Он зашел в кафе и позвонил по телефону.
– Жинесте? Я тебе не очень помешал?.. Ты великодушен… Могу я встретиться с тобой?.. Я знаю, что завтра ты будешь в лаборатории, но мне хотелось бы увидеть тебя сегодня… Нет-нет, только не у тебя. Я не хочу навязывать себя твоим домашним… «Ронсар» тебе подойдет? О'кэй. Через четверть часа. Ты настоящий друг.
Жинесте слушал Поля, не говоря ни слова. Он только наблюдал за ним через толстые линзы очков в стальной оправе, подобранной под цвет его волос. Поль рассказывал, избегая поднимать глаза. Он упорно рассматривал пену в своем бокале.
– Выбрось все это из головы,– посоветовал Жинесте.-Иначе персонажи твоего бреда перейдут в твоем сознании в реальность. Это неплохой способ не разрывать связи между сном и явью, и все же ты должен так сделать. Можно подумать, в глубине души этот бред тебя устраивает…
– Примерно то же самое говорил мне Карлен, но он ошибается.
– А я считаю, что он прав. Вот тебе уже два человека, чье мнение противоречит твоему. Во всяком случае, в отношении Дармона могу тебя заверить, что его досуг уже занят Мариеттой.
– Сама она об этом ничего не говорила.
– Ей нечего сказать. Нечего.
– Тогда почему же она пригласила меня к себе?
– А почему ты предложил ей провести вечер вместе? Поль промолчал.
– Есть еще одна сторона этого вопроса,– продолжал Жинесте.– На моей памяти ты никогда не проявлял себя ревнивцем. И вот теперь… После этого… происшествия. Тебе бы стоило над этим задуматься.
– Я и так все время думаю.
– Да, но мысли у тебя нездоровые. Нужно все это забыть.
– Ты – и вдруг стоишь за амнезию?
– Ты прекрасно знаешь, что амнезия бывает целительной.
Поль усмехнулся:
– Повязка на душу? Благодарю покорно. У меня нет души.
Жинесте допил свое пиво.
– Ты говоришь это сейчас. Но берегись: от таких вот праздных шатаний в голову и лезут мысли о душе. И отделаться от них нелегко.
Было около одиннадцати часов. Поль возобновил свое бесцельное блуждание по городу. Он размышлял над тем, как воспримет его отсутствие Изабелла.
Утомившись, Поль сел на скамейку. На него наваливалась дремота. Он не стал прогонять ее и уснул, свесив голову на грудь.
Проснувшись, Поль обнаружил, что лежит в кровати. В комнате было темно, лишь из приоткрытой двери проникал свет. Во рту был мерзкий привкус. До ушей долетели обрывки разговора. Поль неуклюже поднялся, пошарил рукой по стене,включил свет и увидел себя в большом настенном зеркале. Он был в темном костюме, слегка помятом от лежания, и белой рубашке с бабочкой.
Поль приблизил к зеркалу искаженное лицо. Чтобы не упасть, ему пришлось упереться в стену рукой. Он был пьян. Пошатываясь, повернулся, чтобы оглядеть комнату, и нахмурился. Эта роскошная обстановка что-то ему напоминала.
Стараясь ступать прямо, Поль вышел из комнаты. Он оказался в уже знакомой ему прихожей. Пока приглаживал взлохмаченные волосы, откуда-то появился большой черный пес и встал на задние лапы, положив передние ему на грудь. Поль едва не упал.
– Куше, Альбер,– глухо скомандовал он. Альбер отступил, глядя на него с недоумением. Поль же взирал на него с ужасом.
– Так и есть, я снова влип…– пробормотал он.
Однако выпитый алкоголь придал ему смелости. А кстати, какой алкоголь? За весь вечер он выпил полбутылки вина с Мариеттой и бокал пива с Жинесте. За какой вечер? Когда? А скамья, на которой он заснул, – где она? А все остальное?
Поль пересек прихожую, сопровождаемый Альбером, который путался у него под ногами. Его появление в гостиной не прошло незамеченным: входя, он с грохотом натолкнулся на дверной косяк.
– Да вот же он! – воскликнул Дармон, полулежа в кресле со стаканом в руке.
Поль блуждающим взором обвел присутствующих; Изабелла в узком красном платье с вызывающим разрезом; Жинесте и его жена Каролина, одетые поскромнее; Мариетта в необычном одеянии китаянки; наконец, Дармон в темном, как и у него самого, костюме.
Журнальный столик был уставлен бутылками и стаканами. Остатки яств на большом овальном столе чуть поодаль свидетельствовали об обильном ужине. Мысли Поля сосредоточились на Дармоне, как кристаллы инея на сетке дерева.
– Дармон!.. – выговорил он, тяжело ворочая языком..– Сейчас я скажу тебе, кто ты есть!
Он запнулся. Ему вдруг представилась вся нелепость ситуации. Между ней и теми подозрениями, которые он, справедливо или нет, питал по отношению к Дармону, пролегали световые годы.
Дармон поднялся. Его тоже изрядно шатало.
– Послушайте все,– провозгласил он,– лестное мнение обо мне моего друга Поля!
Поль изловчился налить себе в стакан томатного соку. Он было поднес его к губам, но потом поставил на стол и плеснул водки.
– То, что я имею против Жака,– заявил он,– я имею против вас всех. Я сыт по горло вашими идиотскими шутками!
В наступившей тишине Поль пожал плечами.
