жениться, и приглашал меня на свадьбу. В конверт с письмом был вложен этот ключ. Мой друг просил сохранить его и помочь в одном деле. На мое следующее письмо он не ответил. Я уже готов был поехать к нему, когда меня настигла весть о его безвременной кончине.
– Так, может, он все еще жив! – встрепенулся Реми.
– К сожалению, нет, – ответил Микель. – Я присутствовал на похоронах.
Королева не выдержала. Поднявшись из-за стола, она поспешила к шерьеру и заключила его в нежные материнские объятия.
– Мне очень жаль, Микель. – В ее голосе звучало искреннее сочувствие. – Теперь я вижу, что он и правда был очень вам дорог.
– Ничего страшного, ваше величество. Я с ранних лет привык быть сам по себе.
Руки королевы дрогнули. Усаживаясь на стул между Микелем и Реми, она тихо спросила:
– Сколько же вам исполнилось, когда отец отправил вас в Аппарейю?
– О, я был всего на два года младше остальных воспитанников, ваше величество.
– Но, насколько я знаю, в аппарейскую военную академию принимают с двенадцати лет, – проговорила королева.
– Я всегда выглядел несколько взрослее сверстников. Именно поэтому отец решился отдать меня на военную службу немного раньше.
Мечты о публичном унижении наглеца и собственном торжестве мигом улетучились. Реми представил, каково это, когда тебя в десять лет отрывают от дома и семьи и отправляют в бесприютные казармы, где все старше, сильнее тебя, где даже учителя и командиры не горят желанием помочь или хотя бы выслушать… Он гнал тоскливые мысли, но они не желали уходить и упрямо лезли в голову, растравливая старые раны. Король вспомнил себя в этом возрасте. Кажется, именно тогда он и начал…
– Вина, ваше величество?
К столу шустро подскочила Лиззи. В руках она держала откупоренную бутыль вина «Звездный мальчик», столь любимого этуайскими королями. Реми приободрился, вспомнил изначальный план и закивал.
– Да-да, разумеется! Будь добра, Лиззи, налей всем нам по бокалу. – Заметив, что шерьер собирается отказаться, он поспешно добавил: – Всего один бокал, Микель! Наши с вами отношения как-то сразу не заладились. Однако ваша история произвела на меня впечатление, так что с этого момента давайте попробуем начать все заново. Выпьем за дружбу!
Королева с недоверием посмотрела на сына, затем переключила внимание на служанку.
– О, обожаю «Звездного мальчика»! – Она неловко махнула рукой. До краев полная соусница полетела на пол, заляпав бархатную скатерть с бахромой и подол роскошного голубого платья королевы. Лиззи едва успела отскочить и избежала той же участи. Девушка тут же кинулась собирать осколки, без конца извиняясь. Заверив ее, что ничего страшного не случилось, королева улыбнулась чему-то своему и взяла ближайший к себе бокал.
– От такого хорошего вина не отказываются. Соглашайтесь, Микель, – тепло произнесла она. – Если не желаете пить за дружбу в целом, то уж точно не откажетесь выпить за упокой души вашего единственного друга, верно?
И Микель не отказался.
Покончив со своим вином, Реми небрежно бросил:
– Видимо, я все еще не пришел в себя после купальни. Микель, не будете ли вы так любезны проводить меня в мои покои?
Шерьер поднялся, попрощался с королевой, которая ободряюще похлопала его по спине, и вместе с Реми покинул обеденный зал.
– К чему все это представление? – спросил Микель.
Король состроил обиженную гримасу:
– Почему сразу представление? Ты не допускаешь мысли, что я способен искренне сочувствовать чужому горю? – Он с вызовом уставился на собеседника.
Шерьер вздохнул:
– Одно то, что вы перешли с «вы» на «ты», говорит о вашей неискренности.
Монарх немного смешался. В ушах все еще стоял гул. Голова слегка кружилась – видимо, от усталости. Он напряг утомленный разум и наконец нашелся:
– Это первый шаг к сближению! Можешь тоже обращаться ко мне на «ты»… когда мы наедине, – и неожиданно для себя робко заметил: – Кстати, ты никогда не говорил, что у тебя не было друзей.
Повисла тишина, которую нарушал лишь стук каблуков. Реми решил, что ответа уже не дождется, но вдруг до него донесся тихий голос:
– Ты не спрашивал.
Они шли по коридору, устеленному пестрыми коврами. Глядя в пол, Реми все глубже погружался в свои мысли. Витиеватые узоры вдруг замельтешили перед глазами, начали закручиваться в спирали, менять цвет и размер, а потом ухнули в пустоту.
Микель подхватил потерявшего сознание короля и поднял его на руки. Дойдя до королевской спальни, он пинком распахнул дверь. Лиззи как раз заканчивала расстилать постель.