Он проснулся оттого, что кто-то тронул его за плечо. Зверев вздрогнул и сел на кровати. Напротив него стоял невысокий, чуть полноватый мужчина лет шестидесяти пяти, одетый в белую футболку и трикотажный спортивный костюм «Динамо». Лоснящуюся лысину новоявленного динамовца дополняли обрамляющие ее седые волосики, крупный с горбинкой нос и довольно узкие бледно-голубые глазенки. На шее у мужчины висело махровое полотенце, в руках он сжимал новенький малоформатный фотоаппарат «Зоркий».
– Хватит дрыхнуть, сосед, а то и Новый год проспишь! Вставай-вставай, знакомиться пора! – буквально сияя, воскликнул динамовец.
Зверев поднялся и посмотрел на часы, его назойливый сосед продолжил:
– Вставай, у нас с тобой ужин через час в местной столовой! Между прочим, это будет праздничный ужин в честь Нового года. Вот только ужина я предлагаю не ждать. Сейчас вот это, – динамовец указал на зубровку, – раздавим, а уж потом и в столовку потопаем. А то как же, нужно ведь замахнуть по трошки за знакомство.
Зверев встал, оделся и скептически осмотрел своего соседа. Говорок необычный, с легким акцентом. По виду деревенский, самый обычный трудяга: хлебороб или механизатор. Вот только руки не как у работяги, уж больно холеные. Может, агроном, а то и председатель колхоза, а может, и просто сельский учитель. Пока Зверев размышлял, его новый знакомый уже достал стаканы и откупорил бутылку.
– За знакомство, говоришь… ну давай, – согласился Зверев, хотя знакомиться с этим чудаковатым типом ему сейчас не очень-то и хотелось.
– Вот и добре!
Еще раз отметив про себя особый говорок собеседника, Зверев буркнул:
– Хохол, что ли?
Мужчина рассмеялся:
– С Гомельщины я! Там родился, там вырос! Меня, кстати, Николаем Николаевичем. Для тебя просто Николай, можно Коля. Коля по-нашему, по-белорусски – Микола! А табе як?
– Павел Васильевич Зверев. Для тебя просто Паша.
– Адкуль приехау?
– Псков.
– Ну дык земляки! А ким працуешь?
– Чего?
– Работаешь кем?
Зверев нахмурился, но решил, что смысла скрывать нет, сообщил:
– В милиции работаю. Оперативник я… майор.
– Ух ты! Аж целый майор! Да еще и оперативник! Сыщик! Так давай, братку, выпьем, чтобы тебе поскорее полковника дали.
Зверев хмыкнул. Динамовец Микола – именно так Зверев про себя нарек своего нового знакомого – тем временем уже положил на тумбочку свой фотоаппарат и стал разбирать сумку. На столе тут же появился толстенный шмат молочно-белого сала, сдобренного чесноком и тмином, моченые рыжики, краюха хлеба, картошка в мундире и кровяная колбаса.
– Жена в дорогу собирала? – усмехнулся Зверев.
– Жена.
Они выпили по полстакана, закусили. Зверев, отметив про себя, что белорусский говорок его собеседника как-то резко куда-то улетучился, как бы нехотя спросил:
– Значит, говоришь, нам сегодня праздничный ужин предстоит?
– Банкет…
– С музыкой?
– А как же? Здесь, в «Эльбрусе», и без праздников каждый вечер музыканты для отдыхающих играют, а сегодня уж наверняка целый концерт закатят.
– Видел я тут каких-то музыкантов. Скрипачку и саксофониста.
– Супруги Глуховы, – пояснил динамовец. – Играют они, скажу тебе, Паша, очень справно. Их тут все обожают.
– Так уж и все?
– Все без исключения, и тебе понравится, вот увидишь.
– Ну раз ты так говоришь, пойдем посмотрим, а заодно и послушаем. – Зверев на этот раз сам налил себе полстакана, выпил, закусив «кровянкой», и вышел из-за стола.
Глава вторая
Довольно просторное помещение столовой санатория «Эльбрус», украшенное картинами, выполненными в жанре раннего соцреализма, состояло из большого зала и двух ниш, одна из которых была завешена шторами. Во второй нише размещалась сцена, на которой стояли рояль, стулья, выстроенные полукругом, и заранее установленные пюпитры. По бокам от сцены в огромных витых горшках росли две перистые пальмы ховеи, напоминавшие засохших гигантских пауков. Высокие потолки, мраморные колонны, громоздкие люстры и светильники из венского хрусталя – все это скорее соответствовало залу дорогой ресторации, нежели помещению обычной гостиничной столовой. За застеленными белыми скатертями и уставленными на них приборами и салфетками сидели отдыхающие обоих полов и разных возрастных категорий. Павел Васильевич прикинул навскидку и решил, что в зале собралось примерно полсотни человек. Как и полагал Зверев, в основном за столиками сидели довольно пожилые люди, но исключения все же были, и Павел Васильевич вздохнул с облегчением.
Зверев вновь сделал примерный подсчет. А ведь все не так уж и плохо, с десяток дамочек были вполне подходящего возраста, как минимум четверо из них, кроме того, были хорошенькими. Новый знакомый Зверева, вошедший в зал вслед за ним, тут же подошел к отдельному столику и что-то сказал сидевшей за ним пышнотелой женщине с «шестимесячной» завивкой. Женщина закивала, и простодушный динамовец вернулся к Звереву.
