— Понадобится время, чтобы она окрепла.
Когда он ушел, Либби долго сидела на веранде, любуясь проплывавшими в гавани кораблями. Ее губы пересохли, когда она начала изучать длинный красный шрам на левой руке.
— Тебе письмо! — крикнула Хуана. — Прочтешь или я оставлю его в прихожей?
Либби не ответила, потому что готова была расплакаться.
— Из Рэттлснейка, — продолжала соблазнять ее Хуана.
— Да? — Либби уже почти позабыла о своей обиде и о человеке по имени Джонатан Хоуп.
— Если ты не откроешь, это сделаю я! Мне не терпится узнать, что он написал.
Либби медленно вскрыла конверт. Он оказался толще, чем она ожидала.
— Кажется, ему было что сказать, — без интереса заметила она.
Хуана выхватила из рук Либби конверт, и на пол посыпалось его содержимое.
— Да здесь билет! Похоже, он уже все решил.
На авиационном билете стояло имя Либби. Неужели он, правда решил, что она приедет?
— Я не знаю, где Рэттлснейк.
— Почти на границе с Мексикой.
Либби удивило, что Хуане известно про такое захолустье. Но возможно, оно кажется захолустьем только ей? Либби развернула письмо и положила его на колени.
«Уважаемая мисс Макферсон!
Внутри вы найдете билет и инструкцию, как добраться до Рэттлснейка. Простите, что не смогу быть у вас в Сан-Франциско, поэтому вынужден просить вас приехать для собеседования сюда. Если условия вас не устраивают, сообщите.
Искренне ваш, Джонатан Хоуп».
— Ты ведь не поедешь?
— Не знаю.
— Подумай пока. Мне надо уйти ненадолго. Будь как дома, я скоро вернусь.
Либби услышала, как хлопнула входная дверь, но даже не пошевелилась. Она перечитала письмо и неторопливо изучила все содержимое конверта. На самолете она доберется до столицы штата, а потом автобус отвезет ее в Рэттлснейк. Либби никогда прежде не путешествовала так далеко одна. Ее удивило, что Джонатан Хоуп пошел на такие расходы, и в этот момент поняла, что уже приняла решение. В следующую минуту раздался телефонный звонок.
— Миссис Запата? — спросил мужской голос.
Либби поинтересовалась, чем она может помочь.
— Завтра из Нью-Йорка доставят ее мужа. Пусть она перезвонит мне, чтобы уточнить подробности. Нам придется организовать машину, чтобы доставить его из аэропорта, потому что в самолете он будет на носилках.
— Я передам. Как хорошо, что его привозят! Ему лучше?
— Боюсь, мне это неизвестно.
Либби повесила трубку и, только когда вернулась в комнату и вновь увидела письмо Джонатана Хоупа, поняла, что значит для нее этот звонок. Хуане придется ухаживать за мужем. Несмотря на все ее протесты, Либби знала, что она будет ей только мешать. Значит, придется ехать, хочет она того или нет. Если пока она не может вернуться в Англию к родителям, то придется воспользоваться билетом в никуда. Либби вздохнула и только сейчас заметила среди бумаг в конверте цветную фотографию.
На ней был заснят мужчина верхом на лошади. Из-под ковбойской шляпы выглядывало смеющееся лицо. На оборотной стороне снимка было написано: «Ваш Джонатан Хоуп».
Либби с изумлением разглядывала фотографию. Так это и есть Джонатан Хоуп? Она представляла его совсем другим. При взгляде на его смеющееся лицо ее губы невольно изогнулись в улыбке. Либби пристальнее вгляделась в снимок, пытаясь разгадать характер запечатленного на нем человека. Джонатан Хоуп был рослым мужчиной с большими, крепкими руками. Цвет его коротких волос и глаз невозможно было разглядеть. А еще Либби убедилась, что была права: он ничего не смыслил в музыке. Ни один человек, ведущий простую, трудовую жизнь, не сможет оценить кропотливого труда музыканта.
Когда вернулась Хуана, Либби уже написала мистеру Хоупу, что согласна приехать. Приклеив на конверт марку, она положила письмо в прихожей. Жребий был брошен, и Либби испытала огромное облегчение.
— Ты уверена, что хочешь ехать? — несколько раз переспросила Хуана.
— Абсолютно! Мне не терпится увидеть настоящую Америку. Это будет здорово!
Хуана поверила ей.
— Если только не будешь принимать этого Джонатана Хоупа всерьез, — предупредила она. — Но ты права: на ранчо жизнь кипит. Мы с Хайме время от времени навещаем друга, кстати, его ранчо тоже недалеко от Рэттлснейка. Нам там очень нравится. Точнее, нравилось…
Либби стало стыдно, что она говорила только о себе.
— Вы опять поедете туда, — мягко произнесла она.
— Если он будет ходить.
— Обязательно будет! Просто нужно немного подождать, Хуанита.
Хуана слабо улыбнулась:
— Время и Хайме всегда были злейшими врагами. Ему никогда не хватало времени. И вот теперь он ничего не может делать. Возможно, навсегда!
— Всего на несколько месяцев. Самое время наверстать упущенное и почитать. Вот увидишь: так и будет!
— Надеюсь. Либби, я буду так по тебе скучать!
— Ничего подобного. Тебе придется ухаживать за Хайме, а я только мешала бы…
— Но ты ведь уезжаешь не поэтому?
— Конечно, нет! Я действительно хочу поехать. Я благодарна тебе, что ты позволила мне пожить у вас, но теперь мне пора.