– Да,– подтвердил он.– Напичкать меня черт знает чем, привезти в снятую специально квартиру… Разыграть целый спектакль…
Тишина заметно сгустилась. Поль обратился к Изабелле:
– Тебе снова одолжили этого мальчишку… как бишь его, Венсана? Или на этот раз ты решила ограничиться собакой?
Изабелла, бросив на остальных отчаянный взгляд, поднялась и пошла к Полю.
– Тебе нужно полежать еще,– сказала она.– Ты нализался вдрызг.– Издав принужденный смешок, она добавила: – Не волнуйся, мы все тоже!
Поль оттолкнул ее. Сориентировавшись, он направился к двери в детскую и шумно ее распахнул. Венсан спал в своей кроватке. Ковер вокруг нее был усеян игрушками. Поль затворил дверь.
– Вы не упустили ни одной детали,– заявил он. Раздался звонок. Поль вышел в прихожую:
– Ага! Еще шутники!
Он отпер дверь. Вошел улыбающийся Карлен.
– Бр-р-р! Ну и погодка!
Поль машинально помог ему снять пальто. Карлен подошел к остальным гостям, налил себе фужер шампанского.
– Что это с вами со всеми? – удивился он.– Уж не будете ли вы дуться на меня за то, что я опоздал к ужину?
Раздались протестующие возгласы. К нему подошел Поль.
– Бенуа, вы виноваты больше всех. Уже второй раз за неделю вы устраиваете мне приступы амнезии. Но больше этот номер не пройдет.
Карлен бросил на него быстрый взгляд.
– Если вы имеете в виду ваш первый приступ,– сказал он,– то я напомню вам, что с того времени минул уже год. Поль пожал плечами. Он повернулся к Мариетте.
– И с вами мы ужинали тоже год тому назад? – саркастическим тоном спросил он.
Мариетта обменялась взглядами с приглашенными.
– Но вы же отлично знаете, что вчера я была во Франкфурте! Вы сами меня туда отправили улаживать дела с производством нашего препарата.
Поль прикусил губу.
– И вы все, разумеется, это подтверждаете? Снова воцарилось молчание. Карлен направился в прихожую и снял с вешалки пальто.
– Загляните ко мне завтра, Поль.
Он махнул на прощание рукой и ушел.
Поднялись Жинесте и Каролина. Их примеру последовали Дармон с Мариеттой. Все четверо со смущенным видом откланялись. Поль остался наедине с Изабеллой.
– Так, значит,– с усилием выговорила она,– ты не знаешь, что сегодня Венсану исполнилось шесть лет?
Она бросилась к нему в объятия. Совершенно сбитый с толку, Поль принялся ее утешать.
Изабелла наконец овладела собой.
– И еще ты забыл,– сказала она деланно жизнерадостным тоном,– что у нас теперь есть телевизор?
– Телевизор? – тупо повторил Поль. Изабелла отворила дверцы какого-то шкафчика, за которыми обнаружился небольшой экран.
– Кстати, – сказала она,– сейчас время последнего выпуска новостей.
Она включила телевизор.
– Программа всего одна, не то что по радио. Но радио не дает изображения!
– Да,– покорно согласился Поль,– радио не дает изображения…
Говорить ему было трудно. Экран осветился. Поль узнал, что двадцатисемилетняя Франсуаза Саган 3 разводится, что во время мятежа в одной из тюрем Буэнос-Айреса убито сорок человек, что «Джоконду» в пластиковом футляре во избежание всяких неожиданностей выгрузили с лайнера «Франция» и стеречь ее будет личная охрана президента Кеннеди, что в аэропорту Орли осуществлена управляемая с земли посадка «Каравеллы», что Хрущев встретился с Тито на Украине, что в Алжире цены выросли вдвое, что на рассмотрение представлен проект Суда Государственной безопасности и что теперь французам, выезжающим за границу, разрешено менять на валюту 5000 новых франков вместо 3500.
Диктор пожелал им спокойной ночи, и на экране пошел снег.
– Очень интересно,– пробормотал Поль.
Они отдыхали от бурных ласк. Вокруг были темнота и тишина. Изабелла тихо проговорила:
– В твоей жизни кто-то есть. Поль сказал чистую правду:
– Ты. У меня нет никого, кроме тебя.
– Нет,– возразила Изабелла.– Я уверена в этом. Не спрашивай почему. Я сама не знаю.
Она тоже говорила правду. Но как объяснить ей, что ее соперница – она сама!
– Насчет Мариетты я соврал,– произнес Поль. Изабелла повернулась к нему:
– Само собой, потому что вчера вечером мы были с тобой вдвоем. Но к чему эти… Эти выходки?
– Знаешь, я был в стельку пьян… Я городил что попало.
– Человек никогда не городит что попало. Как раз когда он считает, что говорит что попало, он чаще всего и проговаривается.
– И о чем же я проговорился?
– Ты пытался отвлечь внимание, покрыть кого-то, говоря о Мариетте. Но как все это выглядело неуклюже! Поль не ответил.
– Я спрашиваю себя,– выговорила Изабелла после долгого молчания,– уж не симулируешь ли ты эти приступы амнезии…
Поль попытался прижать ее к себе. Она отстранилась.
– Изабелла! – воскликнул Поль в отчаянии.
В ответ он услышал сдерживаемое всхлипывание.
Ночью выпал снег. Венсан в пижаме разгребал ладошками белый покров на оконном карнизе. Он издавал повизгивания, в которых слышались и радость от возни со снегом, и жалоба на мерзнущие руки. Вокруг него носился Альбер, с лаем отпрыгивая назад всякий раз, когда Венсан пригоршнями кидал в него это странное белое вещество.