– Это Галочка Шестакова, администратор обеденного зала! Замечательная женщина! Она тут кухней и залом заведует – официантами, поварами, посудомойками. Я с ней обо всем договорился, – довольный собой, отрапортовал динамовец.
Зверев насторожился.
– О чем договорился?
– Чтобы тебя посадили за мой стол! У нас там как раз одно свободное место имеется! Так что будем сидеть вместе, Паша!
– Ах, вон оно что? Это о-о-очень хорошая новость, – фыркнул Зверев.
«А меня он не догадался спросить, хочу я с ним сидеть или нет?» Динамовец тем временем подхватил Зверева под руку и потащил к пустующему столику у сцены. Когда они уселись, Зверев спросил:
– А это чьи места?
– Ха-ха, ты, наверное, решил, что сейчас сюда подойдут какие-нибудь старички или старушки, но ты ошибся, Паша! Эти два места занимают две замечательные барышни, думаю, что они вот-вот появятся.
– Эти милые барышни такие же замечательные, как ваша Галочка? – помня, как его сосед охарактеризовал толстую администраторшу, съехидничал Зверев.
– Все верно! Замечательные, а вот и одна из наших соседок.
Зверев повернул голову и увидел идущую в сторону их столика высокую пергидрольную блондинку с прической в стиле Гэтсби, с огромной заколкой-брошью в волосах и с сумочкой в руке. Чуть старше тридцати, фиалковое платье, туфельки «Мэри Джейн». Помимо стильного облачения, женщина была недурна собой: правильный овал лица, выразительные серые глаза, пухловатые, но вовсе не портившие ее губы. «Вот уж и мне наконец-то повезло, а наша Галочка и впрямь „замечательная“ женщина, раз умудрилась посадить меня с такой красоткой», – подумал Павел. Первое разочарование, которое Зверев испытал, когда приехал в «Эльбрус», было уже где-то за горами. Когда пергидрольная красавица подошла к столу и поставила на него свою сумочку, Зверев проявил галантность и поднялся.
– Вот она, наша красавица, – не вставая, воскликнул динамовец. – Агаточка, познакомься – это мой сосед Паша!
Блондинка одарила Зверева томным взглядом и протянула руку:
– Агата Ступоневич. Наконец-то в этом зоопарке появилась хоть одна приятная особь. – Павел Васильевич прикрыл рот рукой, не особо оценив брошенный в его сторону сомнительный комплимент.
– Павел Зверев. – Майор пожал тонкие пальцы собеседницы и придвинул для нее стул.
Женщина села и огляделась по сторонам.
– Ого, почти все места заняты. Похоже, нас ждет незабываемый вечер. Нам обещали представление, ну что ж, посмотрим, что это будет. Хотя я сильно сомневаюсь, что увижу что-то шедевральное. Впрочем, какая публика, такой, видимо, и концерт. Боже, тут же не санаторий, а дом престарелых.
Зверев, услышав эту фразу, поджал губы, отметив про себя, что Агата только что сказала то же самое, что пришло и ему в голову по прибытии в «Эльбрус», и почему-то почувствовал угрызение совести.
– А наша Аннушка, как я вижу, снова куда-то запропастилась? – непринужденно продолжала Агата. – Эта глупышка вечно опаздывает. Послала же мне судьба соседку, от которой одни проблемы. Николай, вы ведь знакомы с той толстой теткой, администраторшей?
– С Галочкой? – уточнил динамовец. – В какой-то степени да…
– Тогда, может, вы попросите вашу Галочку, чтобы Аннушку пересадили от нас за другой стол.
– Простите, а зачем?
– Затем, что мне ее и в номере хватает. Нас же, как вы уже знаете, в один номер поселили. Послал Бог соседку: с ней даже поговорить не о чем! Читает свои книжки целыми днями и в номере сидит, точно старая бабка. На экскурсии почти не ходит, в моде не разбирается, только книжки и только процедуры ее интересуют. Она же молодая, зачем ей все эти ванны и прогревания? В общем, скучная она, так пусть к таким же и идет.
Динамовец покачал головой и незаметно подмигнул Звереву.
– Зря вы так, Агаточка. По-моему, Аня очень даже милая и воспитанная девушка. Вы уж простите, но вынужден вам отказать в вашей просьбе. Я не хочу, чтобы бедную девушку швыряли туда-сюда.
Агата фыркнула, отвернулась и надула губки. Зверев с интересом наблюдал за своей новой соседкой. Хороша, ничего не скажешь, а то, что высокомерна, так когда его это останавливало? Вспомнив свои первые впечатления о санатории и то, как он тоже пытался заполучить одноместный номер, Зверев усмехнулся про себя. А ведь, судя по всему, у него с этой фифой много общего. Наклевывается курортный роман? Хотя торопить события пока не стоит, нужно еще какое-то время осмотреться, рассудил Зверев. Опять же из головы Зверева все еще не выходила рыжеволосая скрипачка. По словам его соседа, он скоро ее увидит. Пока Зверев размышлял, Агата перестала дуться и обратилась именно к нему:
– Итак, как вы говорите, вас зовут? Павел? Откуда же вы приехали?
– Из Пскова.
– Из Пскова? – Красотка нахмурила лобик. – Это ведь, кажется, на Урале?
– На Урале Пермь, а Псков находится западнее, на границе с Прибалтикой.
– В самом деле? Ну, ладно. А кем вы работаете?