Либби знала, что убедила Хуану, но не была уверена, что ей удалось убедить себя. У нее холодело на сердце, когда она представляла, что ей придется оставить Сан-Франциско, знакомых людей и отправиться одной в незнакомую страну. Америка была такой огромной! И хотя здесь везде говорили по-английски, Либби не всегда всех понимала. Но кроме страха испытывала и любопытство.
Вечером, укладываясь в постель, Либби поставила рядом с собой на столике фотографию Джонатана Хоупа. Она решила, что если будет часто смотреть на нее, то легко узнает его при встрече.
Глава 2
Сквозь запыленные стекла автобуса Либби разглядывала Рэттлснейк.
— Рэттлснейк! — уже во второй раз объявил водитель, сурово посматривая на нее.
— Вы уверены? — нервно спросила Либби.
— Проезжаю здесь каждую неделю!
Либби принялась собирать вещи. Один из пассажиров любезно помог донести ее чемодан до остановки.
— Вас кто-нибудь встречает? — осведомился он.
Либби кивнула и огляделась. Автобус с ревом свернул за угол и исчез в пустыне. А Либби осталась совершенно одна среди декораций к вестерну. В Рэттлснейке было два ряда магазинов, отель, бар и кафе у автобусной остановки. Песок из пустыни покрывал единственную улицу, и колеса проезжавших машин оставляли на нем узоры, в придорожных кюветах он собирался в небольшие холмики, которые при малейшем ветерке разлетались и слепили прохожих.
Взгляд Либби упал на витрину кафе, которую почти загородила широкая спина в ярчайшей голубой рубашке. Почему-то она решила, что спина принадлежит Джонатану Хоупу.
Либби помедлила, не зная, можно ли оставить чемодан на улице, но он был слишком тяжел, чтобы идти в кафе с ним. В конце концов, она робко постучала в стекло, и Джонатан Хоуп оглянулся. В следующую секунду он уже выбежал за дверь.
— Добрались? — весело произнес он.
Либби гордо вскинула голову:
— Я только что приехала.
— Да, мэм. Я видел автобус.
Либби поняла, что ее городской костюм и модная шляпа резко выделяются на фоне окружающего пейзажа. Ее смущали любопытные взгляды прохожих, но Джонатан Хоуп будто ничего этого не замечал.
— Чашечка кофе вас взбодрит. Поездки на автобусе очень утомительны.
— Мне было даже интересно, — застенчиво возразила Либби. — Я никогда так далеко не ездила.
— Правда? Вы полюбите это место, когда привыкнете к нему. Это все ваши вещи? — Джонатан указал рукой на чемодан. — Если что-то понадобится, тут все можно купить…
Он уверенно повел Либби в кафе. Там царила безупречная чистота. Владельцы кафе — семейная пара — не были похожи на американцев, как их представляла себе Либби, скорее всего, они были мексиканцы.
— Да? — обратилась официантка к Джонатану.
Мистер Хоуп откинулся на спинку стула и из-под надвинутой на глаза шляпы оглядел Либби.
— Две содовые.
— Но… — начала Либби.
— Если вы никогда не пробовали содовую, то не знаете, что потеряли. — Он кивнул официантке, и та удалилась, очевидно, сгорая от нетерпения узнать, кто такая Либби.
— Они будут задавать множество вопросов, пока к вам не привыкнут, — предупредил Джонатан. — Но они привыкнут.
— Если я останусь, — напомнила Либби.
Он усмехнулся:
— Вы останетесь.
Либби не выдержала и улыбнулась в ответ:
— Откуда вам знать?
— Вы здесь всего несколько минут, а вам уже нравится!
Содовая по вкусу напоминала шипучее мороженое. Либби мгновенно позабыла про долгое, утомительное путешествие.
— Сколько отсюда до вашего ранчо, мистер Хоуп?
— Около двадцати миль. «Биг Джей» доходит до окраин городка, а сам дом расположен в горах. — Джонатан показал туда рукой, но Либби ничего там не увидела, кроме дрожащего в воздухе марева.
— В письме говорилось, что там немного пустынно. Кто еще живет с вами?
— В данный момент мой племянник.
— Вот как!
— Он сын моей сестры. Она вышла замуж за мексиканца. Сейчас его отец в Германии, и мальчик пока живет у меня.
— Ясно.
— Допивайте вашу содовую, и поедем.
Либби послушно опорожнила стакан и вышла на раскаленную улицу. Джонатан Хоуп нес ее чемодан так легко, словно это была пушинка, а она проклинала свои высокие каблуки, застревающие в выбоинах на тротуаре. Либби приходилось почти бежать, чтобы поспевать за Джонатаном. У джипа он остановился и забросил чемодан на заднее сиденье.
— Садитесь! А я позвоню судье и скажу, что мы едем.
Узкая юбка совсем не годилась для поездок на такой машине, но Либби все же как-то удалось залезть в нее и устроиться на жестком, обтянутом парусиной сиденье. Она смотрела вслед Джонатану и думала, что он выглядит точно так же, как на фотографии, которая стояла у нее на столике всю неделю. Поглядывая на нее время от времени, Либби находила в этом странное утешение, особенно после того, как привезли домой Хайме. Хуана и Хайме были нужны друг другу, и, хотя Либби в любое время была их желанной гостьей, сейчас у них не было на нее сил. Либби не обижалась, но чувствовала себя одиноко и страшилась будущего.